хДДД

01.06.2011 в 23:49

Пишет  Veidochka:

Меня убило на месте, няш прекрасен
Кто бы это мог быть?

@темы: Интернет, Приколы, Durarara

---

гы

@темы: Интернет, Приколы, Видюхи

---

^^

Название: Брак по расчету
Фандом: Kyou Kara Maou (Отныне мао, король демонов)
Автор:  Рыжая Шельма
Персонажи: Гвендаль/Гюнтер
Права: одни обязанности
Рейтинг: PG-15
Предупреждение: ООС обоих)
Написано для Teado, которая хотела зарисовку по этому арту) У меня как то так получилось)



Если сильно чего-то хотеть, то желание всегда сбывается. Только зачастую не так и не тогда, когда надо. Либо слишком поздно, когда тебе это уже не нужно, либо слишком рано, когда ты еще не можешь оценить и принять подарок судьбы. А самое обидное, когда вроде и ценишь и все готов отдать, а желание исполняется ровно так, как ты его загадывал. Что в этом плохого? А как часто мы продумываем свои желания? Скорее просто повинуемся импульсу, высказываясь в одной фразе, в одном чувстве, в одной мысли. «Хочу, чтобы он любил меня». И он любит, но быть вместе вы не можете. Желание сбылось, но разве это то, что хотелось? Или пожелать, чтобы он был рядом? Так тоже не легче, ведь он рядом, но…

Размышляя над усмешками судьбы, Гюнтер шел по коридору в свои покои. Бракосочетание было назначено на завтра и надо было много успеть и ко всему подготовиться. Загаданное желание должно было исполниться меньше чем через сутки, но радости это не приносило. Брак должен был стать политическим…

Когда Гвендаль начал рассказывать ему о своих планах, сердце фон Крайста совершило сумасшедший кульбит от радости, чтобы спустя несколько фраз, произнесенных фон Вальде, стремительно ухнуть вниз. Гвендаль говорил о необходимости этого решения, о выгоде для страны, о долге, а Гюнтер, не слыша ни слова, просто смотрел в окно кабинета, боясь заговорить, чтобы не выдать своих чувств. Мир рассыпался как-то странно, вроде бы благосклонно улыбаясь, а в тоже время, расстилая под ногами настоящую пропасть. Сколько он мечтал об этом, любуясь исподволь угольно черными гладкими волосами, вечно убранными в хвост, и синими глазами, в которых, казалось, застыли кристаллики льда. Статный, прекрасный – он казался совершенством, недостижимым, как и любой идеал. А теперь он предлагал быть его мужем. Для блага страны. Потому что так будет удобнее. И Гюнтер согласился.

Политический брак или нет, но все должно было пройти на высшем уровне, когда дело касается представителей благородных родов. Устроенная суматоха и обилие дел немного помогали отвлечься, но и одновременно вытягивали последние силы. На бракосочетании Гюнтер едва не падал с ног, а весь праздничный ужин мечтал только об одном – удалиться к себе в комнаты и там, наконец, прийти в себя и смириться с новым положением дел. Погруженный в свои мысли, раздиравшие сердце на части, он не замечал, как подливали легкое вино в его бокал, который он подносил к губам и делал глотки почти машинально. Вино кружило утомленную голову и расслабляло тело. Наконец, все формальности были закончены и Гюнтер, слегка пошатываясь, двинулся к себе в покои, так и не сумев выкинуть из головы мысли о своем уже муже. На торжестве Гвендаль был великолепен, как всегда немногословный, замкнутый, но удивительно притягательный. И недосягаемый одновременно. Это выводило из себя, было раздражающим в своей абсурдности и нелепости. Гюнтер силой ударил кулаком об дверь, около которой остановился, пытаясь привести себя в чувство. Дверь неожиданно распахнулась, и на пороге появился фон Вальде, собственной персоной.

Очевидно, Гвендаль уже готовился ко сну, потому что его волосы были распущены и аккуратно расчесаны, рассыпаясь пушистыми прядями по плечам. Рубашка была расстегнута, и между полосками ткани проглядывал обнаженный крепкий торс. Зрелище было впечатляющим. Гюнтер проглотил ком, застрявший в горле, и поднял глаза выше, встретившись взглядом с синими глазами, смотрящими на него с удивлением и легким беспокойством. То ли напряжение последних дней, то ли мрачные размышления о недостижимости мечты, то ли выпитый алкоголь, а может быть и все вместе сделали возможным то, что произошло в следующее мгновение.

На секунду Гюнтер прикрыл глаза, как будто принимая важное решение, а затем решительно толкнул фон Вальде в комнату. От неожиданности тот сделал пару шагов назад. Гюнтер наступал на него, заставляя пятиться, и что-то было такое в глазах фон Крайста, что действовало на Гвендаля, как взгляд удава на кролика.

-Г-г-г.. .Гюнтер! – Отступать дальше было некуда, уперевшись лодыжками в край кровати фон Вальде понял, его загнали в угол. – Что ты делаешь?

-Ничего особенного. Сегодня ведь наша брачная ночь, не так ли?

-Гюнтер! Мы же говорили об этом. Наш брак…

-Политический, я помню. Как же это бесит. – Подойдя вплотную, фон Крайст толкнул его в грудь, заставляя сесть на кровать и нависая сверху. – Политика, страна, долг. Как меня все это раздражает! А больше всего раздражаешь ты, со своей холодностью, недоступностью. Но сегодня особенная ночь, сегодня можно все.

В сиреневых глазах зажглись абсолютно безумные огоньки, которые завораживали так, что было не отвести взгляд. Гвендаль не узнавал в этом совершенно незнакомом человеке, того, кого несколько часов назад назвал своим мужем. Чужие руки скользнули в распахнутые полы рубашки, пройдясь по ребрам нежной лаской, жаркий шепот обжигал и пьянил голову. Гюнтер говорил, выплескивая боль и сомнения, не в силах остановиться, рассказывая о загаданном желании, о своей мечте, совершенно забывшись, отдавшись нахлынувшему безумию. Слова растекались по телу сладким жаром, будоража и распаляя, и Гвендаль притянул его к себе, затыкая рот самым простым способом. Они целовались, забыв о том, что надо дышать, срывая дыхание, не желая отрываться друг от друга. Безумие оказалось заразным, и Гвендаль, уже не задумываясь о правильности и неправильности, стал снимать с Гюнтера парадную одежду, чертыхаясь на обилие застежек, чтобы через минуту опрокинуть его на кровать, отдаваясь во власть творившегося сумасшествия.

***

Голова казалась очень тяжелой и как будто налитой металлом. Шевелиться было трудно, странная тяжесть придавливала одну руку. Гюнтер открыл глаза и замер от удивления. Комната, в которой он находился, явно принадлежала не ему, а ее хозяин мирно дремал, вытянувшись на кровати во весь рост и обнимая его одной рукой. Не веря своим глазам, Гюнтер попытался вспомнить события вчерашнего вечера и глухо застонал от ужаса. Боги! Он ввалился в комнату Гвендаля, наговорил ему кучу ужасных и смущающих вещей, а потом… Кровь хлынула к щекам, и, что было самым ужасным, к еще одной части тела. Окончательно потерянный Гюнтер попытался осторожно выползти из кровати, но его обхватили руками и опрокинули обратно. Гвендаль, очевидно уже давно не спавший, навис над ним, не давая подняться, коленями сдавливая его бедра и упираясь руками в изголовье.

-Ты куда-то собрался?

-Гвендаль, прости меня. Я не соображал, что говорю и делаю. Давай забудем об этом… Гвендаль! Что ты делаешь? – Воскликнул Гюнтер, когда фон Вальде провел языком по его шее, прерывая сумбурные объяснения.

-Вообще-то, я тут муж, и могу делать все, что хочу…

@темы: Интернет, Фанфики, Слеш, Kyo Kara Maoh!

---

О...Сугой!

13.03.2011 в 03:25

Пишет  Ner-Tamin:

Мраморирование
Когда говорили про переплет, педагоги нам посоветовали самостоятельно поискать про декоративную обработку бумаги под мрамор, для форзацев и корешка.

@темы: Интернет, Видюхи, Ner-Tamin

---

Купидон

Название: Купидон
Автор:  ROksi_
Бета: Mekare
Жанр: флаф и немного юмора
Дисклеймер: издеваюсь над чужими персонажами

читать

Юури, не открывая глаз, потянулся всем телом и привычно ощутил рядом чужое присутствие. В последнее время он начал проводить политику «изгоним Вольфрама из своей кровати», уж больно подозрительные к нему стали приходить сны. Рассказать кому-нибудь об этих видениях Юури не решился бы и под угрозой расстрела. А тут еще открываешь глаза, а главный герой и, кажется, главный вдохновитель лежит рядом в шелковой розовой рубашке с ленточками, которые у Шибуи уже стали ассоциироваться с подарочной упаковкой. То есть ты тянешь за ленточку, разворачиваешь подарочек и… наслаждаешься.
Вот после того как воображение всерьез взялось за изобретение способов наслаждения таким подарочком, Юури забил тревогу.
Сначала он честно попытался объяснить своему жениху, что ему лучше спать в своей комнате.
Вы думаете, хоть что-нибудь из этого получилось?
Ага, как же….
Ничего, кроме криков: «Ты слабак, Юури!» и яростных взглядов, излюбленным методом переговоров добиться не удалось.
Тогда в один из вечеров Шибуя просто запер дверь.
Он уже подошел к кровати и даже успел залезть под одеяло, когда ручка повернулась и кто-то попытался войти.
Юури довольно улыбнулся. Дверь была большая и тяжелая, такую просто так не выбьешь,
в коридоре между тем накалялись страсти.
Первый удар дверь с честью выдержала, а стены замка содрогнулись от воплей Вольфрама. Как он кричал… и почему-то все больше о том, что когда он поймает ту или того (над мао повисла капля), с кем сейчас развлекается его жених, то… потом шло перечисление кровожадных пыток. Юури даже стало не по себе.
Также фон Бильфельд вспомнил всех его родственников, даже углубился в родословную поколений на десять (вот о чем они с мамой ворковали!), пытаясь понять, в кого Шибуя такой слабак, трус и предатель.
Постепенно в коридоре стали собираться и остальные обитатели замка.
Первым открыть дверь, впустить Вольфрама и дать им наконец-то выспаться попытался уговорить его Конрад, потом был Гюнтер, и даже Гвендель сказал через замочную скважину пару слов, но мао держался. В этом, как ни странно, помогали непрекращающиеся угрозы со стороны блондина. Когда Юури представлял, что он откроет дверь и окажется с женихом один на один… то понимал, что вовсе не такой уж храбрый, как привык о себе думать.
Он надеялся, что если переживет сегодняшний вечер, то потом станет легче и Вольфрам тоже немного успокоится.
Уже за полночь шум наконец стих, и Юури смог уснуть.
Проснулся он в компании сладко посапывающего Вольфрама.
Мао посмотрел на открытое окно и поджал губы.

На следующий вечер он запер дверь и окна, причем внимательно осмотрел каждое, и, оставшись доволен, лег в кровать.
Теперь даже мышь не проскочит!
Проснулся он в компании Вольфрама.
Окна и дверь были наглухо закрыты.

Днем мао приказал сменить замки и навесить на окна тяжелые рамы с внутренними запорами, выдерживающими даже нападение дракона. Потом он уже самостоятельно перед сном пододвинул шкаф к двери, перед этим надежно ее заперев. Попутно он выяснил, что за шкафом не убирали уже лет сто, не меньше.
Весь испачканный в пыли и паутине он лег спать и … проснулся в компании Вольфрама!

Встав и выпроводив незваного гостя, Юури критически осмотрел свою комнату.
Может, здесь есть какой-нибудь тайный ход?
На простукивание стен ушло полдня.
Надо ли говорить, что оно не дало результата?
В отчаянии Юури решил сменить комнату. Специально выбирал с узким окном, больше похожим на бойницу (и захочешь, не пролезешь!), и тяжелой дубовой дверью на засове.
А утром он проснулся в компании Вольфрама!!
Если учесть, что кровать в этой комнате была ну очень узкой, то и соседство на этот раз получилось ОЧЕНЬ тесным.
Юури позволил себе самую малость – только погладить блондинчика по волосам (хотелось проверить, настолько ли они мягкие, как он себе воображал. Оказалось еще лучше), а потом отдернул руку и встал.
Нужно было переезжать обратно, раз уж переселение ничего не дало.

Вечером Юури решил устроить засаду.
Для этой цели прекрасно подошла гардеробная. Засев там, среди собственных костюмов, которые он почти никогда не носил, предпочитая более удобную одежду, он приготовился не спать всю ночь, но поймать Вольфрама и понять, как тот попадает в комнату.
Не через стены же просачивается!..
Уснуть мао не очень опасался, рассчитывая на то, что фон Бильфельд, придя в комнату и увидев пустую кровать, поднимет крик до небес.
Хотя такой исход все-таки был бы нежелателен, так как сам момент проникновения в спальню был бы упущен.
Но Юури не рассчитал своих сил.
Сидеть в тишине и наблюдать в щелочку за пустой комнатой оказалось занятием настолько скучным, что он сам не заметил, как уснул.
Проснулся он в компании Вольфрама!!!
Блондин сидел рядом и спал, положив хорошенькую головку ему на плечо.

Признав свое поражение, Юури решил больше не экспериментировать, и вчера дверь в спальню осталась открыта, а сегодня, проснувшись и ощутив рядом знакомое тепло, Шибуя только улыбнулся, но потом, почувствовав, как предательски реагирует его собственно тело, покраснел.
И чего он зациклился на этих ночевках?
Ведь можно и по-другому избавиться от Вольфрама. Эта идея уже так захватила мао, что он даже ощущал азарт.
Он встал и, пред тем как уйти, рассеянно поправил одеяло, чтобы блондин не замерз, ну и еще убрал золотистую прядку за ухо… хорошо, еще он погладил нежную щеку спящего, но больше точно ничего не делал.
Это ведь мелочь и не считается?

Что могло бы не понравиться Вольфраму?
«Тут и задумываться не надо, конечно же, измена, - Юури обдумал свои возможности, а главное, свои желания… - Или видимость измены».
Но кого можно уговорить на такой опасный для жизни и здоровья шаг (а зная фон Бильфельда, добровольца-камикадзе оставалось только пожалеть, заранее, приготовив удобное место на больничной койке )?
На ум, как ни странно, приходил только Конрад. Юури не хотелось его подставлять, но за последние дни мысль получить кровать в единоличное владение уже стала навязчивой. Так что решение было принято почти без сомнений.

За завтраком Конрад вдруг поймал пристальный взгляд Юури и вопросительно на него посмотрел.
Юный мао явно чего-то хотел и продолжал сверлить Веллера взглядом на протяжении всего завтрака, что, естественно, не осталось незамеченным Вольфрамом. В зеленых глазах появились нехороший огонек, и Конрад поежился. Потом взгляд его младшего брата стал слегка рассеянным, а на губах появилась легкая улыбка.
Вольфрам мечтал.
Но, судя по тому, как хищно блестела вилка, которую он крутил в руках со сноровкой профессионального убийцы, мечты его были далеки от идеалов добра и всепрощения.
Конрад начал усиленно делать вид, что его здесь нет. Он, конечно, очень любил Юури, но, во-первых, как друга, а во-вторых… пусть разбираются сами.
Но после завтрака не успел он подняться, как Шибуя оказался рядом и, радостно заглянув в глаза, взял его за руку.
Конрад поверх головы мао опасливо посмотрел на брата, но догадливые Гюнтер и Гвендель уже крепко держали ревнивца.
Взгляд Вольфрама не обещал ничего хорошего, а Юури, не замечая этого, продолжал разливаться соловьем о том, как замечательно они проведут этот день вместе, только вдвоем.
После этого он бросил косой взгляд на Вольфрама, и Конрад понял, что его втягивают в разборки между двумя влюбленными.
Крайне неблагодарное занятие.
Обязательно останешься кругом виноват. Становиться яблоком раздора (или, скорее, козлом отпущения) очень не хотелось, и он, отцепив от рукава пальцы Юури, сказал:
- Ваше Величество, меня ждут дела. Я уезжаю на пару недель.
Стараясь не смотреть на разочарованно вытянувшееся лицо мао, Конрад быстрым шагом направился к выходу.
Тут его взгляд наткнулся на Мурату.
Он не поверил своим глазам - Великий Мудрец ему подмигнул! Поняв, что был абсолютно прав в своем решении, и пожалев тех, кто остается в замке, Конрад практически выбежал из комнаты.
Это лучшая тактика, если за дело берется Кен Мурата. Хотя, если тебе уже отведено место в его планах, то даже побег в другой мир становится бесполезен.
В это время заинтересованный взгляд Юури остановился на самом Мурате, и Великий Мудрец понял, что нужно действовать.
И как можно скорее.

- Чего ты добиваешься? – не стал ходить вокруг да около Мурата. – Ты только что чуть не поссорил двух братьев.
Юури потыкал носком ботинка ковер на полу.
- А чего он лезет ко мне в кровать? – спросил он обиженно и выглядел при этом таким ребенком, что Мурата даже улыбнулся. Самого его прожитые сотни лет словно придавливали к полу, не давая забыть и расслабиться, они лежали на плечах не снимаемым грузом.
- Раньше тебя это не смущало…
В лучах яркого утреннего солнца краска, залившая сначала шею Юури, а потом и все лицо, была особенно заметна. Мао отвел глаза и поджал губы, как бы говоря, что обсуждать это не намерен.
- Юури, что случилось?
От Шибуи, кажется, повалил пар.
- Мне… - его голос был почти не слышен, и Мурате даже пришлось сделать шаг вперед, чтобы разобрать остаток фразы, - мне стали сниться… сны.
- А раньше не снились?
- Не такие…
Мурата удивленно похлопал глазами:
- «Не такие», это какие?
- Ну… ты понимаешь?..
- Не понимаю.
Юури сделал неопределенный жест рукой.
- Такие… – он помолчал, а потом поднял несчастные глаза на друга. – Я там его целую… И не только целую…
Мурата несколько мгновений думал:
- А зачем ты тогда его выгнал?
- Как ты не понимаешь? – Юури внезапно перешел с едва слышного шепота на крик, и Мурату буквально оглушило, он даже отшатнулся. – Мне это сниться только потому, что он там! Если его не будет, то и снов таких не будет!
- Очень логично… - язвительно пробормотал себе под нос Мурата и лукаво посмотрел на него.
В голове у Великого Мудреца уже начал вырабатываться план, но сначала нужно как-то переубедить этого упрямца.
- А если не перестанут? – начал подначивать он.
- Перестанут, - с отчаянной убежденностью повторил Юури.
- Все равно я не понимаю - тебе снятся эротические сны о Вольфраме, - тут успокоившийся было Шибуя опять отчаянно покраснел, - но ты хочешь, чтобы он не спал с тобой в одной кровати?
- Он же не девушка!
Мурата задумался. Видимо, эта дилемма для юного мао была действительно значима и не давала увидеть своих истинных чувств к Вольфраму. Юури цеплялся за свою гетеросексуальность тем отчаяннее, чем больше ему нравился его жених.
Переубеждать его в данном случае было бесполезно. Он не услышит никаких доводов, если уж не обращает внимания на свои собственные желания и чувства.
Он должен понять сам.
Тут Мурата краем глаза заметил, как дверь начала открываться.
- Но почему бы тебе с ним просто не поговорить?
Юури насупился:
- Я говорил, но Вольфрам не хочет ничего слышать. Я дверь запирал, но он все время оказывается внутри. Что еще сделать? Как дать понять, что я не хочу его видеть?..
Сзади тихо охнули, и Шибуя замер. Голос был до боли знаком, и он с ужасом обернулся.
В дверях кабинета застыл бледный как смерть Вольфрам. Он схватился за дверной косяк и смотрел на Юури огромными зелеными глазами, до краев наполненными болью и отчаянием.
Мао дернулся к нему, но потом остановился и, упрямо поджав губы, опустил глаза.
Вольфрам еще некоторое время стоял в дверях, как бы давая ему возможность передумать, а потом развернулся и вышел. Его удаляющиеся шаги отдавались эхом в пустом коридоре, становясь все быстрее и быстрее, пока он не перешел на бег.
- Вот видишь, ты своего добился, - поздравил мао Мурата.
- Добился, - подтвердил тот убитым голосом и даже улыбнулся, чтобы показать, как он рад, но эта улыбка не обманула бы и самого наивного человека.
- Знаешь, - Мурата задумчиво посмотрел на все еще распахнутую дверь, - ты тут пока радуйся, осваиваясь с мыслью, что жениха у тебя больше нет, а у меня… дело.

