Молчаливость и скромность — качества очень пригодные для разговора.
Автор: Laisarre
Бета: Не бечено!
Фэндом: Katekyo Hitman Reborn
Персонажи: Занзас/Скуало
Рейтинг: R
Жанры: Повседневность, Романтика, Слэш (яой)
Предупреждения: Смерть персонажа, OOC
Размер: Мини, 22 страницы
Кол-во частей: 16
Статус: в процессе написания
Описание:
Несколько драбблов, не связанных между собой.
Посвящение:
Посвящается Squalo~
Моему няшному Ску х)
читать дальшеО готовке
Скуало никогда не любил готовить.
Проблема была в том, что готовить он умел, и этим приходилось заниматься хоть раз в три дня.
Ведь, черт возьми, Занзасу нравится, как готовит мечник.
Кажется, чего такого? Но ведь выполнять миссии, следить за финансами (Маммон ведь это, того), составлять отчеты и многое другое должен был делать тоже Скуало. Тут уж на жарку мяса времени не особо остается.
-Где мой обед, мусор? — спокойно интересуется босс, как только Супербиа заходит к нему с докладом о выполненной миссии.
-Да попробуй сам его приготовить! — внезапно не выдерживает Ску, его и так все достало.
Знал бы он, что Занзас и правда попробует.
Знал бы он, что кормить тем, что выйдет, начнут именно самого Скуало...
О дне рождения Скуало
Пожалуй, подсознательно Скуало ждал этого дня чуть сильнее, чем обычно, и по наступлению его даже немного... разочаровался? Наверное, да.
Этот год был особенным.
В этом году — вернулся Занзас и умер Оттавио.
В этом году — Вария стала прежней. По крайней мере, более похожей на ту прежнюю.
И поэтому, когда наступил день рождения Скуало, он и правда ждал. Ну не забудет же босс, правда?..
Но день начался — как многие другие.
Утром Занзас отправил Супербию на простейшую миссию — займет от силы несколько часов.
Днем — раздражающий особенно в этот день Луссурия налетел с пожеланиями вечной любви и счастья, и тортиком, который он "пек все утро со всей своей любовью". Вслед за геем всея Варии подтянулись и другие офицеры. Бельфегор пожелал крепкий череп, Маммон — много денег (чтобы мог отдать все долги, видимо). Леви промолчал — он вообще мечника не любил, но, тем не менее, с мрачнейшим просто выражением лица вручил подарок — фейерверк. Запускать его Супербия не решился — мало ли, вдруг рванет раньше времени? От этого А Тана можно было что угодно ждать.
А вечером Скуало понес Занзасу отчет о выполнении миссии, мысленно проклиная его за невнимательности к подчиненным в принципе, и ему самому в частности.
-Врой, босс, отчет! — прокричал он прямо с порога кабинета. Почему-то в ответ даже не последовало стакана. С чего бы?
-Подойди, мусор.
Акула подходит — несколько шагов до массивного стола, смотрит Занзасу в глаза, и в голове появляется множество вопросов, общий смысл которых сводится к "и что ему надо, врои?!"
Босс Варии ставит в сторону стакан с виски, который сегодня так и не совершил свой последний полет.
Приподнимается чуть и целует донельзя удивленного Скуало. Мягко и нежно, чертовски приятно, и где-то на краю сознания Супербии мелькает мысль, что обычно Занзас так не умеет.
-Эй. С Днем рождения... Скуало. У меня даже есть подарок для тебя.
Через несколько минут мечник Варии понимает — это определенно будет самый приятный подарок за всю его жизнь.
О необычных вечерах
Порой, прохладными вечерами, босс элитной группировки убийц Варии становился немного странным. Не таким злым и раздражительным, и, больше сказать, несколько мягким и даже добрым. Ну, настолько добрым, насколько он вообще мог быть. Пожалуй, никто в Варии не замечал разницы между Занзасом обычным и Занзасом странным. Кроме одного человека. Человеком этим был, как не сложно догадаться, Супербия Скуало. В конце концов, когда столько времени находишься рядом с человеком довольно сложно не научиться понимать, какой он в данный момент.