Кен нашел Вольфрама в саду.
Великому Мудрецу казалось, что тот должен сейчас крушить все, что попадется ему под руку, но фон Бильфельд был необычайно тих и просто сидел, уставившись невидящим взглядом в пространство.
«Эх, сюда бы сейчас Юури. Пусть бы посмотрел, что наделал из-за своих дурацких комплексов».
- Вольфрам, - окликнул он блондина, но тот не обернулся и ответил, только когда Мурата встал у него за спиной:
- Чего тебе?
- Как ты проходил в комнату Юури? – услышав имя теперь уже бывшего жениха, Вольфрам вздрогнул, немного помолчал, кривя губы в горькой улыбке, а потом ответил:
- Мне помогал «дух замка»… - сказал он почти с вызовом, а когда долгое молчание собеседника его насторожило, обернулся, но там уже никого не было.

Мурата вошел в свою комнату и крепко запер дверь, а потом сделал удивительную вещь – посмотрел куда-то в район противоположной стены и громко сказал:
- А ну-ка, «дух замка», выходи…
Его окутала тишина. Текли секунды, но ничего не происходило.
Мурата уже почти почувствовал себя полным дураком. А этого Великий Мудрец очень не любил.
- А ну выходи! Я знаю, что ты здесь! Выходи, купидон доморощенный!..
- Кто такой «купидон»? – раздался за спиной Мураты до боли знакомый голос.
Он быстро обернулся.
Золотая челка, волнами спадающая на лоб, и синие глаза, смотрящие сейчас на него с неподдельным интересом.
Он не ошибся.
Хотя, когда это Мурата в последний раз ошибался?
- Твоя работа? – спросил он Шин-о.
- Смотря о чем ты говоришь…
- Не морочь мне голову! Естественно, о снах Юури.
Истинный Король мечтательно улыбнулся.
- Не совсем. Ему и раньше снились такие сны, но он их старательно забывал при пробуждении. Я просто улучшил его память.
- Ты все испортил, - устало сказал Мурата, опускаясь в кресло у стола и надеясь, что гость тоже сядет. Теперь, когда у них была большая разница в росте, это безумно раздражало. Конечно, Кен знал, что еще вырастет… Но сейчас-то приходилось задирать голову, чтобы посмотреть дуралею в лицо.
Но Шин-о не оправдал его ожиданий, упрямо продолжая расхаживать по комнате.
- Это ваш мао все испортил! Никогда не думал, что он такой… - Истинный Король явно проглотил уже готовое вырваться ругательство.
- Юури еще ребенок.
- Вы ровесники, - напомнил собеседник.
- Только физически, - парировал Мурата.
- Он же любит Вольфрама! – воскликнул Шин-о и забегал быстрее, не в силах справиться с раздражением. - Почему он никак не может этого понять?
- Юури убежден, что мужчина может быть только с женщиной…
- Какие глупости! – неожиданно заявил Истинный Король
Мурата улыбнулся слегка печально.
- Ты выбрал неправильный метод его переубедить.
- А какой правильный?
- Никакой, - знаком руки Кен пресек готовые высыпаться на него возражения. – Нужно было просто подождать.
- И что теперь делать? Как их помирить? – Шин-о продолжал бегать из угла в угол. Его движения стали резче, выдавая душевное волнение, и Мурата на миг им залюбовался.
Как у него получилось появиться во плоти, ведь в комнату он явно проник через стену? Хотя, стоп! Вольфрама же он как-то сквозь стену проводил. Или есть какой-то секрет? При строительстве… Великий Мудрец вспомнил, как Шин-о тогда шептался со строителями…
- Ты меня слушаешь? – пробился сквозь ворох догадок и версий настойчивый голос. – Может быть, их запереть вместе, пока не помирятся?
- А что? Идея хорошая.
Совсем не ожидавший одобрения, Шин-о споткнулся и растерянно на него посмотрел.
- Ты правда так думаешь?
- Не сразу, конечно, - уже начал рассуждать Мурата. – Пусть сначала Юури все поймет и осознает… пары дней ему должно хватить… и тогда…
- А может, Гвенделя с Гюнтером тоже запереть?
- Ты что, и их собрался свести? – ужаснулся Великий Мудрец, чувствуя, как его начинает трясти. Ох, не доведет до добра это его новое увлечение сватовством.
Шин-о застенчиво улыбнулся и кивнул.
- Нет, ты точно ненормальный!
- Я просто хочу, чтобы они были счастливы… - обиделся Истинный Король.
- Вольфрам с Юури уже так счастливы, дальше просто некуда… - язвительно заметил собеседник.
- Первый блин комом.
- Из тебя всегда был плохой кулинар.
Шин-о насупился, а Мурата вдруг подумал, что он, несмотря на прожитые годы, остался мальчишкой. Это умиляло, но проблем меньше не становилось.
- Они просто созданы друг для друга!
- Я не спорю. Но для них лучше подойдет метод, который ты использовал на Юури… - осознав, что рассуждает вслух, Мурата зажал рот рукой, но было поздно.
- Ты думаешь? – обрадовался Шин-о.
- О нет! Ты же не будешь?..
- Я только высвобожу подсознание Гвенделя…
- Тогда уж лучше Гюнтера… - посоветовал смирившийся Мурата.
- Да? Хотя, ты прав. С этой его одержимостью мао…
Великий Мудрец кивнул и тут же поздравил себя с тем, что догадался сесть:
- Я и тебе пару найду! – обрадовал его Истинный Король.
«Ой, как все запущено…»
- Может быть, ты позволишь мне самому выбрать?
Мурата задрал голову. Как же хорошо было в прошлом, когда рост у них был одинаковый!
Покосившись на него, Шин-о недовольно проворчал:
- Ну… можно. Хотя, нет… - на его лице отразилась какая-то внутренняя борьба. – В этих делах ты всегда был профаном.
Мурата возмущенно фыркнул.
- Не спорь. Я никогда тебя не видел с… Я даже не знаю, мужчины тебе нравятся или женщины.
- И как же тогда ты сделаешь за меня выбор?
Шин-о на секунду задумался, а потом положил перед Муратой лист бумаги и перо.
- Вот, напиши, каким должен быть твой избранник.
Великий Мудрец приподнял уголки губ в мимолетной улыбке и взял перо в руки.
- Так что тут у нас? – Шин-о наклонился из-за его плеча, чтобы рассмотреть пункты, выводимые аккуратным подчерком. – «1. Мужчина». Ну, это сколько угодно… «2. Высокий». Таких в замке тоже достаточно… «3. Блондин…». Тут могут быть небольшие проблемы… Вольфрам уже с Юури. Сесилия женщина… Штоффель?
Мурата поднял глаза и посмотрел на него поверх очков. Нехорошо так посмотрел…
- Ну, не нравится, так и скажи!.. Нечего тут меня запугивать… Кто там у нас еще есть? Гюнтер?
- Он не блондин, - скучающим голосом возразил Мурата.
- Но волосы-то светлые…
- Ты, кажется, хотел его свести с Генделем?
- Еще ничего не сделано, и все можно переиграть…
Мурата взял со стола статуэтку и сделал вид, что прицеливается.
- Какой ты привередливый… А если Йозак?
- У него русые волосы…
Шин-о покосился на все еще находящуюся в руках Мураты статуэтку.
- Ладно, я что-нибудь придумаю. Не обязательно же искать в замке, страна большая…
Великий Мудрец вздохнул и вписал еще один пункт.
- «4. Голубоглазый»? Теперь стало еще труднее. В замке таких точно нет!
Мурата поднял глаза к потолку и глубоко вдохнул, а потом медленно выдохнул. Он написал последний пункт и, поставив жирную точку, протянул листок собеседнику.
- «5. Идиот»?! А это обязательно? – удивился Шин-о. – Нет, я, конечно, понимаю, что его глупость будет оттенять твою безграничную мудрость, но…
С невнятным восклицанием Мурата все-таки запустил в него статуэткой, но почему-то не попал и очень от этого расстроился.
- Я вижу, ты сегодня не в настроении… - Шин-о стал пятиться к двери. – В следующий раз поговорим, - он посмотрел на листок у себя в руке. – А я пока начну подыскивать кандидатуру.
Истинный Король вышел, а Мурата откинулся на спинку кресла и, заложив руки за голову, улыбнулся:
- Да, действительно, идиот…

Юури лег на самую середину кровати и раскинул руки.
Все, теперь это его единоличные владения! Никто больше не будет пинать его среди ночи или стягивать одеяло, или прижиматься к нему и сладко сопеть в спину.
Никто не будет…
На душе вдруг стало так гадко, хоть вой.
«С чего бы это?» – удивился Юури. Нужно спать, а то так и до сожалений недалеко дойти.
Вольфрама он сегодня больше не видел. Переживет, в конце концов, их отношения не были естественными. Нужно было разорвать их сразу же.
С этой мыслью он уснул.

Проснулся Юури в одиночестве. Вольфрама рядом не оказалось.
И это было… неправильно.
Шибуя попытался избавиться от этого чувства, говоря себе, что Вольфрам наконец-то отстал, но это не помогало. Ощущение неправильности только росло.
«Я радуюсь – кровать в полном моем распоряжении».
Только почему он этой радости совсем и не чувствует?
Он же не извращенец, которому нравятся мужчины?
Конечно, нет!
Это просто чувство вины. Естественно, он ощущает себя виноватым перед Вольфрамом за все… И это единственная причина, по которой на душе так гадко.
Ведь правда?
Как же холодно.
Юури повыше натянул одеяло, но это не помогло. Холод жил где-то внутри души, запуская оттуда свои ледяные щупальца в тело. Пытаться согреться под одеялом, было, как лечить симптомы болезни, а не саму болезнь.
Сжавшись на огромной пустой кровати, похожей на ледяную пустыню, Шибуя ощутил, как комок встал у него в горле.
Нет, только не это! Он не будет плакать! Он же победил! Выиграл…
Слезы прочертили две горячие дорожки на щеках, но от этого телу стало только холоднее.
Мао сжался еще сильнее и притянул к себе подушку, обнял ее и вдохнул едва уловимый запах. Подушка пахла Вольфрамом, и Юури был очень благодарен той служанке, которая сегодня забыла сменить постельное белье в его комнате.
Запах был слабый, но он дал какую-то иллюзию покоя. Обняв подушку двумя руками и уткнувшись в нее носом, Юури снова уснул.

Гюнтер резко сел на кровати. Его волосы волной взметнулись вверх, а пара прядей так и осталась покачиваться перед носом, но он не обратил на это внимания. Глаза фон Криста уставились в темноту, а руки прижались к груди, где часто-часто билось сердце. Потом рука метнулась к губам, и он застонал.
- Сон… это был только сон!..
Но до чего реальный!
Гюнтер вспомнил, как во сне вошел в кабинет и увидел старшего из братьев. Гвендель поднял глаза от бумаг, а потом… а потом советник перегнулся через стол и поцеловал его!
Даже сейчас, проснувшись, он, кажется, ощущал этот вкус на губах. Оказалось, чувствовать губы Гвенделя под своими, это так приятно, а видеть удивленные глаза… забавно.
И еще, когда фон Вальде сдал позиции и его рот приоткрылся, впуская чужой язык…
Гюнтер прижал руки к щекам. Ему, конечно, снились подобные сны, и не раз (взрослый мазоку все-таки), но никогда про Гвенделя, и никогда настолько невинное действие, как поцелуй, не вызывало такой бурной реакции…

На утро Гюнтер замер перед дверью кабинет, не решаясь ее открыть. Даже рука уже была положена на ручку, но он отчего-то медлил. Как будто Гвендель, находившийся там, тоже мог помнить его сон.
Где-то вдалеке послышался голос Юури, и фон Крист прислушался к этим звукам.
Ну конечно!
Юури! Он ведь любит Юури, своего обожаемого мао! Какие тут могут быть сомнения?
Гюнтер решительно повернул ручку и вошел.
За столом сидел Гвендель и, хмуря брови, писал что-то, полностью сосредоточившись на работе. Перо легко скользило по странице, водимое большой сильной рукой. Гюнтер в первый раз заметил, что у фон Вальде длинные изящные пальцы и очень красивая форма ногтей.
Советник сглотнул.
«Юури, помни о Юури, и все будет хорошо! Я же не могу его предать?»
Он медленно пошел в направлении стола, но Гвендель заметил его присутствие, лишь когда между ними оставалось всего несколько шагов.
Фон Вальде поднял глаза от бумаг, и лицо его слегка смягчилось, а уголки губ даже немного дрогнули.
Гюнтера будто ударили под дых. Это нечестно!
Строгий вопрошающий взгляд, но под ним советнику стало жарко.
Остановился он, только когда заметил, что уже слегка наклонился над столом.
Гюнтер резко выпрямился.
«Юури! Помнить о Юури»
-Я... – у фон Криста пропал голос, да и мысли в голове бегали с безумной скоростью, так что ни одну из них никак не удавилось поймать. – Я потом зайду, - выпалил он и буквально вылетел из комнаты.
Гюнтер оперся спиной о дверь и, закрыв глаза, глубоко вздохнул.
Почему это случилось именно с ним?

- Вольфрам, привет… - слова замерли у Юури на губах, потому что проходивший мимо блондин обратил на него внимания не больше, чем стены комнаты.
Это было неправильно, и вот этого он точно не хотел!
- Вольфрам, - Юури схватил бывшего жениха за руку.
Блондин поднял на него глаза, и мао пожалел о своих поспешных действиях. Нет, там не было угрозы или ненависти, только бесконечная печаль, бескрайняя, как небо, а еще зеленые глаза были полны усталостью.
Фон Бильфельд ждал, что еще скажет ему Юури.
- Вольфрам, ты же… мы же друзья…
Шибуя и сам понимал, что говорит что-то совсем не то. Из зеленых глаз ушла последняя надежда.
Вольфрам выдернул руку из захвата, молча развернулся и ушел, оставив растерянного мао глупо смотреть себе вслед.

Гюнтер выглянул из-за угла и посмотрел в спину удаляющемуся Гвенделю.
Уф, теперь можно и поработать!
Он осторожно проскользнул к двери в освободившуюся библиотеку. После того как за завтраком он, вздрагивая от каждого взгляда Гвенделя, пролил чай, рассыпал сахар, а на выходе умудрился свалить напольную вазу, Гюнтер не рисковал встречаться с тем, кто вызвал у него подобное волнение.
Все следовало хорошенько обдумать, но на это не было времени. Может быть, ночью… Но ночи он страшился, как огня, небезосновательно подозревая, что новые сны вновь посетят его под ее покровом.
Гюнтер взял в руки книгу, по которой собирался в ближайшее время прочесть лекцию юному мао, но строчки плыли перед глазами, не давая понять смысл, вложенный в них автором. О том, что мысли о Юури ему не помогут, советник догадался еще утром.
И главное, все так внезапно!.. Ни с того ни с сего.
Еще вчера он мог засидеться с Гвенделем в кабинете до глубокой ночи, работая над каким-нибудь проектом закона, а теперь достаточно только представить это, и он заливается краской.
И почему он всегда влюбляется так, что надежду на взаимность приходится отбрасывать сразу? А Гюнтер достаточно хорошо себя знал, чтобы осознавать, что влюбился. Безнадежно влюбился.
Книга, с так ни разу и не перевернутыми страницами, вдруг выпала из его рук, когда дверь библиотеки открылась.
- Гюнтер, - сказал вошедший Гвендель, - может, мы…
- Нет! – взвизгнул советник и бросился вон из комнаты.

- Они что, издеваются? – Шин-о обернулся Мурате. – Почему Гюнтер себя так ведет? Ты же говорил…
- Дай ему время.
- Да сколько угодно, но если он так и будет продолжать бегать… Кстати, может зайти с другого конца и поработать с Гвенделем?
- А ты уверен, что это нужно?
Шин-о посмотрел на застывшего у огромного окна Мурату.
- Ты думаешь?..
- Это заметно.
Он отвесил шутовской поклон:
- Полагаюсь на мнение Великого Мудреца.
Губы Мураты дрогнули в слабой улыбке.
Совсем как тогда, давно в прошлом… Он никогда не любил улыбаться. Слишком спокойный, слишком уверенный в своем мнении. Редкие улыбки, как нежданные лучики солнца в пасмурный день.
Сейчас, в этом воплощении, он улыбался чаще, и Шин-о это нравилось, но ему не нравились очки, безумно хотелось сдернуть их, заглянуть в расширившиеся от удивления глаза и сказать…
Только вот, что сказать, он еще не придумал.
- Я для тебя тоже кое-кого нашел.
- Оперативно, - оценил Мурата и посмотрел на него с затаенной надеждой.
- И даже нескольких, чтобы был выбор. Они приедут завтра.
- А-ааа…
Мурата вновь повернулся к окну.
- Не будем торопиться.

Юури не находил себе места, он уже раз сто обежал собственную комнату, изредка замирая на месте.
Глаза Вольфрама стояли перед его мысленным взором так отчетливо, как будто блондин находился с ним в одной комнате.
Были продуманы сотни оправдательных речей и одна гневная, но даже сам Юури понимал, что это все не то.
Каждая вторая мысль начиналась с «вот если бы Вольфрам был девушкой...», но мао понимал, что стоит ему заявить такое и…
Прежний Вольфрам дал бы ему по голове и обозвал слабаком, а теперешний… о том, какой будет взгляд у теперешнего Вольфрама, было страшно думать. Сказать такое ему, как ударить ребенка.
Юури взлохматил волосы на голове двумя руками и покосился на кровать.
Пора ложиться.
Почему ощущение, как будто он к пыткам готовится, а не ко сну?
«Вот бы постельное белье не было белым, а то как на снегу спишь…»
Холодно.
Юури, как в прошлую ночь, сжался в комочек под одеялом на огромной кровати.
Просто нужно это пережить…
Потом он влюбиться в девушку…
«А сам-то я в это верю?»
Измученный сегодняшним днем, Юури уснул.

Гюнтер посмотрел на собственную подушку, как на врага.
«А может, сегодня не ложиться?» – трусливо подумал он. Но сколько так можно выдержать? Двое суток? Трое? А потом? Он просто свалится от усталости.
Вздохнув, советник откинул одеяло и залез в постель, потом закрыл глаза и провалился в сон.

Гюнтер стоял посреди библиотеки.
Стеллажи тянулись куда-то вдаль, и помещение больше напоминало лабиринт, из которого нет спасения.
Фон Крист растерянно оглянулся и… Гвендель стоял рядом. Лицо его было, как обычно, сурово, а потом он улыбнулся. Сначала растаял лед в глазах, а после чуть дрогнули губы, предвещая приход настоящей улыбки. Гюнтер стоял, как завороженный, не в силах оторваться от этого зрелища.
- Я…
Рука Гвенделя коснулась его губ, призывая к молчанию, а потом пальцы прошлись по щеке и нырнули в волосы. Стало так хорошо, что Гюнтер начал понимать кошек, которые громко мурлычут от удовольствия, когда их гладят по шерстке.
Нужно было бежать. Сейчас же, пока не стало слишком поздно. Фон Крист даже успел развернуться, но был прижат к чужой груди, и хриплый голос выдохнул ему на ухо:
- Поймал…

Юури снилось, что он бежит за Вольфрамом и никак не может догнать. Вроде бы блондин и идет-то медленно, но Шибуя не может приблизиться к нему.
Вдруг фон Бильфельд остановился и, не оборачиваясь, бросил через плечо равнодушным тоном:
- Мы же только друзья…
- НЕТ!
С этим криком Юури проснулся и сел на кровати.
Кое-как успокоив дыхание, он посмотрел невидящими глазами в темноту.
Этого не может быть! Он... ему нравятся мужчины?!
В мысленном голосе появились истерические нотки, и Юури упал на подушку.
Не спеша, он вспомнил все свои сны, каждую смущавшую его ранее подробность. Теперь он смаковал их.
Как все просто – ему нравятся мужчины.
В этом мире это даже не считается извращением.
Только вот признаться в этом он все равно не сможет.

- Смотри, вот они! – Шин-о с гордостью показал на… хм, наверное, это были представители мужской половины мазокского общества. По их внешнему виду, во всяком случае, понять было затруднительно.
Мурата с благодарностью подумал о своих очках, отражающих лучи утреннего солнца, за ними не было видно, как задергался его правый глаз.
- И это мне?
- Конечно. На выбор.
Хороший выбор - между ужасным и очень ужасным.
Мурата посмотрел в лицо «купидону»:
- Мне нравится.
Шин-о резко обернулся.
- Правда? – недоверчиво спросил он.
- Да, - невозмутимо подтвердил Мурата.
- А который?
- Э-ээ, - Великий Мудрец, не глядя на претендентов в возлюбленные, махнул рукой. – Тот, что справа.
- Но он же толстый! – тут же возмутился Шин-о, как будто не сам их выбирал.
- Зато высокий!
- Он верзила и… и не блондин. Наверняка крашеный.
Мурата недоверчиво на него покосился, не желая поддаваться надежде.
- Послушай, главное, чтобы он нравился мне… Хотя, второй тоже ничего…
- Он вообще на мужчину-то не похож! – Шин-о в своем возмущении дошел до того, что повысил голос и даже тыкнул в сторону претендентов пальцем.
- Он высокий… - с улыбкой повторил Мурата.
- Что ты прицепился к росту?
- И блондин. Посмотри, какие длинные волосы… - он восторженно прикрыл глаза.
- Тебе нравятся длинные волосы? – кисло уточнил Шин-о, глядя на приведенного им самим претендента взглядом профессионального цирюльника.
- Очень.
- Значит, искать больше не нужно?
- Зачем? Эти мне полностью подходят. Как только определюсь окончательно, обязательно тебе скажу.
- Угу, - мрачно ответил Истинный Король, глядя вслед Мурате, который направился знакомиться с мазоку.

За завтраком Юури посмотрел на двух странных личностей, которых приволок с собой Мурата. Великий Мудрец уселся между своими гостями и мило ворковал с ними.
Время от времени он загадочно чему-то улыбался.
Но сегодня это странное поведение Юури не заинтересовало, он был занят другим – наблюдением за Вольфрамом. Шибуя старался делать это незаметно, но у него не особенно получалось. Если бы окружающие не были заняты собственными личными проблемами, скрыть свое внимание к бывшему жениху мао вряд ли бы удалось.
Каждую секунду он осознавал присутствие в столовой Вольфрама, ловил каждое движение - легкий поворот головы, прядь, упавшую на глаза, тень от длинных ресниц на щеках, пальцы, осторожно сжимающие ручку чашки, тонкие запястья в пышных рукавах. Только вот в глаза Вольфраму Юури старался не смотреть – больно было. Дыхание перехватывало, как от удара наотмашь по лицу.
И на губы тоже не смотрел – на них не было улыбки…
Фон Бильфельд не замечал его внимания, он был весь в своих мыслях, не очень приятных, судя по выражению лица.

Гюнтер не смотрел на так недавно горячо почитаемого им мао, он не отрывал глаз от чашки, боясь поднять их и встретиться взглядом с Гвенделем, которого уже начинало беспокоить такое странное поведение.
Советник буквально чувствовал его беспокойство, но ничего не мог поделать. Не хватало еще покраснеть в присутствии всех собравшихся.
Поэтому дальше рук Гвенделя взгляд его не поднимался.
Ах, эти руки… Во сне…
Так, об этом вспоминать не надо, а то действительно недолго и опозориться. И Гвендель, такой правильный Гвендель, начнет его презирать.
Он ведь и так всегда с усмешкой смотрел на невинное увлечение фон Криста Шибуей, а теперь… теперь это мало похоже на невинное увлечение.
Гюнтер поерзал на ставшем вдруг неудобным стуле, все-таки вспомнив содержание сна.
Так, что у него сегодня за дела? Занятие с Юури?
Замечательно.
Меньше шансов остаться с Гвенделем наедине.

Юури покосился на Гюнтера, который стоял у окна. Никогда еще уроки не казались ему такими бесконечно долгими.
Но вдруг советник замолчал и как-то весь подался в сторону оконного стекла. Заинтересованный Шибуя сделал пару шагов и заглянул в другое окно, пытаясь понять, что так заинтересовало его учителя.
Не снимавший же рубашку, промокшую после интенсивной тренировки на мечах, Гвендель?
Что бы это ни было, но теперь появился прекрасный шанс удрать. Что Юури и сделал, на цыпочках пробравшись к двери.
Едва он оказался за пределами комнаты, как надобность заботиться о конспирации отпала, и он побежал, но потом вдруг остановился.
Где сейчас может быть Вольфрам?
Если бы все было как обычно… то его и искать бы не пришлось, блондин всегда находился где-то рядом. Сейчас Юури скучал по ощущению его присутствия.
Хотя, стоп.
С кем тренировался Гвендель? Конрад уехал, значит…
Юури вновь побежал, боясь не успеть.
Но ему повезло.
Вольфрам оказался еще на площадке для тренировок. Он стоял, опустив плечи, и смотрел куда-то, но мао так и не смог определить - куда. Золотые кудри намокли от пота и облепили красивое лицо. Юури замер на месте, чувствуя, что не может оторвать глаз от этой картины.
Впрочем, Вольфрам его так и не заметил, он рассеянно посмотрел на обнаженный меч в своих руках и вложил его в ножны, а потом направился прямо к тому углу, за которым притаился мао.
Юури заметался.
Ему совсем не хотелось признаваться, что он подглядывал. Ни одно место не казалось ему достаточно надежным, чтобы спрятаться, пришлось отступать внутрь замка, а оттуда, как назло, ничего не было видно.

Мурата посмотрел на своих спутников.
Полненький оказался Таэру, а длинноволосый – Андресом. Они уже не казались ему такими страшненькими. К тому же, были хорошими ребятами и по-своему интересными. В Андреса он даже мог бы влюбиться, если бы…
Мурата оглянулся.
Ощущение чужого взгляда, направленного в спину, преследовало его весь день.
Таэру был шутником, и очередная его острота даже заставила забыть о воткнутом между лопаток, словно иголка, взгляде и рассмеяться.
Мурата не сразу заметил, что его новые знакомые вдруг замерли, как напуганные суслики, и уставились на что-то за его спиной.
Обернувшись, он наткнулся на мрачного, как грозовая туча, Истинного Короля.
- Мне нужно с тобой поговорить.
Мурата пожал плечами и обернулся, чтобы извиниться, но гости уже испарились. Неужели их так напугала мрачная мина на лице Шин-о? Или специально для них он изобразил что-то более впечатляющее?
- Может, уже пора?
- Завтра. Все решится завтра.
Истинный Король тряхнул блондинистой челкой, явно не согласный с таким сроком, но спорить не стал, а Мурате вдруг безумно захотелось заправить золотистый локон за ухо. Так сильно, что пришлось сжать руку в кулак, пресекая даже возможность попытки.
- Тебе они действительно нравятся? – вдруг спросил Шин-о.
Занятый борьбой с собственными желаниями, Мурата даже сначала не понял, о ком он говорит.
- Да, - ответил он на вопрос уже вполне честно. – Нравятся. С ними весело и легко.
- И кто больше? – вопрос показался Великому Мудрецу немного подозрительным. Или, может быть, его насторожил нарочито безразличный тон?
- Пока не выбрал, - осторожно ответил он.
Вечером Таэру и Андрес покинули замок без объяснения причин. Очень поспешно. Мурата не знал, радоваться этому или огорчаться.

Юури проснулся в отвратительном настроении. Сегодня Вольфрам не пришел и во сне. Сейчас мао был готов даже на кошмар, только бы там его жених был рядом.
Он поднялся и мрачно посмотрел на себя в зеркало.
«Ну, и чего ты добился?»
Мысль о собственной глупости последние два дня не давала ему покоя.
«Вот бы все вернуть…»

Юури притащился в кабинет и замер на пороге.
Вместо Гюнтера с его скучными лекциями в комнате у окна стоял Вольфрам.
Дверь за спиной у мао закрылась и как-то странно клацнула, но Юури не обратил на это внимания.
- Вольфрам, - позвал он, а блондин вздрогнул и быстро обернулся. В его глазах на миг блеснул знакомый, но за последние дни ставший непривычным, отблеск гнева:
- А где Мурата?
- Мурата?.. А он должен был прийти?
Фон Бильфельд затравленно взглянул на закрытую дверь и, поджав губы, направился к ней, пройдя всего в шаге от Юури. Мао ощутил, как у него закружилась голова, и он, как привязанный, повернулся вслед за Вольфрамом.
Блондин взялся за ручку. Дернул. Потом еще раз. И еще раз. И еще. И еще…
Он бился в дверь, как бьются мухи о стекло - отчаянно и упрямо, будто желая проделать выход собственным телом, но уже не надеясь на это.
- Открой! – фон Бильфельд обернулся и взглянул на Юури горящими глазами.
- Я не запирал, - растерянно запротестовал тот. – Честно.
Он тоже попытался открыть дверь.
Только вот Вольфрам еще не убрал руку с ручки. Пальцы их столкнулись, и молодые люди отпрянули, стараясь не смотреть друг на друга.

Прошло полчаса.
Юури покосился на мечущегося по комнате Вольфрама.
- Нас выпустят. Заметят, что нигде нет, станут искать и выпустят.
- Но когда?..
Как раз об этом Шибуя не беспокоился, его, как ни странно, все в этой ситуации устраивало.
Ну, почти все…
- Вольфрам, может, ты сядешь? – он указал на стул рядом с собой.
Блондин посмотрел на предложенную ему мебель почти испуганно, а потом перевел взгляд на бывшего жениха.
- Нет… не хочу.
Он развернулся и пошел на очередной круг.
Тут Юури будто что-то подбросило. В один момент он оказался вдруг за его спиной и дернул фон Бильфельда на себя, заключая в объятья. Тело в его руках напряглось, как натянутая струна.
- Прости меня.
- Отпусти, - хрипло попросил Вольфрам.
- Прости меня.
Он попытался вырваться, но ему это не удалось, и теперь в голосе блондина слышалось почти отчаянье:
- Ты же не любишь мужчин…
- Мужчин – нет. Я люблю тебя, Вольфрам.
Этот ответ пришел к нему только что и показался настолько правильным, что Юури не смог усидеть на месте.
Все. Так. Просто.
Никаких сомнений и терзаний не осталось, только безумное желание, чтобы Вольфрам его простил. Просто получить возможность ощущать его присутствие рядом, возможность в любой момент дотронуться до него, обнять. Юури хотел получить все это обратно… и еще много чего.
- Ты врешь… ты меня дразнишь.
- Нет.
Он уткнулся носом в плечо Вольфрама.
- Я такой дурак. Прости меня.
Тело фон Бильфельда в его руках вдруг расслабилось, и блондин прислонился спиной к его груди.
- Ты слабак. Даже три дня без меня не смог прожить.
Юури промычал что-то утвердительное, но всем его вниманием завладело найденное между прядей нежное ушко. Сначала он просто коснулся его губами и по участившемуся дыханию Вольфрама понял, что тот против не будет. Юури чуть прикусил кончик уха, потом лизнул и снова прикусил:
- Ты придешь сегодня?
- Даже если ты закроешь дверь на все замки.
- Не закрою.

Гюнтер проснулся в прекрасном настроении и потянулся всем телом.
«Сон… - он мечтательно прикрыл глаза. – Ах, что это был за сон!»
Он всю ночь ворочался, не мог уснуть и только под утро забылся сном.
И проспал.
Вот, наверное, Юури порадовался отмене утренних занятий.
Гюнтер подумал о юном мао с теплотой, но все мыли теперь занимал другой человек.

Фон Крист шел к купальне и вдруг наткнулся на Гвенделя.
- Где ты был?
- Проспал, - легкомысленно махнул он рукой и улыбнулся.
- Значит, новость еще не знаешь?
Гюнтер насторожился. Таким сочувствующим тоном хороших новостей не сообщают.
Они уже почти дошли до двери купальни, и советник вдруг заметил, что…
Гвендель зачем-то расстегнул верхнюю пуговицу.
Он ведь не собирается тоже сейчас мыться? Они, конечно, раньше так, бывает, делали и друг друга совершенно не стеснялись, но то раньше…
Правда, Гвендель не знает, что для Гюнтера все разделилось на «раньше» и «сейчас», на «до» и «после».
Перед глазами мгновенно нарисовался раздетый фон Вальде, и советник вдруг понял, что это не его воображение, просто пока он размышлял, они вошли в купальню.
Гюнтер покачнулся и все силы употребил на то, чтобы не пялиться на друга.
Гвендель что-то говорил, но фон Крист пропускал это мимо ушей, занятый только своими ощущениями.
Тем временем фон Вальде сбросил остатки одежды, и Гюнтеру вдруг стало жарко, он дернул воротничок, сдавивший горло мертвым кольцом, и начал оседать.
Хорошо, что сзади оказалась скамейка!
Но Гвендель все равно заметил перемены в выражение его лица.
- Тебе плохо?
Он похлопал ладонью по его щекам, и Гюнтер вдруг хихикнул:
- Ты хоть сосчитал, сколько предложений мне сейчас сделал?
- Нет, конечно. Зачем? То, на которое ты ответишь согласием, будет единственно важным.
- Мне больше понравился третий удар… или нет, пятый, он был чуть сильнее (может, в нем больше чувства?). Даже не знаю, какой выбрать… - советник зацепил прядь его волос, непривычно распущенных, и накрутил ее на палец. – А если я сейчас возьму и соглашусь?
- Буду только рад.
Глаза фон Криста расширились:
- Шутишь?
- Разве я когда-нибудь шутил такими вещами?
Они помолчали, а потом советник дернул его волосы на себя, и Гвендель был вынужден качнуться следом, чтобы не остаться без части прически.
- Тогда я согласен.
Он ждал, что сейчас лицо Гвенделя вытянется, и он скажет, что в действительности это была шутка, но тот только кивнул.
- Ты не пожалеешь? – тихо спросил Гюнтер.
- Главное, чтобы ты не пожалел, - на лице фон Вальде отразилось какое-то сомнение, он немного помолчал, а потом все же задал волновавший его вопрос. - Это из-за Юури?
- А что с ним? – вполне искренне удивился советник.
- Он помирился с Вольфрамом, и они решили наконец-то начать подготовку к свадьбе... – начал Гвендель. – Подожди, ты, что, меня не слушал последние четверть часа?
Гюнтер порозовел.
- Не слушал, - признался он. – Зачем это тебе?
- Я тебя люблю, - просто сказал Гвендель. – Давно.
- А почему?..
Гвендель криво улыбнулся.
- Шансов не было, - коротко пояснил он, - а сейчас подумал… ты расстроишься из-за свадьбы, а тут я… с утешениями. Глупость, конечно.
- Я не расстроился.
- Хочешь забрать назад свое согласие?
Гюнтер отчаянно замотал головой:
- Не хочу.
Лицо Гвенделя вдруг оказалось очень близко.
- Значит?..
- Да.
Гюнтер сам поддался вперед и поймал губами чужие губы.

Вечером Мурата стоял на балконе и наблюдал за суетой внизу.
Сразу две свадьбы…
Слуги уже сбились с ног.
Везде царило какое-то нервное веселье.
Счастливые парочки норовили выбрать место потише, потемнее и побезлюднее до тех пор, пока приличия не позволят им уйти к себе в комнаты.
Интересно, кто-нибудь поверит, что они так рано ложатся спать? Ну, может, только Грета.
Замок Клятвы на Крови замер в ожидании чуда.
А Мурате было скучно. На этом празднике влюбленных он чувствовал себя лишним.
Как всегда.
На балконе хотя бы было относительно тихо.
- Я нашел кое-кого, кто полностью соответствует твоим требованиям, - раздался позади голос Шин-о.
Мурата обернулся. Вдруг оказалось, что окликнувший его успел подойти вплотную, и теперь пришлось задирать голову, чтобы посмотреть в его глаза.
- Да?
- Ага, особенно последнему требованию, пятому.
Шин-о осторожно снял с Мураты очки и положил их на перила балкона, а потом наклонился и коснулся его губ. Сначала легко, будто перышком, а затем более настойчиво, не позволяя уже ни задуматься о последствиях, ни отстраниться.
Поцелуй оказался порывист и настойчив, а еще нежен и сладок.
Так сладок…
Мурата вцепился в мантию Шин-о, чувствуя, как горячие настойчивее губы скользят по его шее.
- Ну, как, подходит тебе кандидатура? – спросил тот тихим шепотом.
- Мужчина, высокий, блондин, с голубыми глазами…
- Дурак полный… - продолжил перечисление Шин-о.
- Просто недогадливый. Но совпадение с пунктами полное. Наверное, надо брать… Ты как считаешь?
- Я считаю, что тебе вредно давать право выбора.
- Тогда сделай его за меня?
Шин-о бросил взгляд с балкона на сбивающихся с ног слуг.
- Пойдем, обрадуем их, что нужно готовиться еще и к третьей свадьбе.

@темы: Интернет, Приколы, Фанфики, Слеш, Kyo Kara Maoh!