Еще говоря о Скуало, такие прохладные вечера он очень любил, потому что в это время босс позволял ему многое. И сейчас, например – Занзас сидит на диване, а мечник улегся и положил голову ему на колени. Довольно жмурится и чуть ли не урчит, когда теплая рука осторожно перебирает пряди волос.
-Занзас, — блаженно тянет он, приоткрывая глаза и как-то особенно счастливо, как только с боссом, смотрит. – Занзас, а поцелуй меня?
Босс Варии хмыкает и улыбается. Не так, как обычно улыбается он при виде мусора Савады – по сумасшедшему и пугающе, а как-то совершенно нормально и даже тепло.
-Может, тебе еще и за жабрышком почесать? – иронично интересуется он, еще раз проводя пальцами по серебристым волосам.
-Почеши, — тут же соглашается Супербия, зная, что сегодня ему за такое ничего не будет. – Но сначала – поцелуй, босс.
Занзас думает – совсем мусор обнаглел. Занзас думает – и когда он научился так манипулировать мной? Занзас думает – так говорит, будто я сам этого не хочу. Занзас еще много о чем думает. А потом наклоняется – и целует, как попросил его мечник. А потом чешет «за жабрышком», как захотел сам.
О дне Святого Валентина
Сегодня ни у кого не было миссий, все были свободны и наверняка наслаждались жизнь. Точнее, почти все.
С самого утра в Варии было шумно. Шум, что не особо-то странно, исходил прямо из кабинета Занзаса. Любой мог сказать, что там происходит — Скуало кричит и явно что-то пытается боссу объяснить, а сам босс прицельно кидает в мечника предметы разной степени хрупкости я тяжести. Если Супербия на несколько минут замолкает — значит Занзас попал. Кричит еще громче — увернулся. К этому уже привыкли.
Но, похоже, кое-кого в этот раз это крайне не устраивало. А именно — Луссурии. Ну, на самом деле, гей всея Варии почти всегда был не доволен тем, что «между боссом и Ску так мало нежности и ласки!», но сегодня, видимо, это было особенно непозволительно.
-Мальчики! — без всякого страха распахнул Луссурия дверь. От его голоса рука Занзаса дрогнула, и книга, что ранее была в ней, ударила в стену в паре сантиметров от головы Скуало. — Может быть, вы хоть в этот день не будете ругаться?
То, как Луссурия выделил голосом «этот» не понравилось ни боссу Варии, ни мечнику.
-Врои, что еще за «этот день», Луссурия?! — Супербия был явно не доволен тем, что их с боссом прервали. На самом деле, Скуало пытался уломать Занзаса сводить его как-нибудь в ресторан и утроить нормальное свидание. Пытался это сделать он часто, чуть ли не каждые три дня, но Занзас оставался глух к его просьбам. А тут еще этот... павлин мешается.
Сам Занзас промолчал, ожидающе посмотрев на Луссурию, явно рассчитывая на объяснения.
-Ах! Босс, Ску! Сегодня же Самый Романтичный День в году! — он посмотрел на двух явно ничего не понимающих варийцев и со вздохом попытался разъяснить. — Ну, день святого Валентина! Неужели вы не знаете?! Шоколад, валентинки, свидания...
Он перечислял, перечислял, и еще долго перечислял, чем стоит заниматься в день святого Валентина. На лице Скуало цвела пугающая Занзаса улыбка.
Как только Луссурия закончил, Супербия торжествующе обернулся к боссу. Тот нахмурился, но сказал ожидаемое.
-Черт возьми, мусор. Ладно. Будет тебе твой ресторан. И Валентина этого... отпразднуем.
А потом их ждал прекрасный вечер. Не сказать, что бы прямо самый романтичный — с Занзасом такого дождаться сложно.
Но уж после ночи довольны были все.
О том, что бывает после миссий
В четырнадцать Скуало не знает, как реагировать на это странное «мусор» Занзаса. Что бы Супербия ни делал — выходит все не то, и наследник Девятого только больше злится. Скуало еще не умеет различать интонации, которые, честно говоря, вообще не возможно различить, не имея идеального слуха. В двадцать четыре идеального слуха у Скуало все еще нет, но, похоже, он нашел какой-то другой способ видеть в одном и том же слове многое — недовольство, приказ, одобрение, страсть.