---

Не улыбнуло, но забавно

Название: Четвертый грех шиноби
Автор:  Нежная Мия
Бета:  Ellfella
Персонажи: в главных ролях: команда Какаши, команда Гая и прочие темные личности
Рейтинг: PG-13
Жанр: Стеб
Дисклеймер: Вселенная и герои придуманы Масаси Кисимото
Размещение: Только с разрешения автора
Саммари: О том, почему шиноби вредно предаваться азартным играм
Предупреждение: сенен-ай, ООС, АУ от манги, ОС

Как-то раз…
- Хьюга, мать твою, а ну вырубил бьякуган, скотина! – разнеслось однажды приятным, теплым июльским вечером над Конохой.
Двое чуунинов, как раз направлявшихся к Пятой с огромной стопкой бумаг, замерли.
- Наруто? – спросил Изумо у Котетцу (да, это были именно они).
- Похоже на то, - ответил напарник. - Видно, опять подловил кого-то на подглядывании…
- Интересно, кого на этот раз?
- Думаю, все-таки Нейджи. На Хинату Узумаки кричать бы не стал, даже если бы она откровенно полезла к нему в штаны. Мне вот интересно, - Котетцу задумчиво посмотрел куда-то в небо, - что они там такое видят, эти Хьюги? Может, Наруто действительно… Может, стоит проверить?
Бамс!
Изумо прицельно направил папку в сторону головы непутевого напарника:
- Я тебе проверю! – злобно пробурчал он. - Давай, шагай, если не хочешь застать Пятую в плохом настроении из-за запоздалых отчетов.
И двое чуунинов направились к резиденции Хокаге.
А тем временем…

- Да этот Хьюга вечно жульничает, - с яростью проговорил Киба, косясь в сторону Нейджи. - Говорил я, нефиг его было звать.
- Как проблематично, - зевнул Шикамару, отбивая брошенные собачником карты.
- И тебя не надо было звать, - среагировал Инудзука. - Ты, блин, самый умный, тебя хрен обыграешь. И Шино тут делать нечего, он со своими насекомыми наследить много чего может. Вот и на этот раз из игры вышел первым. Наверняка знал, кому что подкинуть. Дихлофоса на него нет. Вот Наруто, Чоджи и Ли – самое милое дело. Их дур… то есть, с ними играть – одно удовольствие.
- Сила юности – везде желанна! – воскликнул Ли. Чоджи же продолжал жевать чипсы, а Наруто не услышал Кибу, так как продолжал сверлить взглядом слегка порозовевшего Нейджи.
- Бито, - лениво ответил Шикамару, перекрывая последнюю из брошенных Кибой карт козырным вальтом. - Я вышел.
- Я тоже, - сказал Наруто, кидая Нейджи четыре шестерки. Хьюга их отбил четырьмя козырями и показал пустые руки. Он тоже вышел.
- Покажи мне свою силу юности!!! – возопил Ли, положив перед Кибой трех вальтов.
- А вот и фиг, - оскалился Инузука, отбиваясь. - Дуракам везет, Наруто подтвердит.
- Боюсь, в этом случае вы с Ли равны, - пробормотал Нейджи.
- Ходи! Не сдерживай свои юные порывы, - «прекрасный зеленый зверь» нетерпеливо подпрыгивал на месте.
- Эх, где наша не пропадала! – воскликнул Киба, ходя козырным тузом.
- А разве не я отбился этим тузом от дамы Шикамару еще в начале игры? – растерянно пробормотал Наруто, глядя на возопившего от отчаяния Ли.
- И этот человек подозревал меня в жульничестве, - покачал головой Нейджи. - Ну что ж, Инудзука, раскрывай желание и зачитай Ли его приговор. Учитывая, что желание придумывал Шикамару, нас ждет какая-нибудь нуднятина.
Киба гордо встал и, прокашлявшись, зачитал содержание свитка, до сей поры лежащего на середине стола:
- Итак, проигравший во втором заходе карточной игры «дурак» обязуется… тьфу, блин, Шика, это точно ты писал? Не Шино, нет? Слова-то какие... обязуется сказать Харуно Сакуре в присутствии Яманака Ино, что она замечательно выглядит на фоне последней, и им надо чаще появляться вдвоем.
- Сделать комплимент моей прекрасной Сакуре-сан!!! – возопил Ли под завистливым взглядом Наруто. - Как я рад, что проиграл.
- Как я счастлив, что это не выпало мне, - поежился Хьюга. - Нара, ты страшный человек. Жестокий. Признавайся, чьей смерти ты хотел?
- Ино, - лаконично ответил Шикамару.
- Она, конечно, соизволит на свет иной отбыть, - встрял Абураме. - Да только несчастный Ли-сан раньше там будет. От чьей руки, не берусь предсказать я, ибо это высказывание обеим куноичи обидно будет, а нрав у них истеричный.
- Сакура сейчас как раз вместе с Ино в саду у Каюри-сан работают, - сообщил Узумаки, мрачно глядя на Ли. - Есть все шансы выполнить задание.
- Так чего же мы ждем! – просиял гордый собой «зеленый зверь». - Вперед!
С этими словами парень скрылся за дверью.
- Я этого не пропущу! – заорал Киба, кинувшись догонять проигравшего. Остальные картежники-любители кинулись за ним.
Бежать пришлось недалеко – девушки работали в саду буквально по соседству. Молодые шиноби, жаждущие зрелищ, притаились за кустами, испытующе уставившись на девушек. Сакура как раз обрезала кусты дикой розы, а Ино выпалывала клумбу с какими-то неизвестными парням желтыми цветами, когда перед ними возник Ли.
- О прекраснейшая из куноичи! – воскликнул гордый зеленый зверь, грациозно приземляясь в самую грязь на одно колено перед девушкой. - В сей прекрасный час я явился сказать, что прекрасней тебя нет никого на свете. Ты – самая прекрасная девушка на земле.
Сакура еще больше порозовела, Ино, выронившая из рук какой-то странный инструмент, очевидно, созданный для обработки цветов, позеленела.
Шикамару же озадаченно спросил у Нейджи:
- Он знает другие прилагательные, помимо «прекрасный» во всех его вариантах?
- Знает одно, - мрачно кивнул Хьюга. - «Зеленый».
Ли, вспомнив тем временем, что надо сказать нечто определенное, достал свиток с желанием и зачитал:
- Сакура-сан, ты прекрасно выглядишь на фоне Ино-сан. Вам надо чаще появляться вдвоем.
Стало тихо-тихо. Даже птицы, певшие в саду, смолкли, почувствовав приближение чего-то страшного.
Покрасневшая от злости Ино вперила негодующий взгляд в Харуно, которая с абсолютно невозмутимым видом спросила:
- Это тебя Сай надоумил сказать, да?
У Яманака был такой вид, будто она вот-вот заплачет, но прежде разнесет кому-нибудь голову.
- Так Сай-сан это? – с тихим стоном переспросила она.
- Нет, - не подумав, брякнул Ли, - Шикамару.
Очередное мгновение полной тишины. Аура смерти враз разрослась до невиданных размеров.
- Нара!!! – вскричали обе девушки и повернулись в сторону кустов, за которыми прятались остальные парни.
- Вот отстой! – пробубнил бедный Шикамару.
- В кои-то веки я с тобой полностью согласен, - закивал Нейджи.
- Бежим!!! – выдали самую здравую мысль в данной ситуации Киба и Наруто, впервые в жизни проявившие благоразумие.
Парни рванули врассыпную. Сакура, сбив с ног своего незадачливого кавалера, побежала за ленивым гением. Ино бросилась за ней, не забыв по пути хорошенько протоптаться по Року Ли.

Увы, Шикамару, не смотря на все его гениальные мозги, догнали и отпи… объяснили, насколько он был неправ. Больше всего аргументов нашлось у разъяренной Ино.
В общем, остаток недели Нара провел в больничной палате.
В день его выписки ребята собрались снова. И снова взялись за свое любимое развлечение – игру в карты на желание. Только в этот раз Ли тактично забыли позвать.
Юный зеленый зверь, неожиданно оказавшийся злопамятным вредителем похлеще Саске, взял и заложил всю честную компанию вернувшимся с миссии Гаю, Какаши, Асуме, Ямато и Саю. Их разговор подслушали проходившие мимо Пятая и Джирайя. В общем, вся эта компашка взяла да и заявилась в место, где творился разврат. То есть, азарт.


- А вы нас не ждали, а мы приперлись! – радостно заявил Джирайя, ввалившись в комнату.
За ним протиснулась Цунаде с низменной бутылочкой саке в руках.
- Пи»№ц, - буркнул Наруто. - С этими я играть не буду. С Пятой – неинтересно. С Извращенцем – чревато.
- Во что играем? – уточнил Какаши, усаживаясь сбоку от Хьюги.
- А с этим – тем более! – подытожил Наруто. - Шаринган еще хуже, чем бьякуган.
- Кто пишет желание? – осведомился Сай, с хищным видом уставившись на свиток в середине стола.
- Я писал, - буркнул Киба. Он опять катастрофически проигрывал, несмотря на все свое мастерство шулера.
- Ты это и будешь выполнять, - улыбнулся Нейджи, ходя козырным тузом. – Ты проиграл.
Киба показал ему средний палец. Хьюга же, коварно улыбаясь, взял свиток:
- Признаться Наруто в любви, - брови Хьюги удивленно поползли вверх. - Гм.
- А ты б не прочь проиграть, а, Нейджи? – мурлыкнул Сай.
- Киба будет признаваться мне в любви? – завопил Узумаки. - Фу-у!
- А что такого? – не понял Гай. - Юность прекрасна во всех проявлениях. А любовь – одна из ее неотъемлемых частей.
- Убейте его, а, - простонал блондин.
Киба мужественно поднялся на ноги, решив, что раз позор неминуем, пусть все случится скорее.
- Наруто! – пророкотал он каким-то каркающим голосом. - Я люблю тебя.
Цунаде зааплодировала. Нейджи нахмурился. Шикамару зевнул.
- Скучное желание, - выдал он.
- Ага, тебе бы такие, что опасны для жизни.
- Ну, друг мой! – влез Джирайя, глянув искоса на Пятую. - Признания в любви тоже могут быть опасны.
- Чего в них опасного? – поморщился Наруто.
- То, кому признаешься.
- Не верю.
- Раз так, - Жабий Отшельник лукаво усмехнулся, пододвигая к себе свиток. - Я напишу желание. Будет и признание в любви, и поцелуи, и смертельная опасность. Сыграем в две колоды. Двое проигравших исполнят его.
- Ты чего задумал? – прищурилась Пятая.
- Да так. Маленькое развлечение.
- Знаю я твои развлечения! Я не играю!
- Ха, ну и ладно.
Джирайя с довольным видом положил свиток на середину стола.
- Ну-с, - сказал он, доставая вторую колоду. - Играем.
- Играем! – согласились все, кроме Цунаде.
Этот карточный поединок был жарким. В битве использовалось все мастерство игроков, все возможности обдурить.
В итоге проигравшими оказались Наруто и Гай. Честь зачитывать свиток выпала Саю.
- Проигравшие обязуются признаться в любви первым же преступникам, с которыми встретятся, и поцеловать их, - прочитал брюнет на одном дыхании.
- Чего?!!! – завопил Узумаки.
Гай же впервые в жизни потерял дар речи.
- А что? – пожал плечами Джирайя. - Я подумал, что этим убогим так не хватает любви. Авось, приласкаешь их – они и свернут на праведный путь. И придет мир.
- На праведный путь? – усомнился Нейджи, глядя на своего сенсея и представляя, что будет чувствовать на месте преступников, когда такое чудо полезет целоваться. - Скорее, их путь приведет либо в дурдом, либо сразу на кладбище.
- Любви не хватает? – продолжал бушевать блондин. - Это тебе мозгов не хватает. И придет не мир, а твоя смерть!!!
Жабий Отшельник не даром был Жабьим Отшельником. Почувствовав, что запахло жареным, он мгновенно вскочил на ноги и кинулся за дверь. Наруто с матами бросился за ним.
- Проблематично, - выдал Какаши.
- Плагиат, - покачал головой Шикамару.

Буквально на следующий же день Пятая вызвала к себе команду Какаши и команду Гая.
- У меня для вас миссия, - дыша на шиноби перегаром, бормотала она. - Одному хозяину гостиницы дико мешает его конкурент. Делает всякие подлянки, уводит клиентов. В общем, разберитесь.
- Фу, это миссия D-ранга, - тут же завозникал Наруто. – К тому же, чего нас так много?
- Будете изображать клиентов у его конкурента. Основную же задачу я возлагаю на Какаши. Впрочем, - Пятая оглядела Узумаки, Ли и Гая, - думаю, наличию кое-кого из вас в гостинице конкурента наш наниматель очень обрадуется.
- Может, не надо? – робко пискнула Сакура. Ее терзали плохие предчувствия. Сегодня ночью ей приснился самый страшный из ее ночных кошмаров – Ино вышла замуж за Саске. Этот сон ей снился перед тем, как должно было произойти что-то плохое.
- Поразговаривай мне тут, - рявкнула Цунаде, вспомнив запасы саке, которые ей презентовал наниматель. - За дело.
- Есть, - дружно ответили ниндзя.

- Вот это хоромы, - присвистнул Наруто, оглядывая отель.
Сакура тут же ткнула его под ребра.
- Не привлекай к себе внимания, - прошипела она.
- Да знаю, знаю. Бить-то зачем? - пробубнил парень.
Впрочем, засмотреться было на что. Две команды оказались в поистине райском местечке. Вокруг все было отделано позолотой. На стенах висели шикарные панно. В воздухе стоял дивный аромат.
- Слушайте, а не гонит ли нам наш наниматель? – подозрительно спросил Узумаки. - У него какая-то захудалая гостиница, в которой стоит страшная вонь. Неудивительно, что от него клиенты бегут. Какие тут подлянки от конкурента? Смысл тратить нервы?
- Разберемся, - лаконично ответил Какаши.
Тем временем им навстречу выплыла очень красивая девушка, одетая в шелковое кимоно зеленых оттенков.
- Коннити ва, - низко поклонилась она Какаши. - Вы от Птички?
- Ага, мы от нашей курицы баа-чан, - брякнул Наруто. И тут же, почувствовав опасность, спрятался за Сая. В итоге бедный художник пал от тяжелой руки розоволосой куноичи, которая тут же продолжила носиться за блондином по всему холлу.
- Э-э, боюсь, что я вас не понимаю, - вежливо ответил Какаши девушке, - мы просто хотели бы у вас остановиться.
- Оу, - мгновенно собралась красавица, - да, сейчас все устроим. Сколько вас?
- Ками-сама, здесь все пропитано энергией юности! - раздался вопль от порога. Минута, и в холл ввалилась вся команда Гая плюс Ямато. У Нейджи и Тен-тен были лица мучеников. Ли все время подпрыгивал. Гай издавал какие-то странные звуки, предположительно, хрюкал от восторга.
- Нам пять комнат. Четыре на двоих и один люкс, - решительно сказал Хатаке.

- Нет, я не понимаю! – вопил Наруто. - Почему Какаши-сенсей будет жить в люксе, а я – с тобой?
- Мы – партнеры по команде? – предположил Сай, развалившись на своем футоне.
- А Сакура – вовсе не партнер по команде у Тен-тен, - хищно прищурился Узумаки, - почему я не могу быть с ней?
- Она тебя убьет. Мог бы еще предположить, что причина в том, что ты – парень. Вот только сомневаюсь, что она – девушка.
- В смысле?
Ответить Сай не успел – в дверь постучали.
- Общий сбор внизу, - раздался из-за двери голос Нейджи. - Идемте!
- Ну что еще? – проворчал блондин.

А внизу Какаши, только что вернувшийся после сеанса массажа, сказал коротко.
- Три дня ничего не делаем. Никак себя не выдаем. Присматриваемся. Всем все ясно?
- Нет, - сказала Сакура. - У меня есть вопросы. Почему вся финансовая сторона операции лежит на вас? И почему у вас люкс, а у нас – третьесортные захудалые номера?
- Здесь нет третьесортных номеров! – отрезал сенсей. - Это гостиница экстра-класса.
- Почему вы ходите на массаж, а мы не можем себе позволить даже завтрак в местном кафе и едим «Универсальный запас шиноби на неделю»?! – разъярилась девушка.
Нейджи и Ямато согласно закивали.
- Потому что вам нужно посвятить это время тренировкам. Личностный рост – прежде всего!
- О да, мой заклятый соперник, я знал, что ты это скажешь! – закричал Гай. - Тренировки, тренировки и еще раз тренировки. Вперед, Ли, десять кругов вокруг города!
- Да, Гай-сенсей! – радостно крикнул преисполненный силой юности шиноби и бросился к выходу.
- Тен-тен, Нейджи, за ним, - жестко сказал Гай.
Тяжело вздохнув, парочка подчинилась. Майто вперил на некоторое время задумчивый взгляд в Какаши и тоже вышел вслед за учениками.
- Во дела, - выдохнул блондин. - А я-то думал, что только нам не повезло с сенсеем. А Гай, выходит, садист.
- В смысле, вам не повезло с сенсеем? - раздался над ухом вкрадчивый голос.
- Я - тренироваться! – завопил блондин и бросился вслед за командой Гая.
- Какаши-сенпай! – укоризненно покачал головой Ямато. - Какого х**а вы сшаринганили мою технику? Ну никакой совести нет.
- В моей команде одни ненормальные, - простонала Сакура, ударившись пару раз головой о стол.

- Интересно, здесь хоть где-нибудь продают рамен? – стонал Наруто, выйдя из очередного ресторанчика.
- Что-то сомневаюсь, - буркнул Сай, составляющий Узумаки компанию в покорении местных обителей жратвы.
- Так нече-естно, - блондин был готов плакать, - мы тут уже неделю торчим, все присматриваемся. Когда это кончится?
- Когда Какаши все деньги спустит, - мрачно ответил брюнет. - Уже немного осталось. Он сегодня себе на обед в номер дорогущие блюда заказал.
- Ты думаешь, это он на деньги, что Цунаде нам на миссию выделила, шикует? – усомнился Узумаки. - Сомневаюсь. Я слышал от Извращенца, что у Какаши-сенсея довольно приличная сумма на счете лежит. Деньги, заработанные за время его службы в АНБУ. Так вот, Джирайя как-то спросил его: на что копишь? А он ответил: на отпуск мечты.
- Чего? – скептически вздернул бровь художник. - Уж не знаю, какие представления у Какаши-сана об отдыхе мечты, но скажу тебе точно: тебя и Гая там однозначно нет.
- Ну Гая-то понятно, а я чем ему не угодил?
- Тем, что… Вот блин, помянешь капут, он тут как тут.
Из ближайшего бара вынырнул никто иной, как Зеленый Зверь-старший, уже изрядно набравшийся, но не сдающийся – в руке он держал бутыль с саке.
- Мотаем? – предложил Наруто с надеждой.
- Поздно. Он нас заметил.
Гай и вправду с выражением небывалого счастья на лице шел к ним.
- Н-наруто-кун! Я к-как раз т-тебя ищу!
- Это плохо! – прошептал Сай.
Гай тем временем, шатаясь, подошел к ребятам, и, положив руку Узумаки на плечо, проникновенно спросил:
- Ну что, Наруто, целоваться будем?
Сай издал странный звук – предположительно, крякнул. Наруто, выпучив глаза, беззвучно открывал-закрывал рот.
- Надо, Наруто, надо, - продолжал тем временем Майто, похлопывая парня по плечу. - Мы проигрались. Задета наша честь.
- А, так вы про тот проигрыш в карты, - обрадовался блондин. - А я-то подумал! Надо, надо… Я от своих слов не отказываюсь, таков мой путь ниндзя!
- Путь идиота, - хмыкнул пришедший в себя Сай.
- Надо найти каких-нибудь преступников! – сказал Наруто Гаю.
- Так неделю, что здесь живем, ищу, - развел руками тот. - Какое-то крайне спокойное место попалось. И люди все такие порядочные. Нету преступников.
– Идемте в отель, - предложил Сай. - Туда, я слышал, сегодня должен хозяин заявиться.
- Вдруг он преступник! – обрадовался Наруто
- Идемте скорее, - воспрянул духом пьяненький Гай.
Тем временем из ближайшей лавки женской одежды вынырнул Хьюга Нейджи, одетый в красивое лилово-бежевое кимоно... Женское.
- Сними его сейчас же, - шипела вышедшая вслед за ним Тен-тен. - Не позорься.
- А мне нравится, - упрямо возразил Хьюга. - Давно искал что-то подобное.
- Что-то подобное? – взвизгнула девушка. - Рядится в это нечто! Такое только проститутки в борделях носят! Хуже ничего быть не может!
Тут взгляд девушки наткнулся на сенсея, одетого в свой неизменный костюм. Тут же вспомнился Ли.
- Ну ладно, положим, может, - пошла на попятную она. - Но это кимоно! Безобразие, Нейджи, просто безобразие.
Нейджи эффектно провел рукой по волосам и удалился с гордым видом.
- Ками-сама, за что мне это? – завопила девушка на всю улицу. - В моей команде одни фрики.

Придя в отель, Гай, Наруто и Сай тут же отправились в кафе-бар. За одним из столиков они обнаружили Сакуру и Ямато, о чем-то шепчущихся с заговорщицким видом. Увидев подошедшую троицу, парочка замолчала.
- О чем была речь? – тут же подозрительно спросил Сай.
- Сказать? – вскинула брови Харуно.
Ямато, глянув на мало что соображающего Гая, кивнул.
- Тут в отеле содержат бордель, - начала девушка. - Мы установили совершенно точно. Не уверена, что это законно – вне квартала Красных Фонарей-то. Причем девушки, по большей части, - иностранки.
- Этого следовало ожидать, - отреагировал художник, имея в виду бордель. - Это же отель «все включено». В нормальном отеле под «все включено» имеют в виду еду. Но тут она платная. Понятно, что включили что-то другое.
- Так вот чего тут Какаши-сенсей завис, - обрадованно сказал Наруто. - А я-то думал, раз он только книжки читает, то давно не может ничего. Ну мало ли, миссия когда-то неудачно закончилась. А он вон как может!
- Не неси чушь, - нахмурилась Харуно. - Наш сенсей не такой.
- В смысле «не такой»? – не понял Узумаки.
- Наруто, - Гай со всем своей силой юности заехал блондину по ребрам. Наруто тут же скривился от боли. - Вон, гляди, какой субъект засел у барной стойки. Вдруг преступник? Нельзя упускать шанс.
Все сразу посмотрели на упомянутого человека. Он был высоченным, накачанным. Имел густые темные волосы, заплетенные в косичку, и знатную бороду. На носу незнакомца сидели круглые черные очки. На стойке перед ним стоял огромный стакан пива.
Узумаки нервно сглотнул.
- А вдруг он – добропорядочный гражданин? – как-то робко спросил он.
- У меня есть список всех преступников, - заявил Ямато, доставая большущий свиток. - Если мы узнаем его имя, я смогу сказать, преступник он или нет.
- Отлично, - улыбнулся Гай. - Наруто, иди, спроси!
- А чего я?
- Потому что меня немного шатает, - несколько застенчиво произнес Гай. - Подойди к нему, вежливо улыбнись, спроси «Вы кто?». В этом нет ничего страшного.
Наруто, тяжело вздохнув, отправился к барной стойке.
- Что вообще происходит? – спросила ничего не понимающая Сакура.
- Да так, Гай с Наруто собрались лиц с криминальными наклонностями уговорить полечиться.
- Это как?
- Это так, чтоб они сами в дурдом пришли. Думаю, план вполне реален.
Тут вернулся Узумаки.
- Ямато-сан, в вашем списке есть некто Пихто?
Ямато просмотрел свиток.
- Нет, таких нету.
- Не преступник, - улыбнулся блондин.
Тут в кафе вплыла некая дама в сопровождении трех трясущихся девушек. Рожа дамы была, несомненно, самой широкой частью ее немаленького тела. Одета она была в вызывающий розовый халат.
- Это ж надо быть такими тупыми, - шипела она. - Изгадить дорогущее одеяло. Уничтожить все продукты. Нет, ну как можно поджечь холодильник, а?
- Мы не нарочно, Рин-сама, - ныли девушки.
- Молчать.
Рин-сама заказала девушкам еды, пригрозила, что ночью их ждут трудовые подвиги, как расплата за холодильник, и отправилась к выходу. Где и столкнулась с Нейджи.
- Имя? – рявкнула она, оглядывая потрясающий наряд.
- Хьюга Нейджи, - от неожиданности честно ответил парень.
- Давно здесь?
- Да вот, только что…
- Почему я не получила твою регистрацию? – грозно нахмурила брови дама. - Ладно, позже отдашь. Марш к гинекологу!
- Куда? – не понял бедный Нейджи.
- Что, глухая? К гинекологу. 14-й кабинет.
Нейджи с ошарашенным видом кивнул и, развернувшись, вышел. Рин-сама последовала за ним, бормоча что-то про новеньких, которые мало того, что не красавицы, так еще и тупые.
- Вот корова! – буркнула одна из девушек, красноволосая. - Ну ничего! Недолго я тут пробуду. Мой принц меня найдет и спасет.
- Так как зовут твоего принца? – уточнила вторая девушка, миниатюрная брюнетка.
- Сасори-сан, - радостно ответила первая. - Я ему так понравилась. Он все звал меня своей будущей лучшей куклой. Сказал, что придет за мной.
- Будущей лучшей куклой? – прищурилась третья. - Подозрительно звучит. Чем он занимается-то, твой Сасори?
- Ой, он состоит в какой-то мегакрутой организации. Там все очень серьезные и крутые.
- Чем занимается организация?
- Они ловят каких-то зверей. Сасори-сан говорил, что ему нужно поймать енота.
- Ловят зверей? Зачем?
- Это фишка у них такая. Насколько я поняла, самым сильным и важным ниндзя, коим, несомненно, является мой любимый Сасори-сан, нужно поймать своего зверя. Это признак крутости. Правда, что делать с этими животными дальше, насколько я поняла, в их организации никто не знает…
Тут девушки резко замолчали – в кафе вернулась Рин-сама.
- Так, негодницы, - она шлепнула на стол книгу «Приди-приди Рай», - кто из вас читает книги этого извращенца?
- Никто, - робко пискнула вторая девушка.
- Я же говорила, ничего, как-то относящегося к этому паразиту, ни в моем заведении, ни в его филиалах быть не должно!
- Где вы ее нашли? – спросила первая. - Мы точно такого не читаем.
Не успела дама ответить, как в кафе вихрем ворвалась еще одна девушка.
- Рин-сан, - заорала она, - там Фью-сану, гинекологу, плохо!
- С чего вдруг? Опять похмелье?
- Нет. Там его девушка, которую вы к нему отправили, довела.
- Дурдом, - простонала дама, выходя. - Ни минуты покоя.
Сакура тем временем тоже поднялась на ноги.
- Я иду к себе в номер, - предупредила она.
Ямато как-то тоже быстро засобирался. Ушли они почти вместе. На что обратил внимание Сай.
- Тебе не кажется это странным? – спросил он у Наруто.
- Что именно? – рассеянно переспросил блондин, глядя на шатающегося Гая, который поперся знакомиться с Пихто.
- Ничего, Наруто, ничего. Что-то хозяин гостиницы так и не прибыл.


На следующее утро вся компания собралась в люксе у Какаши. Точнее, почти вся.
- Где Гай? – грозно спросил Хатаке.
- Понятия не имею, - ответил одетый в свой привычный наряд Нейджи.
- Мы его сегодня не видели, - поддакнула Тен-тен.
- Он вчера был в доску пьяный, - наябедничал Наруто.
Какаши закатил глаза.
- Понятно. А Ли где?
Все посмотрели друг на друга и молча пожали плечами.
- Тоже понятно. Значит, вот по какому поводу я вас собрал. Завтра вечером возвращаемся в Коноху.
- Ура!!! – завопили все.
- Что, деньги все закончились? – злорадно спросил Наруто.
- С деньгами и вправду напряг, - грустно кивнул Какаши. - Кто ж знал, что эти куколки… то есть, ваши комнаты, такие дорогие.
Узумаки ехидно прищурился. Ямато завистливо вздохнул.
- Так вот, сегодня мы должны исполнить пожелания заказчика.
- Что это значит? – осведомилась Сакура.
- Это значит - гуляем по полной. Спиртное я оплачу. Главное – не забудьте налить Ли.
- Его сперва надо найти, - поджала губы Тен-тен.
- Так за чем же дело встало? – поднялся на ноги Наруто. – Вперед!

Ли и Гая нашли только к обеду.
Допрашивая многочисленных запуганных свидетелей.
Нашли в центре города, на площади, голыми, привязанными к статуе, изображающей какого-то местного политика. В компании того самого Пихто, который оказался Меем Риворски, известным в определенных кругах аферистом. Вместе эта троица, как выяснилось, долго бухала в кафе, потом отправилась в ресторан, находившийся тут же, при отеле. Что произошло в ресторане, установить толком не удалось. Ясно было одно – к утру там сформировалась новая религиозная секта, поклоняющаяся зеленым зверям и Богу Юности. Главным проповедником ака Зеленым Отцом там был Гай. Незнамо каким образом ему удалось завербовать половину посетителей ресторана, а также весь ресторанный оркестр в полном составе. С первыми лучами солнца вся эта компания куда-то свалила. Вроде как на процедуры жертвоприношений. Где и чем сектанты занимались четыре часа, выяснить так и не удалось.
Но в обед компания была замечена на центральной площади. Все, как один, в зеленом.
Многие несчастные, оказавшиеся в это время на площади, начали хвататься за сердце. Но их ждало куда большее потрясение.
Ли и Гай разделись и велели привязать их к статуе, что с удовольствием исполнил Мияте-сан, один из влиятельнейших дайме страны риса, а ныне Верховный жрец Бога Юности. Затем Мей Риворски подал сигнал, и оркестр исполнил священный сектантский гимн «Во поле береза стояла…». Привязанные к статуе Гай и Ли от всей души подпевали.
- Гай, какого черта! – ругался Какаши, отвязывая этих идиотов от статуи. Остальная часть секты с позором разбежалась.
- Ты должен проникнуться нашей религией! – пытался завербовать его Зеленый зверь.
- Зачем? Я и так верю, что ты божественен. Успокойся.
Тем временем народ на площади стал приставать к Наруто и Саю, умоляя их тоже раздеться и привязать себя к статуе.
- Вы должны принять новую веру! – убеждала одна старушка, скользя взглядом по их крепким молодым телам.
Парни почти было прониклись, но тут явилась Сакура с заявлением, что если они рискнут сделать нечто подобное, она собственноручно сделает их атеистами. А также инвалидами. Ну и импотентами, для списка.
В отель все вернулись дико злыми.
- Встречаемся вечером в ресторане, - напомнил Какаши, и, подойдя к ресепшен, сказал: - Мне, пожалуйста, обед в номер 444. Поторопитесь.
И с гордым видом удалился.
Сай с Сакурой и Наруто заспорили о том, чем заняться.
Тем временем к ресепшен подошла Рин-сама.
- Саюри-сан заказали в номер 44, - сообщила она.
Ресепшен, задумавшись о чем-то своем, кивнула.
Члены команды номер семь тем временем решили совершить грандиозный поход по городским лавкам. Для этого им нужны были деньги, за которыми они и отправились к Какаши.
А к ресепшен подошли дама невероятных размеров и посланник повара.
- Обед в 44 номер, - скучающе произнесла девушка. - Саюри-сан, ваш клиент в 444ом.
Тут ее взгляд упал на странную компанию в числе шести человек, вошедшую в отель.
«Опять секта на мою голову», - с отчаянием подумала ресепшен.
Пришедшие были одеты в длинные черные плащи с красными облаками.
Вперед вышел здоровенный мужчина, отдаленно напоминающий акулу.
- Добрый день. Мы от Птички.

- Что значит – нет у вас денег? – орал Наруто. – Я знаю, что они у вас есть. Не врите!
- Ты обвиняешь во вранье собственного учителя? – попытался изобразить оскорбление Хатаке.
- А это что? – елейным голоском осведомилась Сакура, вытряхивая содержимое кошелька учителя. - Эти деньги вам выдала Цунаде, я точно знаю.
Какаши грязно выругался.
Тут дверь распахнулась, и в нее ворвался Гай. Вслед за ним – Нейджи, Тен-тен и Ямато. За ними – маленький мужичонка с плутоватыми глазками. Как выяснилось, это и был хозяин отеля.
- Вы не видели Ли? – заламывая руки, спросил Гай.
- Нет, - покачал головой Наруто. - Он же раньше всех с площади слинял.
- Гуляет? – предположил Сай.
- Нет, - Гай под пристальным взглядом Какаши забрался к нему на шикарную кровать с ногами, - он бы, не предупредив меня, не ушел.
- Может, его совратил этот мужчина, - хозяин гостиницы кинул на Хатаке подозрительный взгляд. - За эту неделю он успел проявить свой странный вкус.
- Какой странный вкус? – враз вскричали Сакура, Наруто и Сай.
Тут дверь опять распахнулась.
- Ты посмел призвать божество секса, негодник! Ты за это ответишь! – разнесся по номеру томный голос.
Все обалдело посмотрели на дверь, потом на побелевшего Какаши. Затем снова в сторону двери, где стояла полуголая, очень полная, почти лысая женщина, все тело которой было покрыто странными татуировками.
- Вижу, - прохрипел Наруто, - у вас и впрямь очень странный вкус.
- Я никого не вызывал, - просипел Копирующий ниндзя.
- Как не вызывали? – нахмурилась женщина.
- Не вызывал, - становился все более уверенным Какаши. - Я обед ждал.
Саюри-сан кинула на Хатаке злобный взгляд и, хлопнув дверью, вышла.
Сакура вперила в учителя гневный взгляд и хотела было обрушить на беднягу гневную тираду, как дверь в очередной раз распахнулась, и в номер ввалился никто иной, как Хошигаке Кисаме.
- Так, а ну освобождайте люкс, - начал он с порога, - Итачи-сан достоин лучшего номера в этой…
Тут он встретился взглядом с Гаем.
- Ты?!! – вскричал нукенин.
- Э-э, простите, - пробормотал Майто, - вы из моих идолопоклонников?
Синеватый Кисаме принял нежно-салатовый оттенок.
- Хрен тебе, а не поклонники. Ты меня вспомнишь, насекомое!
- Вот это встреча! - в номер вплыл, по-другому и не скажешь, Учиха Итачи.
- Что эти козлы здесь делают? – заорал Наруто, гневно сжав кулаки.
- Аналогичный вопрос к вам, - нахмурил брови черноволосый красавец, невероятным образом оставаясь при этом невозмутимым.
- Кьюби! - обрадовался Кисаме, у которого тут же поднялось настроение. - Грохнем их по-тихому, заберем блондинчика и свалим? К черту план!
- В смысле «грохнем»? – враз побелел хозяин гостиницы.
Тут Итачи припечатало открывшейся дверью к стене.
- Какого х*я вы заказываете женщину, а потом отказываетесь? – заорала Рин-сама, красная от злости. - Вы все равно заплатите! Я не буду терпеть от вас убытки.
- Это он заказывал, - в момент среагировал Узумаки, показав на Хошигаке.
- Что я заказывал? – не понял преступник экстракласса.
- Богиню секса, - осведомила его Рин-сама. - Самую дорогую нашу таю.
- Я никогда не заказываю таю, - разъярился Кисаме. - Я вообще в подобные заведения только в карты играть хожу.
Зря он произнес слово «карты».
Лицо Гая озарилось сумасшедшим энтузиазмом. Он подскочил к нукенину Скрытого Тумана и крепко того поцеловал.
В номере воцарилась полнейшая тишина. Лицо Итачи впервые в жизни сменило выражение с предельно спокойного на конкретно офигевшее. Похожие лица были и у всех остальных. Тен-тен схватилась за сердце и с писком: «Ками-сама, за что этот человек – мой учитель?» сползла на пол.
- Ага, вижу, - пробормотала покрасневшая бандерша. - Женщину вы бы заказывать не стали.
Тут дверь в который раз за вечер распахнулась.
- Рин-сама, - закричала вбежавшая девушка, - там гинеколог вешаться собирается!
- Почему?
- Не знаю. Это после визита той блондинки, которую вы к нему отправили...
Тут, словно по заказу, в номер влетел Дейдара.
- Нет, что за отель! Был бы жив Сасори, он бы не допустил остановки в таком месте. Что за люди! Отправляют куда-то. Требуют снять штаны. Требуют одеть штаны. Требуют мыло и веревку! Ах, Сасори-но-Дана, как мне вас… Что тут происходит? Э-э?
- Э-э? – повторили остальные, находящиеся в помещении, глядя, как Узумаки Наруто целует Учиху Итачи.
- Все, - сказал он, - теперь я тоже ничего не должен.
- Кьюби должен был тебе поцелуй? – хищно уставившись на Учиху, поинтересовался Дейдара.
- А это мы в карты проиграли, - радостно сообщил Гай.
- Ты играл в карты с Кьюби на поцелуи? – оскалился блондин. - Как же низко ты пал!
- С кем хочу, с тем и играю, - зло ответил Итачи и поцеловал Наруто в ответ. Тот от переполнивших его эмоций потерял всякую ориентацию. В пространстве и времени, в смысле. Потому мог издавать лишь непонятное мычание.
- Молодец, Итачи, - глядя на них, сказал Кисаме. - Он выведен из строя. Бери его тепленьким.
- В смысле «бери его»? – ревниво прошипел Нейджи.
Тут несчастную дверь наконец-то снесло начисто. На пороге показался тип в оранжевой маске.
- Дейдара-сенпай, а, Дейдара-сенпай, - начал он, - там внизу какой-то юный конохский шиноби поспорил с Хиданом на тему религии. Кто лучше, Зеленый Зверь или Дзясин. Сейчас они собрались драться. Не пропустите.
- Ли!!! – вскричал Гай и понесся вниз.
Все, находящиеся в номере, бросились за ним.
Но было слишком поздно.

- Да-а, друг, - протянул Наруто, глядя на отрубившегося Хидана и причитающего Какудзу рядом, - у меня к тебе только один вопрос. Где ты так успел нажраться? С площади вроде трезвый уходил.
- Ба… бабуся, - пробормотал юный зеленый зверь и отрубился.
- Какая бабуся? - не понял Узумаки. - Причем тут бабуся?
- Не спрашивай, - велел Сай.
Мимо них, размахивая сковородкой, пробежал Какаши. За ним с косой Хидана бежал Дейдара.
- Наруто-кун, - раздался над ухом знакомый спокойный голос, - тебе лучше пойти со мной.
- Не подходи, - заорал блондин. - Ты не знаешь, на что я способен!
- Зато я знаю, на что перевозбудившийся Дейдара способен. Скоро тут все рванет. Пойдем со мной, ты с твоими теневыми клонами поможешь при эвакуации.
- Э-э, ладно.
- Куда это они? – спросила Сакура у открывшего рот Сая. - Нет, стой, не говори. Не уверена, что хочу это знать.

Три дня спустя.
Кабинет Пятой.
- Великолепно, - Цунаде так и лучилась от удовольствия. - Вы справились просто потрясающе. Устроить все так, что отель конкурента взорвали Акацуки! Какой талант! Не зря я вам выделила сто тысяч йен. Надеюсь, вы все хорошо отдохнули.
- Ну, э-э, - Какаши начал медленно отходить к двери. - Я, кажется, чайник не выключил!
- Вернись, собака, - заорал Наруто, бросаясь вслед за удирающим учителем.
- Хорошо, - пискнула Сакура. - Очень хорошо.
- Ну что ж, тогда все свободны.
Все, кроме Харуно, покинули кабинет.
- Чего тебе? – нахмурив брови, спросила Пятая.
- У меня к вам просьба. Научите меня играть в карты?
- В карты? Это же четвертый грех шиноби, Сакура.
- Я знаю. Но с его помощью я хочу бороться с тремя первыми в моей команде. Да и с четвертым тоже.
- Ну что ж, - ответила Пятая, доставая колоду, - садись.
Но это уже совсем другая история.

@темы: Интернет, Фанфики, Наруто, Слеш

---

Дьявол в твоих снах by Meow

Название: Дьявол в твоих снах
Фэндом: Hitman Reborn
Автор:  meow-fix
Жанр: ангст и психодел.
Персонажи\Пары: 1869
Отказ от прав: Мяу ничего не принадлежит
Рейтинг: PG-13.
Предупреждения: Не бечено, но проверено вордом.
Таро: 15 «Дьявол»
Статус: закончено
писалось для второго тура фикотурнира

Хибари Кея не видит цветных снов. Его мир – строгий и математичный мир, четко делящийся на левое и правое, монохромен и строг. В нем нет места эмоциям. Даже злость и раздражение лишь переменные в уравнении. Кее интересен мир, интересны орбиты и оси, по которым он вращается, но не люди. Хибари Кея из тех, кто точно знает, без людей было бы лучше. Люди хаотичны, бессмысленны и слишком часто стараются вылезти за рамки привычного черно-белого распорядка вещей. Люди пестрят и мельтешат, и их тяжело выносить, как только их собирается слишком много. Для Хибари Кеи слишком много начинается с трех.
Рокудо Мукуро это переменная, которая не желает встать на свое место. Логическая ошибка мира, воплощение всего, что чуждо Хибари. Воплощение всего, что его оскорбляет.
Иллюзии – жалкое подобие настоящей жизни, математической стройности ее законов, функциональности и совершенству ее форм.
Хаотичность.
Мукуро это песчинка в часовом механизме мира Хибари Кеи. Неспособная заставить часы остановиться, но заставляющая их запаздывать на полтакта.
Хибари ищет эту песчинку, скурпулезно и последовательно, чтобы уничтожить. Но за всем, что он говорит это просто равнодушное желание часовщика починить свой логичный черно-белый мир.

Рокудо Мукуро спит и видит сны. Его окружает темнота, убаюкивающая как утроба матери, и где-то в глубине души, он и сам не уверен, не снится ли ему все это. Время не существует в его синтетической реальности видений и чужих тел. Он посещает сотни городов, прячется в мыслях и снах тысяч людей, его сознание мчится по беспроводной сети иллюзий к свободе, чтобы получить ее заменитель. Он ест, но не чувствует вкуса, пьет, но не пьянеет. Темнота вокруг давит на него, и если бы она отсчитывала секунды, он бы сошел с ума, но она молчит, не мешая ему играть в его маленькие игры.
Ему всегда чего-то не хватает, чего-то важного, чего-то материального. Он тянется за сознаниями случайных людей, как тянется наркоман за новой дозой, но все вокруг размыто и призрачно.
Он вспоминает Хибари случайно, ворочаясь в своем собственном безумии, и его сознание цепляется за ускользающий образ. Это прекрасно, это словно ему снова дали дышать.
В хаосе чужих жизней, мимолетных желаний и еще более эфемерных поступков, Хибари осязаем, логичен и последователен. Захлебываясь, уносясь все дальше в потоках чужих снов, Мукуро случайно хватается за знакомый силуэт. И понимает, что наткнулся на камень. Он вцепляется в этот осязаемое, материальное сознание, так, как способен только утопающий. Изо всех сил.
И проваливается в сон. Чужой сон.

Хибари Кее снятся горы. Просто черный рельеф гряды на белой полосе небес, отражение в воде, все вместе как ритм звуковой волны. Ветер гонит облака, Хибари почти слышит поток воздуха.
Он видит, как одна из гор раскалывается, в ее недрах дьявол. Он красный, он расцвечен языками пламени и отблесками раскаленной горной породы.
Хибари знает, что это не его дьявол. Хибари не снятся цветные сны. Это заставляет улыбнуться. Едва заметно, совсем чуть-чуть.
Он идет вперед. Кажется, он наконец-то нашел эту самую надоедливую песчинку.

Рокудо Мукуро сам удивляется, что выбрал именно этот образ. Действительно, Дьявол. С чего бы?
Он вспоминает таро. Старая, но забавная игрушка.
Дьявол – это испытание, это угроза, все темное, что есть в человеческой натуре. И еще это искушение. Тонкая нить над бездной, оступиться и упасть вниз. Карта не к месту, но все же он создал именно ее.
Он выпадает обратно в реальность резко, непривычно, когда не хватает сил держаться в этом странно упорядоченном сознании. Вокруг него темнота, тишина, ему холодно и жутко в этом мире без запахов и звуков, где единственный индикатор времени – его собственный пульс. Рокудо Мукуро копит силы. Как только их становится достаточно, он снова ныряет в черно-белый мир.

Они сидят друг напротив друга, между ними стол, застеленный синей скатертью, на ней, рубашкой вверх лежит пятнадцатый аркан таро «Дьявол». Мукуро едва заметно улыбается шутке собственного подсознания. Или быть может не собственного.
За высоким стрельчатым окном по синей плоскости небес плывут облака, равномерно и как-то циклично, словно кто-то поставил их на повтор.
- Кея-кун, я так рад видеть тебя в добром здравии.
- Это твое. – Кея равнодушно переворачивает карту.
- Дьявол? Возможно. Знаешь, он символизирует самые темные человеческие стороны.
Кея запоминает, принимает информацию к сведению, как он принимает к сведению все, что попадается в его жизни. Даже суетливых людей, без которых было бы лучше:
- Что еще? – Спрашивает он.
- Не думал, что тебя интересуют карты. Ну что ж, еще испытание, тяжелый выбор. Деградация, возможно.
- Слабость. – Говорит Хибари. – Твоя слабость.
- И с чего же, позволь узнать, ты делаешь такой вывод? – Мукуро искренне веселит это заявление.
- Ты пришел в мой сон. Прийти ко мне наяву, тебе не хватило сил.
Хибари замолкает и равнодушно смотрит на облака, долго, взвешивая и оценивая. Приглядываясь к синему цвету небес. Хибари нравится синий. Он думает, что тот может остаться.
Мукуро тоже молчит. Ему нечего возразить.

- Дай угадаю, это снова Дьявол. – На сей раз синего нет, только красный. И единственный огонек этого красного – рубашка карты, и правый глаз Рокудо Мукуро.
- Это твоя карта.
- Я начинаю думать, что ты создаешь ее мне назло.
Кея не улыбается в ответ.
- Я не говорил тебе, Кея-кун, твоему внутреннему миру явно не хватает цвета? Хочешь, я добавлю пару штрихов?
- Нет.
- Это довольно скучно, тебе никто не говорил?
- Я вижу цвета каждый день, мне незачем видеть их в снах.
Рот Мукуро кривиться, но он справляется с горечью, подходит ближе:
- Ну что ж, меня ты не можешь видеть каждый день. И ты не можешь коснуться меня наяву. Каково это знать, что ты не можешь…как ты выражаешься, загрызть меня насмерть?
- Раздражает.
Мукуро смеется:
- Я открою тебе секрет. Этого ты тоже не можешь сделать наяву. – Он целует Хибари, почти целомудренное касание губ, и снова приходит в себя в темноте и холоде под звук собственного дыхания.

Это ненастоящее, они оба знают. Прикосновения губ и рук ненастоящие и возможно потому нравятся им обоим. Разгоряченная кожа под ладонями просто видимость. Но разум, раскладывающий каждый образ на составляющие, тщательно анализирующий и запоминающий – настоящий. Так же как и тело на грани смерти, где-то далеко в черноте и холоде – просто старая комната, в которую хозяин не хочет возвращаться.
Дьявол смотрит на них с прикроватной тумбочки и улыбается.

- И снова Дьявол, Кея-кун. Эта проклятая карта преследует меня везде.
- Это потому что ты слаб. – Кея не отворачивается, когда его касаются прохладные пальцы. – Ты прячешься здесь, потому что тебе не хватает сил прийти ко мне наяву. – Это не упрек. Простая констатация факта.
- Наяву сложная штука, Кея-кун. Может быть, наяву, мне даже не к кому идти. Не вижу смысла жаловаться на сны, когда они – это большее на что можно рассчитывать.
- Ты не Дьявол, Мукуро. – Равнодушно пожимает плечами Хибари. – Ты дурак.

Тишину и черноту его существования прорезает сирена, настоящая, громкая сирена, с ее режущим звуком, за которым следует звук бьющегося стекла и почти ослепляющий свет пламени.
Все слишком громко, слишком ярко, почти невыносимо. Мукуро хочется кричать, но он не может, ему не хватает воздуха.
Снова бьется стекло, и когда он осознает себя в следующий раз, он лежит среди воды и осколков на полу и это больно. И это слишком настоящее. Его нервы кричат и просят вернуться обратно, в спокойствие и утешение мира снов.
Но Мукуро некуда возвращаться. Прямо над ним темный силуэт, который иллюзионист узнал бы из тысячи, но наяву видел лишь раз.
- Я не люблю отговорки. И ненавижу иллюзии. – Голос Хибари ровный и равнодушный, в его руке карта, Мукуро готов поклясться, что знает какая, и ему хочется смеяться.
Карта падает рядом с ним, и он тянется к ней изо всех сил, но все что ему удается, лишь бессильно дернуть пальцами.
Два силуэта за спиной Хибари тоже знакомы. Кен и Чикуса. Два призрака из далекой-далекой жизни.
- Приходи наяву, когда разберешься со своими картами. – Спокойно говорит Хибари и уходит.
Мукуро пробует еще раз и подтягивает карту к себе, глаза слезятся, и невыносимо хочется смеяться.
Он долго смотрит на знакомый рисунок и понимает, что придет. И он придет наяву.
Его пальцы смыкаются на карте, и он сжимает ее изо всех сил.
Это не Дьявол. Это Дурак.

@темы: Интернет, Фанфики, Яой, Katekyo Hitman Reborn, Хибари/Мукуро

---

Это...так правдиво...я просто в ахуе

Петр Мамонов: «У любви есть один глагол — отдавать»
Легендарный актер и музыкант Петр Мамонов выбрался в Москву из своей деревни Ефаново на премьеру фильма Павла Лунгина «Царь», где играет главную роль — Ивана Грозного. Молчаливый с прессой Петр Николаевич на премьере был в хорошем настроении, и «Труду» удалось вызвать актера на короткий, но откровенный разговор

— В каждой картине Павла Лунгина, и «Царь» не исключение, всегда есть обращение к молодежи, какой-то важный, зачастую зашифрованный посыл. Как вы думаете, после этого фильма у школьников и студентов появится интерес к русской истории?
— Появится, если появится. Это произойдет только в том случае, если каждый молодой человек включит свою голову и будет думать не о том, какую бы еще забаву найти в интернете, а как прожить день с пользой, какое доброе дело сделать. У стариков уже нет сил, чтобы созидать, взрослые стали потребителями, если не сказать паразитами, так что на молодую смену главная надежда. Все актеры, и я в том числе, очень старались, чтобы направить именно молодежь на правильную дорожку. Уверяю вас, Олег Иванович Янковский играл роль митрополита Филиппа, думая о своих внуках, и все свои немногочисленные реплики адресовал им.
— Поймут ли, услышат? Кому, как не вам, властителю дум многих поколений, лидеру группы «Звуки Му», которая и по сей день выступает в музыкальных клубах, известно, какая она, наша смена. На вид вроде ребята нормальные — деловые, мобильные, трезвомыслящие…
— Да какие же они нормальные?! Если спросить у каждого второго парня, есть ли у него девушка, то получите исчерпывающий ответ: «Да, у меня есть с кем трахаться». При этом им не нужна ни любовь, ни семья, а только подружка для секса. Вот Ваня Охлобыстин, с которым мы вместе снимались в фильме «Иван Грозный», — нормальный мужик. Натрахал со своей матушкой шестерых детей, сейчас седьмого ждут, и я ему по-хорошему завидую. Жалею, что упустил свое время и зря растратил силы. А так бы у меня тоже было семеро детей, а может, и больше.
— Но у вас замечательный сын — оператор Иван Мамонов. Кажется, вы вместе работали в новом фильме, кстати, молодежного формата, это так?
— В фильме Сергея Лобана «Шапито» я играю отца, а мой сын Иван — один из операторов картины. Как в жизни я — отец, так и в кино — отец. Картина действительно молодежная, авангардная и боевая. Впрочем, не все же вам рассказывать! Съемки скоро заканчиваются, так что, даст Бог, увидим! Что же касается детей, то их у меня крайне мало, но в этом моя вина. Сейчас я уже пожилой человек, а раньше был обычным «совком». Тоже отпускал свою жену на аборты, думая, что это невинная процедура или даже прививка. В совковую башку не приходило, что моего ребенка рубят на куски, и я участвую в его убийстве. Если бы все сложилось по-другому, у меня было бы столько же детей, как у Вани Охлобыстина, поэтому я ему и завидую.
— Это мужчины должны действовать, а для женской любви, кажется, применим другой глагол, не так ли?
— У любви есть один глагол — отдавать. Вот когда мы, русские мужчины и женщины, научимся отдавать свое время, силы, нежность, денежки, а не хапать и орать: «Это мое!», только тогда мы спасемся. А если будем такими же мелкими захватчиками, то уже в скором времени отдадим свою страну корейцам и китайцам, которые много работают и рожают много детей. Лично я не хочу, чтобы мои внуки жили в Китае, и во многом по этой причине посчитал необходимым сниматься в фильме «Царь».
— Премьера «Царя» состоялась накануне Дня согласия и примирения, как это было два года назад с фильмом Владимира Хотиненко «1612» — тоже историческим и тоже о переломном времени в России. На примирение кого с кем в первую очередь нацелен «Царь»? Раздора между властью и церковью у нас нет, правители не злоупотребляют своим положением, так кого лично вы, Петр Мамонов, хотели соединить?
— Надо соединять и создавать семьи. А для этого не мешает научиться прощать, не обращать внимания на мелочи и отдавать себя целиком своим ближним. Держитесь друг за дружку — это говорю я, Петр Мамонов. Не будьте эгоистами и потребителями. Кстати, в старославянском языке глагол «потреблять» означает то же самое, что «истреблять». И большинство современных людей заняты только тем, что используют и истребляют своих детей, стариков и друг друга. В наше время никакие объединения политических сил ничего не значат и ни к чему не приведут. Только он, она и ваша деточка-крошечка — и в этом сила. Прижмитесь друг к дружке, держитесь: Мужики, к вам отдельное мое обращение: вместо того чтобы ходить к проституткам, любите своих жен и рожайте детей. Китайцы, которым запрещают много рожать, прячутся в деревнях и все равно плодятся. Поэтому, по неофициальным данным, сегодня в мире каждый третий человек — китаец, и за ними — будущее. А наши мужики все силы тратят на проституток, и нация вымирает.
— Думаете, императоры Поднебесной меньше были склонны убивать своих сыновей, как ваш герой Иван Грозный и Петр Первый?
— Бог с ним, с Иваном Грозным! Ежегодно в России делают более миллиона абортов, а это то же самое убийство! Факты говорят о том, что китайцы хотят иметь детей, как бы им ни запрещали, и растят их сами, а не отдают в детские дома. В моем понимании это и означает уметь любить своих детей. На мой взгляд, святой отличается от грешного тем, что научился любить...


С трудом потырено с: news.mail.ru/culture/3023173/

@темы: Интернет, Люди, Жизнь

---

Нья ^.^

Заяц вообще прикольный хД

@темы: Интернет, Видюхи

---

А песенка нравится...

...и эта тоже ^^

(я кстати выучила Донтен)

@темы: Интернет, Приколы, Gintama, Видюхи

---

Название: Инцидент исчерпан?
Авторs:  |stray|,  Минами Ритсу
Бета:  Nhi
Рейтинг: G
Персонажи: TYL!Ямамото, TYL!Гокудера, TYL!Цуна
Дисклеймер: все принадлежит Амано Акире
Предупреждение: АU

В кабинете Десятого Босса Вонголы проходило небольшое собрание. Всего три человека: Тсунаёши, Гокудера и Ямамото. На повестке дня было обсуждение недавней миссии по заполучению ценных документов противостоящей семьи. В ходе завязавшейся драки бумаги были утеряны, и Савада хотел знать причины.
Все это время Такеши окидывал ленивым взглядом кабинет, витая в только ему известных мыслях. Когда его катание в кресле прервал сильный удар ногой в спинку кресла, Мечник усмехнулся и спокойно обратился к Боссу:
– Тсуна, извини, но миссия провалилась лишь по вине Хаято. В конце концов, я не могу спасать его задницу и отвечать за сохранность кейса.
Гокудера злобно прищурился. Он пытался держать себя в руках только из-за присутствия Джудаймэ.
– Не смей сваливать всё на меня, придурок! – прорычал подрывник, – тебе стоило внимательнее оценить количество противников!
Руки сами собой потянулись за пачкой сигарет. Заметив его ладонь, которая невольно скользнула по бедру в карман, где покоилась желанная упаковка с куревом, Ямамото неопределенно хмыкнул.
– Нервишки шалят?
– Заткнись.
Тсунаёши окинул взглядом своих Хранителей и покачал головой:
– Мы здесь по делу. Личные проблемы обсудите за дверью кабинета.
– Простите, Джудаймэ, – выдал Хаято, попутно вспоминая, что Босс не любил, когда в его кабинете было накурено.
Поднявшись на ноги, Такеши расположил руки в карманах брюк, отчего его осанка несколько потеряла отточенность. Утомленно вздохнув, бейсболист выжидающе глянул на руководителя:
– Так каков приказ?
Савада сцепил руки замком и вздохнул:
– Есть шанс, что сохранились копии.
– Джудайме, позвольте мне... – оживился Хаято.
– Нет, Гокудера-кун. Этим займётся Хибари-сан. А вы двое можете быть свободны.
Подрывник тихо выругался и встал из-за стола. Коротко поклонившись, Мечник вышел следом за беловолосым напарником.

– Ну что? Допрыгался? – саркастично заметил Ямамото, на ходу поправляя волосы, – из-за тебя Тсуна в нас разочаровался.
– Это не моя вина! Я никогда не подведу Джудаймэ! – Хаято наконец-то достал сигареты и закурил. Правда, облегчения табак не принёс: провал не давал покоя, а этот надоедливый и вечно улыбающийся только усугублял ситуацию.
– Не бесись. Просто признай, что ты неудачник, – простодушно пропел Такеши, вынув сигарету изо рта напарника. Нагнувшись к нему и приблизив лицо почти вплотную к лицу подрывника, он ласково выдохнул. – Кстати, за спасение можешь не благодарить.
Хаято скрипнул зубами:
– Какого ты творишь, урод?! – парень резко отстранился. – Кто ж знал, что он будет амортизировать удар кейсом! – подрывник перевёл взгляд на сигарету, – Чёрт… это была последняя...
– Тебе даже сил не хватает признать свою слабость. И бросай курить, Гоку. Тебе это ничуть не поможет, – не обращая внимания на недовольные возгласы, подытожил спортсмен.
– И когда это ты стал так заботиться обо мне? – съязвил подрывник, пытаясь уйти от темы провала.
– Не начинай, – с радушной улыбкой бросил Мечник Вонголы, направляясь по коридору к жилому сектору.
– Хватит лыбиться! – фыркнул Хаято в ответ, зачем-то следуя за Мечником.
– Не стоит меня учить, Динамит-бой! – улыбаясь, отозвался парень, поворачивая ключ в замке своей двери, – ты никогда не любил откровенных фактов.
Подрывник презрительно фыркнул и пошёл дальше по коридору к своей комнате. Покачав головой, Такеши зашел в свою комнату, где без сил завалился на кровать, не утруждая себя в снятии одежды.

День Хаято был распланирован буквально по минутам. Сейчас надо было разобраться с документами, после передать их Джудаймэ. Правда, вместо тренировки появилась новая обязанность – всеми силами попытаться вернуть доверие Савады. А поскольку Тсуна признал виноватым именно Гокудеру, то нужно было это как-то компенсировать. Во-первых, всячески показывать свои старания во благо семьи, и, во-вторых, полностью ограничить общение с одним наглым ухмыляющимся спортсменом, который только и делал, что красовался.
С досады Хаято пнул дверь и слегка удивился тому, что она с лёгкостью поддалась и открылась. Интересно, как он мог забыть закрыть её на ключ? Сделав себе кофе, Хаято принялся за работу. Примерно через полчаса в его дверь постучали и, дождавшись сухого "войдите", заглянули в кабинет. Нарушителем спокойствия оказался Такеши, который, судя по всему, недавно вернулся с тренировки.
– Можно? – задал вопрос бейсболист, окончательно удостоверяясь в позволении.
– Зачем пожаловал? – решил перейти сразу к делу Гокудера. Он слегка повернул голову и посмотрел на напарника поверх очков. Зная, что Ямамото – та ещё катастрофа на его голову, документы были собраны в стопку и отодвинуты на дальний край стола.
– Даже так? – усмехнулся бейсболист, положив руки на бедра и стоя с противоположной стороны от стола. Заметив, что напарник не настроен шутить, он спокойно поинтересовался:
– Ты избегаешь меня. Зачем?
– От тебя слишком много проблем, – взгляд стал холодным и проницательным. Хотелось скорее избавиться от незваного гостя, вернуться к работе. – Что-то ещё?
– Так может проблема в тебе? – напоследок Ямамото подкинул пищу для размышления и удалился, хлопнув дверью.
– Придурок.
Хаято невольно поморщился от резкого звука. Притянув к себе бумаги, он завершил работу, без прежнего энтузиазма перепроверил всё. Подрывник закурил, прикрыв глаза. Мысли крутились вокруг последней фразы Такеши. Затушив сигарету, Хаято сорвался с места и бросился вдогонку бейсбольному. Он решил оставить последнее слово за собой.
Услышав за спиной четкий удар двери об косяк, Ямамото обернулся на звук. Подбежав, Гокудера с размаха ударил парня в челюсть, отбрасывая Такеши к стене. Уперевшись спиной о преграду, Хранитель Дождя выпрямился и приложил ладонь к зудящей челюсти. Только сейчас он заметил, как из разбитой ударом нижней губы начала сочиться кровь. Медленно слизнув ее, Такеши выпрямился и нагло улыбнулся, являя высокомерную гримасу своему бывшему напарнику:
– Что такое, Гоку? Правда глаза колет?
Хаято злобно прищурился и шумно выдохнул сквозь зубы.
– Заткнись, придурок...
Он с трудом сдерживался, чтобы мгновенно не стереть эту улыбку навсегда. Подрывник схватил бейсболиста за отворот пиджака и встряхнул. Костяшки пальцев побелели от напряжения.
– Как же ты меня бесишь.
– Неужели? – Ямамото наклонил голову вбок и выжидающе поднял бровь, – твои прикосновения меня всегда возбуждали. Может, обнимешь?
– Да пошёл ты!.. – немного рассеянно пробормотал Гокудера, невольно ослабляя хватку и чуть отстраняясь, – кажется, я только что выбил последние мозги из твоей пустой головы.
Отпихнув от себя ошеломленного Хранителя, Мечник скучающе произнес:
– Не обижайся, но ты теряешь форму, Гоку. Потому и миссии проваливаешь.
Резкий удар в переносицу ненадолго прервал Ямамото.
– Заткнись. Целее будешь, – Хаято усмехнулся, сжимая пальцы на шее мечника.
Перехватив его руку за запястье, Ямамото заломил ее за спину Хаято, прижимая бывшего напарника к своей груди:
– Ну? Что я говорил? – получив в ответ невнятное ругательство, Хранитель Дождя мягко прикоснулся к подбородку юноши, разворачивая его лицо к себе. Взглянув в глаза товарища, Такеши беззлобно улыбнулся и произнес:
– Может ты не умеешь драться, но очаровывать у тебя получается просто потрясающе.
Гокудера мотнул головой, освобождая подбородок и поспешно отводя взгляд. Волосы скрыли чуть покрасневшее лицо Хранителя. Не хотелось признавать своего поражения в ближнем бою. Со времён школы эти навыки поугасли в нём, как и надобность в практике. Свободной рукой он ударил Ямамото под рёбра.
Нескладно вдохнув воздух, Такеши все же отпустил успокоившегося подрывника и положил руки на бедра:
– Все? Инцидент исчерпан?
Хаято выругался сквозь зубы.
– Когда ты научишься молчать? - он убрал побаливающую руку в карман. Гордость пошатнулась, но не разносить ведь полздания динамитом. Придётся ждать более подходящего случая.
Пожав плечами, Ямамото протянул руку Гокудере, ожидая, что жест примирения будет понят партнером верно. Подрывник лишь фыркнул.
– Обойдёшься, придурок, – развернувшись, он ушел, на ходу шаря по карманам брюк в поисках сигарет.

@темы: Интернет, Фанфики, Слеш, Гокудера/Ямамото

---

XD

24.05.2010 в 22:22

Пишет  Lolly Devine:

Уилл, прости меня
но ты сам напросился, так и потянуло подписать

За этим явно должно последовать что-то вроде:
1). Мочи козла!
2). Бей пидора!
Но пожалуй самый реалистичный из всех вариантов...
3) Спасайся кто может!

@темы: Интернет, Приколы, Хроники Нарнии

---

XD кульный чел

13.11.2010 в 21:52

Пишет  Импровизация:

Рекламная пауза
Мимо этого нельзя пройти

@темы: Интернет, Приколы, Видюхи

---

XDDD

17.12.2010 в 18:35

Пишет  Anna Lamperouge:

Арт.
Вы это видели?^^

Evil Aizen Taichou by ~kyuyoukai on deviantART

Chibi Aizen Metalhead XD by ~kyuyoukai on deviantART

@темы: Интернет, Приколы, Блич

---

По ту сторону реальности

Блин, некоторые вот авторы не оставляют в шапке разрешение или же запрет на копирование фика ((
Эт меня после Покорителя Зари понесло в этот фэндом))

Автор: -EvanS-
Бета:  ~Кленовый Лис~
Гамма:  Альфа Льва
Пейринг: Питер/Каспиан
Жанр: Angst (слеш)
Рейтинг: PG-13
Размер: мини || Глав: 3
Фэндом: Хроники Нарнии
Предупреждения: ООС, AU
Саммари:
Пэвенси, конечно, были моими друзьями, которых я любил и ценил. Но их присутствие постоянно напоминало мне о нем...
PS: фанфик переписан!

Глава 1


Когда однажды Корнелиус спросил, хотел бы я, чтобы Пэвенси вернулись, я твердо ответил: «Нет». Тогда казалось, что их уход — лучшее, что могло случиться в моей жизни, и некоторое время мне даже удавалось в это искренне верить. Они ушли, оставив после себя воспоминания, как приятные, так и не очень. Вы спросите, почему так? А я отвечу: если кто-то когда-то говорил, что любовь способна воскресить из мертвых, он был прав только наполовину. Знайте: любовь способна убить — это могло случиться и со мной, останься Пэвенси в Нарнии еще хоть на какое-то время.

С момента их возвращения в Нарнию во время войны с тельмаринами меня не покидало ощущение, что Сьюзен не очень разбирается в происходящем, а Питер, наоборот, понимает слишком многое. Многое из того, чего ему понимать не следовало бы. А я считал, что люблю Сьюзен и буду любить всю свою жизнь, несмотря ни на что. Но эта вера резко пошатнулась, когда, отправившись в плавание, чтобы найти друзей моего покойного отца, я встретил Люси и Эдмунда.

— Кто-то за бортом! — прокричали на палубе, и я выбежал из каюты, чтобы узнать, в чем дело. В воде действительно были люди, я видел, как бирюзовые волны океана накрывают их с головой, и бросился им на помощь.

— Помогите! — раздался женский голос, и он показался мне смутно знакомым. На мгновение меня охватило чувство безграничной радости: наконец-то Пэвенси вернулись!

К своему ужасу, под словом «Пэвенси» я почему-то подразумевал в тот момент только… Питера. Тогда я впервые усомнился в том, что Сьюзен для меня по-настоящему что-то значила. Задумываться об истинных чувствах не хотелось. Да и были ли они хоть когда-нибудь?

Но я почувствовал легкое разочарование, увидев Люси, Эдмунда и их кузена Юстеса. Что ж, это было неудивительно, ведь Аслан предупреждал, что снова появятся в Нарнии только они. И все равно, с того самого дня, когда дети покинули мою страну, я надеялся, что Питер и Сьюзен тоже вернутся. Вернутся, несмотря ни на что. И не важно, что Аслан говорил, будто им больше нечему тут учиться! Не имеет значения даже то, что я убедил себя: будет лучше, если они уйдут.

— Каспиан! — Люси, как всегда, светилась от счастья. Когда детей подняли на палубу, мои друзья принесли им пледы из собственных кают, чтобы хоть немного согреть. Девочка, в насквозь промокшей одежде, дрожала от холода, но мужественно улыбалась. — Я так рада тебя видеть!

— И я рад, что ты снова здесь. С возвращением! — я приобнял ее за плечи. А она совершенно не изменилась! Осталась такой же веселой и добродушной.

Эдмунд сдержанно протянул ладонь для рукопожатия и что-то тихонько проговорил. Мне показалось, он был не очень рад меня видеть. Впрочем, скорее всего, Люси тоже радовалась больше самому факту возвращения на «вторую родину», как она иногда называла Нарнию, чем встрече со мной. Вряд ли они вспоминали принца Каспиана, сидя в своем, наверное, не очень волшебном Лондоне. Там, по рассказам Сьюзен, они ходили в школу, носили одинаковую форму вместо расшитых драгоценными камнями бархатных платьев и были самыми обыкновенными детьми; а когда зазнавались и начинали командовать, одноклассники, опять же по рассказам Сьюзен, набрасывались на Питера и дружно учили, как надо себя вести. Я усмехнулся, вспомнив рассказ Королевы и представив эту картину.

— Что ты улыбаешься? — Люси шутливо толкнула меня в бок.

— Я же сказал, рад видеть мою королеву.

Улыбка на лице Люси чуть дрогнула. Она немного помолчала и спросила:

— А как же Сью?

— Что Сью?

— Ее ты был бы рад видеть?

— Конечно, да! Жаль, что ее нет с вами. Аслан так жесток, — я пытался шутить, хотя что-то мне подсказывало, что девочка сейчас задаст тот самый вопрос, которого я боялся больше всего.

И Люси действительно спросила:

— Ты, наверное, скучаешь по ней, да, Каспиан? — девочка смотрела на меня с сочувствием и, желая утешить, слегка поглаживала по руке. — Не представляю, как это — когда тебя бросает любимый человек. Ты ведь ее любил, да?

Я поднял голову и взглянул на Эдмунда, потом на светловолосого мальчика, явно настроенного враждебно. Они смотрели в разные стороны, старательно делая вид, что не слушают наш разговор, но я не был до конца уверен, что им на самом деле неинтересно.

Я перевел взгляд на Люси. Она по-прежнему смотрела на меня с некоторым сожалением и терпеливо ждала ответа.


Глава 2


— Ваше Высочество, тельмарины уже близко, нужно срочно принимать решение. Какой приказ отдать армии?

— Пусть готовятся к выступлению, мы принимаем бой.

Питер был взволнован, я чувствовал это. Король сидел прямо на грязном полу нашего укрытия и меланхолично смотрел в одну точку. Но по тому, как яростно он крутил крышку фляжки, я понял, что он осознает всю тяжесть ответственности, которая ложится сейчас на его плечи.

— Вы правильно поступили, — сказал я, желая его успокоить. Он не откликнулся, только продолжал все так же задумчиво смотреть в пространство и мучить несчастную флягу. Я обернулся к Сьюзен и Люси: — Будет лучше, если вы останетесь здесь, пока все не закончится.

Люси капризно надула губки, но спорить не стала. Сьюзен же посмотрела на меня со злостью:

— Не понимаю, — прошептала она, и ее шепот, отражаясь от стен и колонн зала, прозвучал почти оглушительно. — Не тебе решать, понятно? Я с вами!

— Каспиан прав, — наконец подал голос Питер. — И Люси, и тебе, Сью, лучше остаться здесь.

Сьюзен взглянула на брата так, будто он ее предал.

— Нет, я пойду с вами. Не собираюсь отсиживаться здесь и ждать у моря погоды. Я хочу быть там, сражаться вместе с вами, — Питер собирался возразить, но она не дала ему этого сделать: — Нет, Питер, даже не убеждай меня. Ты не имеешь права мне указывать!

Девушка развернулась и пошла к выходу из зала. Я видел, как она остановилась в коридоре, разглядывая какой-то древний рисунок в мерцающем свете факела, и мне показалось, что даже отсюда видно, как блестят на ее щеках слезы злости, обиды и страха. Я был согласен с Питером. Предстоял нелегкий бой, и мне не хотелось думать, даже просто допускать возможность, что Сьюзен может погибнуть там. Но если она не стала слушать брата, то разве обратит внимание на меня? Скорее всего, еще сильнее разозлится. И у меня точно не будет шансов. Впрочем, их не было с самого начала, но я надеялся…

Я заметил, как Сьюзен ладонью стерла со щек слезы, опустилась на землю и прислонилась к стене, обхватив колени руками. Люси поспешила к ней.

— Каспиан, — услышал я тихий голос Питера. Я обернулся и от неожиданности отшатнулся. Король стоял так близко ко мне.

— Да, Ваше Высочество?

— Кто научил тебя называть королей этим дурацким словосочетанием? — он нахмурил брови, кажется, слегка раздраженно. — Зови меня Питер. Мы же вроде за одно, не так ли?

Я не был в этом так уверен, но кивнул:

— Да, конечно.

— Знаешь, я давно хотел тебе сказать… Будет лучше, если ты не станешь больше искать встреч с моей сестрой, — он сказал это шепотом, так, чтобы Сьюзен не услышала. Я смотрел на него и пытался понять, почему он говорит это и почему именно сейчас. Он будто прочитал мои мысли и продолжил: — Я не уверен, что могу тебе доверять, Каспиан, пойми меня правильно. Ни ты, ни я не можем знать, как сложится наша жизнь в ближайшие… — он запнулся, помолчал немного и поправился: — как сложится хотя бы наше сегодня, не говоря уже о завтра.

Это все равно было не то. Мне показалось, или Питер действительно что-то скрывал?

— Мне кажется, я неправильно тебя понимаю, — сказал я, размышляя о том, чего же Король мог так тщательно избегать, прикрываясь сестрой.

— Ну, если с тобой что-то случится, она будет страдать, а я этого не хочу.

Удивительный человек! А если и с ним что-то случится, кто тогда будет оберегать девочек? Питер тем временем продолжил, мне даже показалось, он был по-своему рад, выговаривая следующие слова:

— Хотя, может, и не будет. Она с нами никогда о тебе не разговаривала, знаешь, может, даже и не заметит, что тебя больше нет.

Он даже заулыбался от удовольствия, но вовремя спохватился и вернул на лицо маску сожаления.

— Разумеется, — я почувствовал, что начинаю сердиться. Конечно, он был королем, а я — всего лишь принцем, но разве мог Питер разговаривать со мной таким тоном? Меня раздражали эти его попытки всячески меня унизить и оскорбить. Вечно он пытается доказать всем свое превосходство, а на самом деле вполне заслуживает того, чтобы одноклассники учили его уважать других. — Это ты так хочешь сказать, что я для нее ничего не значу?

— Именно.

— Прекрасно. Ну, а с какой целью ты мне это говоришь? Ты ведь сам прекрасно знаешь, что она не дала бы мне шанс. Какая тебе разница?

— В целом, я мог бы ответить, что никакой, — Питер грустно улыбнулся, — но она есть. Да, Каспиан, разница имеет значение для меня.

— Надо же, очень любопытно. И какое же?

Питер молчал. Я терпеливо ждал его ответа, хотя не был до конца уверен, что дождусь. Король, продолжая ухмыляться — правда, уже не так самоуверенно — слегка повел плечом и, наконец, открыв фляжку, сделал глоток. Я внимательно следил за его действиями: как он задумчиво закрывает сосуд, при этом с его лица, наконец, окончательно спадает улыбка; как он все так же задумчиво облизывает губы, на которых еще оставалась маленькая капелька красного вина.

— Разница в том, что ей это безразлично, а мне нет.

Я хотел поинтересоваться, что он имел в виду, но заметил, что Питер явно был смущен: он опустил взгляд, на щеках появился легкий румянец. Неужели от вина? Король продолжил сам, и было видно, что слова даются ему с трудом, хотя он и старается казаться уверенным в своих действиях:

— Ты никогда не думал, что, возможно, кому-то ты дорог сильнее, чем безразличен моей сестре?

— Неужели? — улыбнулся я, хотя еще не до конца осознал, что именно хотел сказать Питер. — Значит, на самом деле тебя волнуют не страдания Сьюзен. Хочешь сказать, что ты…ты ревнуешь меня, да?

— Да. Только не говори, пожалуйста, так громко. Девочки могут услышать.

Я обернулся проверить, не привлек ли внимания Сьюзен и Люси наш разговор, а когда вновь посмотрел на Короля, с удивлением обнаружил, что его лицо находится в опасной близости с моим. Взгляд сам собой упал на еще влажные от вина губы Питера, и Король, похоже, воспринял этот взгляд, как одобрение.

Была битва. И было удивление. Металлический звон скрещивающихся мечей, на мгновение переставшее жить сердце; испуганные возгласы рыцарей, желание крикнуть «Хватит! Перестаньте!» и пьянящее чувство победы, ощущение надвигающейся решающей схватки и вкус вина. Неожиданно для себя, я вдруг понял, что мне страшно не за Нарнию, не за ее судьбу, если бой будет проигран, а за Питера. В его глазах была решимость, отчаяние, радость и в то же время страх. Он пошел на это не только ради справедливости, но и ради меня. Он выполнял свой долг и одновременно выражал то, что у него в душе. Может, Нарния и стала более жестокой с тех пор, как Пэвенси покинули королевский дворец, но сами короли навсегда останутся самоотверженными и твердыми в достижении своих целей.


Глава 3


— Прости меня за вчерашнее. Пожалуйста.

— За что именно?

Мы с Питером стояли в одном из многочисленных коридоров замка. Никому не было до нас дела: нарнийцы, те, что остались в живых после боя, сейчас были заняты скорее своими ранами, чем королями и королевами, а те, кто ждал именно нашего возвращения, похоже, вполне удовольствовались Сьюзен, Эдмундом и Люси.

— За то, что я наговорил про Сью. Я не знаю на самом деле, наверное, ты ей нравишься.

— И все?

— А что еще?

Я внимательно посмотрел Питеру в глаза. Он не отвел взгляд, но быстро моргнул и сказал:

— Нет, Каспиан, правда, я не хотел.

— Неужели? — я улыбнулся, давая понять, что лично я уже перешел к обсуждению другого вопроса. Питер понял, ухмыльнулся и спросил:

— Ну, а что, разве тебе не было хорошо?

Я растерялся. Хорошо? Такая мысль не приходила мне в голову. Я вообще ни о чем не подумал в тот момент, когда почувствовал, как его губы осторожно и нежно касаются моих. Они еще хранили вкус вина…

Воспоминание возникло очень некстати, и я непроизвольно закусил губу. Это движение не укрылось от Питера.

— Каспиан…

— Нет.

Мне казалось, он смотрел мне вслед, когда я уходил. Не оборачиваясь — так было правильно. И хотя потом Питер делал вид, что ничего не произошло, я будто видел его насквозь, знал все его мысли. Когда же они покидали Нарнию, и он отдавал мне меч, в его глазах словно застыл вопрос: «Нет? Почему?». И сейчас, наверное, я понимаю, каких трудов ему стоило сохранить хладнокровие, когда его сестра меня поцеловала.

Эти воспоминания преследуют меня по сей день. Жалел ли я, что тогда так обошелся с Питером? Не знаю, если честно. С недавнего времени размышления на эту тему не давали мне покоя. Больше похожие на наваждение, они не покидали ни днем, ни ночью. Так что я уже и сам не уверен, что в момент долгожданного поцелуя с любимой девушкой я думал о ней, а не о нежных прикосновениях Короля, после которых на губах оставался терпкий вкус красного вина.

И все равно, я был рад, что они уходят. Присутствие Питера заставляло меня сомневаться в истинности каких-либо чувств к Сьюзен. Более того, мне даже дышать стало легче, когда проход между мирами вновь был закрыт. Больше не будет никаких тревог, постоянных, сводящих с ума терзаний. Все они — Люси, Эдмунд, Сьюзен, Питер — останутся всего лишь воспоминанием, которое рано или поздно поблекнет и окончательно сотрется из памяти, будто ничего и не случилось.

Если бы я знал тогда, как сильно ошибался. Особенно насчет Питера.


* * *

— Да, конечно, я любил Сью. И сейчас люблю.

Люси даже задохнулась от радости за сестру, но потом, спохватившись, снова грустно улыбнулась и сказала что-то вроде «мне так жаль, что вы не можете быть вместе».

Эдмунд тоже улыбался, и мне почему-то почудилось, будто его улыбка к счастью не имела никакого отношения. Знал ли он о том, что на самом деле было между мной и его братом? Если да, то он вполне мог смотреть на меня именно так — с облегчением, будто именно это надеялся услышать.

Матросы на палубе начали расходиться, возвращаться к своим обязанностям. Я взял на себя заботу об устройстве королей и их кузена в каютах.

— Сколько времени прошло с тех пор, как мы ушли? — поинтересовалась Люси. Пока я подбирал вещи, девочка разглядывала картины на стенах каюты и карты на столе.

— Ровно три года, — ответил я. — В наших мирах по-разному течет время. Наверное, поэтому они так загадочны и притягательны, не правда ли?

— Конечно! — она звонко рассмеялась, я тоже, хотя на душе вдруг стало пусто и тоскливо. Я смотрел на девочку и думал о том, что хочу, чтобы никого из Пэвенси не было сейчас здесь. Безусловно, здорово, что они вернулись, но это пробудило во мне те чувства, с которыми я настолько свыкся, что представлял их какими-то застарелыми и поблекшими.

Пэвенси, конечно, были моими друзьями, которых я любил и ценил. Но их присутствие постоянно напоминало мне о нем, о Питере. О том, как он каждую минуту убирал отросшую лохматую челку с глаз, как с трепетом и одновременно с твердой решимостью смотрел на врагов, с которыми ему предстояло сражаться. О вкусе вина на губах Питера, о его влажной руке, крепко сжимавшей мою ладонь — будто он боялся, что я оттолкну его; о его немом вопросе: «Нет? Почему?».

— Ну, а как поживает Питер?

— О, нормально, — махнула рукой Люси и зачастила: — правда, после возвращения домой он стал каким-то нелюдимым. Завел дурацкую привычку уходить в свою комнату и запираться там на целый день. Сьюзен говорит, он просто очень переживает, что не может больше вернуться. Ведь Аслан сказал…

Люси что-то еще говорила, но я больше ее не слушал. Значит, Питер все-таки думает обо мне. Там, в своем родном Лондоне, в буквальном смысле, по ту сторону реальности, есть человек, которому я «дорог сильнее, чем безразличен Сьюзен». Сомнений больше не осталось: сама Сьюзен в данный момент интересовала меня меньше всего.

— Я не знаю, как долго вы будете с нами, но, когда вернешься, передавай Питеру привет. И Сьюзен, конечно, тоже. Скажи им, что я очень скучаю… они оба очень дороги мне.

Люси понимающе улыбнулась и согласно закивала головой:

— Конечно-конечно, я передам, не беспокойся. Эдмунд, напомни мне, если я вдруг забуду, хорошо? — попросила она вошедшего в каюту брата.

Эдмунд холодно взглянул на меня и медленно кивнул. Скорее всего, если Люси забудет, он никогда ей не напомнит. Думаю, он все знал, Питер сам ему рассказал обо мне. Этот мальчик никогда не был таким простым, каким казался. Он тоже, как и его старший брат, понимал очень многое, однако предпочитал никому не показывать, что знает больше других.

Я был просто прохожим, человеком, появившимся в их жизни всего на несколько мгновений, но успевшим прочно там обосноваться (во всяком случае, так было с Питером). Но, скорее всего, Верховный король никогда не узнает, что, несмотря на тысячи лет, пропастью лежащих между нашими мирами, нашими идеальными реальностями, я тоже закрываюсь в своей комнате и провожу долгие часы, размышляя о нем. Сложно представить, как могло бы сложиться наше завтра, произнеси я такое короткое и такое сложное слово — «да».

@темы: Интернет, Фанфики, Слеш, Хроники Нарнии

---

Прикольный клип...

...но больше всего мне канешн понравился момент про парня в клубе! XD

@темы: Интернет, Приколы, Слеш, Видюхи

---

Прониклась...чужим счастьем

Счастье
Автор: Clio S.S.
Переводчик:  Ito.
Бета:  Ito.
Фэндом: Hakuouki
Персонажи: Окита Соджи/Кондо Исами (а ещё Соджи/fem!туберкулез и намеки на Хиджиката/Чизуру)
Рейтинг: PG-13
Жанры: Слэш (яой), Даркфик, Драма
Предупреждения: Смерть персонажа
Статус: закончен

Описание:
Кто-то может сказать, нет счастья в смерти. Окита Соджи знал лучше.
Публикация на других ресурсах:
Т.к. возможности попросить разрешение на перевод у меня не было, и я все сделала самовольно, лучше нигде этот перевод не публиковать. И как хорошо, что это никому не надо ^^
Примечания автора:
От автора: Я не поклонник Hakuouki или Окиты Соджи (хотя я признаю, что ярый фанат Шинсенгуми :Р). Просто что-то во мне после 11-ого эпизода переклинило...
От переводчика: А во мне тоже после 11-ого эпизода что-то переклинило xDD. И не смотря на то, что Кондо такой нуб по части любовных признаний, дадим этому шикарному пейрингу право на существование х3.

"Где счастье в смерти?"
Химура Кеншин


Окита Соджи знал, что больше не увидит солнца. Может быть, это была уверенность, что сопровождает каждого воина — способность чувствовать предстоящую смерть.
Иногда — раз — он думал, что никогда бы не принял такую медленную смерть. Но теперь, после целого года борьбы с болезнью, он понимал, что принял её — не мог поступить иначе.
Он примирился с тем, что попрощается с миром так и не дожив до тридцати. Хотя, это было не так уж и сложно: в конце концов, он был самураем, и смерть была близка каждый день. Ведь не смотря на то, каким бы удивительным не был его меч, он всегда может встретить лучше. Пока он жил, он не планировал дожить до старости и никогда даже не надеялся на это.
Окита Соджи смирился со слабостью, постепенно охватывающей его тело, тогда, когда был уже не в состоянии держать меч или даже подняться с постели. Однако, обидно не было: болезнь научила его слушать пение птиц и различать оттенки неба, когда он проводил дни в своей комнате, тщательно завернутый в одеяло.
Он осознал жажду жить, которая не позволяла ему прибегнуть к простейшему решению, избавить себя от мучений и отправиться в «почетный путь». Он просто хотел увидеть следующий восход солнца.
Наиболее трудным было признать иронию судьбы и смириться с тем, что он должен был умереть не как воин — не по причине, не за своего господина, а не за свою веру — но из-за болезни, которая может поразить любого. Такая смерть казалась ему бессмысленной, и в такие моменты он почти верил, что вся его короткая жизнь была такой же бессмысленной...
Пока он не поднял глаза и не встретился с теплым взглядом Кондо.
Впрочем, не было же ничего плохого в том, чтоб быть как все. В смерти все люди были действительно равны.
Сегодня, впервые за долгое время, он смог подняться с постели и поесть вместе со всеми. В первый и в последний раз. Счастливые глаза его товарищей и их оживленные голоса наполняли его теплом. Возможно, ему все же повезло: он умирает не в каком-нибудь грязном темном переулке, но в окружении друзей. Он не позволял им узнать, как предательская болезнь, выпускающая свою добычу из объятий перед самым концом, дала всего мгновенье свободы и позволила попрощаться. Их радость была искренней. Может быть, они верили, что ему действительно удалось...
Когда-нибудь это будет злить его. Но сейчас он просто позволил себе погреться в их радости.
Ему достаточно было просто взглянуть на них — таких родных, таких реальных. Хиджиката-сан — всегда серьезный, задумчивый, принимающий бремя ответственности на свои плечи чаще, чем это необходимо. Но я его глаза блестят ярче, когда он смотрит на Чизуру. Чизуру, которая принесла столько жизни и света в существование солдат — скромная, вежливая, сильная и помогающая другим изо всех сил. В её заботе — хотя это звучит абсурдно — они на мгновенье могли почувствовать себя как дома. Рядом с ней сидел Хейске, который так незаметно стал мужчиной. Они всегда считали его мальчишкой — в конце концов, он был самым молодым — но теперь Соджи, смотря совершенно другим взглядом, видел в нем воина, серьезного и решительного. Сано стоял, прислонившись к стене, как всегда с сарказмом во взгляде и голосе, — но до сих пор всем сердцем веря в идеалы. Шинпачи, его неразлучный спутник, стоял рядом — темпераментный, в равной степени склонный и к смеху, и к гневу. Хаджиме-кун — всегда молчаливый, спокойный, сдержанный, но сегодня даже он сел немного ближе. Кондо-сан занял свое обычное место, его сияющая улыбка была оазисом мира в эти дни хаоса. Это заставляло их поверить, что ничего не изменилось. Соджи опустил голову и улыбнулся.
Все были как всегда. Всё было как всегда.
Соджи налил себе саке и внутренне поднял бокал за будущее Шинсенгуми. Он старался не расстраиваться по поводу того, что оставил их как один из первых. Он пытался найти счастье в том, что мог покинуть их, смотря на их лица, а не только вспоминая о них.
Наконец, они пожелали друг другу спокойной ночи. Сано и Шинпачи, хотя всегда готовы продолжать приятный вечер, отправился в ночной патруль. Хиджиката-сан подозрительно быстро исчез сразу после Чизуру. Хейске не повезло, была его очередь мыть посуду, поэтому он исчез, жалуясь только для виду. Хаджиме-кун никогда не любил ночных посиделок — он встал, махнул шарфом и ушел. Соджи все еще сидел, понимая, что когда он покинет это место — единственное, полное стольких воспоминаний о простом человеческом счастье — он никогда не вернется. И... Он ещё был не готов попрощаться с Кондо. Командующий налил ему саке и протянул его со свойственным ему спокойствием. Соджи был уверен, он оставил все свои пустые жалобы позади, но сейчас, смотря на самого дорогого, чем кто-либо,человека, он почувствовал острую боль в сердце. Он действительно не хотел уходить...
Где-то далеко он услышал жестокий смех судьбы.
Он сжал пальцами ткань юката. Он не хотел умирать охваченный болезнью, чьи хищные пальцы проникают в его тело, а собственнические поцелуи забирают дыхание. Мгновение он боролся со своей слабостью, а затем сдался.
Последний раз глотнув саке — действительно лучший вкус за лето — и поставил пиалу, расслабляя руки.
— Кондо-сан, — тихо сказал он, подняв глаза на командира. — Останьтесь сегодня ночью со мной.
Он не хотел слышать дрожь в голосе, но она появилась. Он был уверен, что оставил страх позади, но теперь действительно боялся, что ему откажут.
Кондо посмотрел сначала на него с удивлением. Но затем улыбка исчезла из его глаз, и они наполнились болью. Кондо знал. Соджи опустил голову, проклиная себя за то, что не может страдать в одиночестве. Кондо поднялся с места и, опустившись перед ним на колени, положил руку на плечо.
— Я останусь.
Соджи с удивлением обнаружил слезы на глазах, почувствовав чувство благодарности и облегчения.
— Спасибо, — прошептал он.
Кондо помог ему дойти до комнаты. Пока они шли, Соджи старался вдыхать пахнущий летними цветами воздух так глубоко, как мог. Он даже осмелился поднять глаза и взглянуть на восточные созвездия, казалось, такие яркие сегодня. Сидя на постели, он смотрел в темноту новой луны.
А потом в ночи неясный силуэт Кондо Исами, стоящий в дверях, за минуту, прежде, чем войти. Он сел рядом с Соджи и взял его на руки. Соджи вздохнул и уткнулся лицом в его грудь. Он слышал сильные удары его сердца, которое наполняло его миром. Он не был одинок.
— Я никогда не говорил вам, что я чувствую, — прошептал он.
Сильные руки обняли его крепче.
— Вы всегда были идеалом для меня. Я хотел быть похожим на вас, — продолжал он, а затем усмехнулся неожиданным воспоминания. — Однажды я сказал Чизуру, что даже скопировал вашу прическу.
— Теперь ты стал самим собой, — заметил Кондо, мягко убирая волосы Соджи назад. — Ты всегда был самим собой, Соджи.
— После нашей первой встречи в додзе Шиекан я подумал: вот человек, рядом с которым я бы хотел прожить всю жизнь.
Кондо молчал. Содзи знал, что в его сладких словах столько горечи.
— Поэтому я счастлив, что так и получилось. Спасибо, Кондо-сан, что вы позволяете мне быть рядом с вами.
— Соджи...
— Пожалуйста, позвольте мне сказать это... Спасибо за то, что вы сейчас здесь... Мне жаль, что это не может длиться дольше, — добавил он шепотом.
Кондо зарылся лицом в его волосы, сильнее сжимая плечи.
— Я бы хотел отплатить вам за все. За ваше обучение, поддержку и руководство. За вашу дружбу. Вы столько мне всего дали, а я ничего не могу дать взамен...
— Соджи. Ничего больше не говори, — голос Кондо был приглушен.
Соджи слегка улыбнулся.
— В таком случае... — он приподнялся и поцеловал теплые, пахнущие саке, губы. — Спокойной ночи, Кондо-сан, — сказал он, положив голову ему на грудь и вновь закрывая глаза.
На мгновение, воцарилась тишина, нарушаемая лишь биением сильного сердца. Он больше не слышал ветер в деревьях или пение соловья. Кондо глубоко вздохнул.
— Спокойной ночи, Соджи. Спи спокойно. Я рядом.
Его болезнь, ревнивая любовница, заметалась, неспособная достать и сожрать его. Он был в безопасности в руках единственного человека, которого любил всем измученным сердцем. Его жизнь не была бессмысленной.
И он улыбнулся, чувствуя предстоящих сон, от которого уже не очнется.
Кто-то может сказать, нет счастья в смерти. Окита Соджи знал лучше.

@темы: Интернет, Фанфики, Слеш, Hakuouki

---

ахаха, Сестры Зайцевы xD

15.11.2010 в 12:32

Пишет  Ямамото Такеши:

15.11.2010 в 07:28

Пишет  ildblik:

@темы: Интернет, Приколы, Видюхи, Katekyo Hitman Reborn

---

Скрытые желания

Автор:  akai-yuki
Бета: Алиса
Фэндом: KHR!
Пейринг: Ямамото/Гокудера
Жанр: yaoi, angst, OOC Такеши, в конце romance
Рейтинг: R
Дисклеймер: все создателям, моя - любовь для персов
От автора: Под температурой и соком кактуса xD, а а конце все равно любоффф)))
Размещение: Только с моего разрешения и с этой шапкой


- Отвали, придурок! Сколько можно уже приследовать меня! Если бы не Джудайме, я взорвал бы тебя к чертям!
Гокудера орал уже минут 20, стоя на перекрестке по пути к дому Цуны. Ямамото, улыбаясь, молча слушал эту гневную тираду. Казалось, он даже не вникает в слова распаленного Хаято.
- Гокудера, успокойся, и пойдем к Цуне. Он уже заждался нас, - Такеши махнул рукой и обошел ошеломленного подрывника, направляясь к Саваде.
- Стой, теме! Мы еще не договорили! - крик разъяренного Гокудеры разнесся по округе, но Ямамото даже не повернулся.
- Ребята! - глуповатая улыбка Цуны, как всегда, умиляла Хаято.
- Джудайме! - Гокудера кинулся к Вонголе, светясь счастьем и подобострастием.
- Йо, Цуна, - Ямамото улыбнулся и похлопал Хаято по плечу. - Я решил составить вам компанию, чтобы Гокудере не было скучно по пути домой.
Подрывник мгновенно взбесился, и если бы не появление Бьянки, неизвестно, чем бы все закончилось. Однако один только вид сестры надолго вывел Хаято из строя.
- Ксо! Гокудера опять не сможет помочь мне с учебой! - Савада расстроенно смотрел на корчившегося парня.
- Что поделать, если брат опять уснул где ни попадя! - Девушка повернулась и скрылась в кухне.
- Давай, я отнесу Хаято к себе домой, суши моего старика поднимут на ноги любого! - Ямамото с легкостью поднял бесчувственного Хранителя Урагана на руки, улыбнулся Цуне и вышел...
Очнулся Гокудера через несколько часов. С трудом разлепив веки, попытался сфокусировать взгляд на темном пятне перед своим лицом. Моргнув, он рассмотрел того, кто сидел рядом. Ксо, Ямамото! Какого черта он здесь делает? Где он вообще?
- Йо, Хаято, ты проснулся! - опять эта дурацкая улыбка. Спортсмен чертов!
Гокудера внимательно осмотрелся. Место, где он очнулся, было незнакомым.
- Куда ты меня притащил?
- Это мой дом, Хаято-кун! Я - гостеприимный хозяин, поэтому, уверен, тебе здесь понравится, - Такеши все так же беспечно улыбался, но обостренное чутье мафиози не доверяло этому добродушию.
Хаято попытался встать, но Ямамото перехватил его запястья и прижал руки к подушке.
- Что это за хрень? Придурок, что ты творишь?
- Успокойся, Гокудера, я же сказал, тебе понравится! - с этими словами Такеши достал тонкие бинты, привязал кисти рук подрывника к изголовью и устроился на бедрах парня.
- Ублюдок, я знал,что тебе нельзя доверять! Какой клан подослал тебя? Или ты приверженец Варии?
- Помолчи, я сказал! - Такеши прижался к губам Гокудеры, немного болезненно прикусив нижнюю. Хаято открыл рот, чтобы закричать от злости, но Ямамото, воспользовавшись моментом, вторгся языком в теплую полость. Его поцелуй был жадным и страстным, руки собственнически бродили по телу подрывника, заставляя его выгибаться от нахлынувшего возбуждения.
Глаза Гокудеры широко распахнулись от изумления. Такого от бестолкового бейсболиста он никак не ожидал. Внезапно вспомнились слова Реборна о том, что Такеши - прирожденный киллер. Тело напряглось, мысли путались, Хаято судорожно пытался придумать способ оттолкнуть сумасшедшего.
Наконец, Ямамото оторвался от Гокудеры и облизнул покрасневшие губы. Его глаза горели странным блеском, грудь вздымалась от учащенного дыхания, пальцы уже расстегивали рубашку на подрывнике.
- Ты охренел, теме? Прекрати! Я взорву тебя!! - Гокудера посмотрел на свой пояс, судорожно придумывая способ достать взрывчатку, но Такеши опередил его: расстегнул ремень и сдернул чехлы с динамитом.
- Ну вот и все, теперь ты совершенно беспомощен... И только мой... - пояс был отброшен в угол комнаты, туда же полетела футболка Ямамото. Спорт способствовал развитию прекрасных природных данных: мышцы в меру тренированы, пресс был тверд, как доска. Идеальная машина для убийства. Быть может, младенец был прав. Но Гокудере от этого не становилось легче...
Такеши продолжил исследовать тело подрывника, водя пальцами по перебинтованному торсу. Блеск катаны, и тонкие белые полосы разошлись, открывая вид обнаженной груди; легкая царапина оросилась кровью. Ямамото склонился над Хаято и слизнул алые капельки. Гокудера не смог сдержать стона от такой пытки, душная волна прокатилась от груди до низа живота. Чертов извращенец! Эти японцы, мать их!
- Кровь.. Весьма возбеждающе, ты не находишь? - он еще и издевается! С одной стороны, ситуация пугающая, но с другой... Приятная тяжесть на бедрах, прохладные пальца, умелый рот и проворный язык...
- Смотрю, ты уже завелся... Значит, не я один получаю кайф от этого, - смех Такеши пугал, отличаясь от его обычной добродушной улыбки.
Мечнк Вонголы встал с постели и стал расстегивать брюки Хаято, стаскивая их нарочито медленно. Гокудера понял, что сейчас произойдет самое страшное, и стал отчаянно биться в попытке освободить руки. Точный удар в живот мгновенно прекратил все эти жалкие потуги.
- Не дергайся, Хаято-кун, будет гораздо больнее...
Последние приготовления. Скользкий палец, саднящее чувство, боль, невольные слезы в глазах, растяжение, снова боль, методичные толчки, постепенно накатывающее острое наслаждение, стоны, крики, жар тела Такеши, краткое помутнене, волна оргазма, тишина....
Гокудера был как в тумане, сознание отказыалось принимать тот факт, что его довольно грубо взял Ямамото, а он, гордый итальянский мафиози, Правая рука Джудайме, постыдно кричал от наслаждения под ним.
Такеши упал рядом с обессиленным подрывником, протянул руку и несколькими движениями острого клинка освободил измученного Хаято.
- Прости, Гокудера...
- Ненавижу...
Ямамото смотрел в потолок. Он непозволительно сорвался, позволив своей страсти взять над собой верх. В итоге пострадал Хаято... Его Хаято...
- Ты поймешь со временем, Гокудера....
- Я убью тебя...
- А я просто люблю...
Такеши оделся и вышел, оставив Хаято наедине с тишиной...

@темы: Интернет, Фанфики, Яой, Katekyo Hitman Reborn, Гокудера/Ямамото

---

XD ох уж эта Украина!

@темы: Интернет, Приколы, Видюхи