О, черт возьми, страсть! Да разве думал мечник, при первой встрече своей с Занзасом, что отношения их «дружбой» и работой не ограничатся? Нет, нет, конечно же нет. Но с этим уже ничего не поделаешь. Они много лет вместе, и с чего началась близость в плане секса — понять уже сложно.
На задания Занзас сам выбирается крайне редко. На самом деле, он доверяет своим подчиненным, и знает, когда они могут справиться. Но когда уж встречается слишком сильный враг, требующий присутствия лично босса...
Пожалуй, в те моменты, когда Занзас участвует в битве, все в Варии еще раз понимают, что заставляет их следовать за этим человеком. Благородные сила и гнев — это именно то, чего не хватает нынешнему Десятому Вонголе. Это именно то, без чего Вонгола с этим Десятым чахнет, становится слабее, медленно умирает. Все в Варии знают, что босс не допустит этого. Придет на помощь в последний момент, возьмет власть в свои руки. Как в дурацких американских фильмах.
После боя Занзас разгорячен и, чтоб его, возбужден. Об этом Скуало известно прекрасно, ведь как тут не знать, когда всегда одно и тоже. Занзас прижимает Супербию к себе, не давая тому дышать, целует — глубоко, долго. А потом, без всяких глупых слов — ну, знаете, никаких, конечно же, «Я люблю тебя и хочу прямо сейчас!», или «Ты чертовски сексуален, Скуало!», или даже «Сейчас ты мне нравишься, мусор», — и вообще лишних действий — к первому отелю, ведь поместье Варии слишком далеко.
Девушка на ресепшене испуганно смотрит, широко раскрыв глаза, и наверняка хочет вызвать полицию, но следующие за боссом Бельфегор с Франом очень просто объясняют ей, что делать этого не стоит. Пока иллюзионист что-то бубнит абсолютно бесцветным голосом о том, почему именно все предпринятые действия будут бесполезны, Бельфегор держит у горла девушки нож, и видно — хочет уже пролить кровь, ему уже скучно, уже хочется больше.
А Занзас со Скуало — уже взяли номер, пока персонал сговорчив. Красивая мебель, мягкая кровать и чистое белье, прекрасный вид из большого окна. Но босс Варии не обращает внимания на обстановку в комнате. Сейчас это абсолютно не важно — к утру они наверняка будут дома. Или, по крайней мере, в том месте, которое с натяжкой можно так назвать.
Супербия весь в крови — своей и чужой. Его несколько раз задел враг — ничего серьезного, но крайне не приятно, честно говоря. Потом враг за это поплатился и умер.
Он сам старается быстрее освободится от одежды. Вовсе не из-за того, что ему тоже хочется, а из-за того, что Занзасу в порыве страсти ничего не стоит и порвать форму, а это как-то уж совсем не хорошо. А все вокруг пачкается красным — наверное, только придется после приводить эту комнату в порядок. Не варийцам, конечно же.
-Мусор, — почти рычит Занзас, стягивая с себя рубашку и толкая Супербию к кровати. Мечник вздыхает — интонации босса ему чертовски не нравятся, именно после вот таких-вот интонаций он обычно недели сидеть нормально не может. — Ты...
Голос у Занзаса сейчас — хриплый и какой-то тяжелый, слова — прерывистые, и совсем не складываются в цельные предложения. Хорошо, что акула и так все прекрасно понимает. Потому что не первый раз, потому что он — правая рука, всегда рядом и всегда знает, потому что они давно вместе.
Скуало раздвигает тонкие, длинные ноги в стороны, и Занзас довольно ухмыляется.
Он, на самом деле, взял бы эту акулу прямо сейчас, сразу — без подготовки, резко, что бы этот громкий мусор кричал, понимал, что...
Но так не выйдет, к сожалению босса Варии, и Супербия чувствует — один, два, три пальца. Уже внутри, настойчиво растягивают. Скуало не приятно, ему совсем не нравятся ощущения, и он не уверен, что вообще может получать удовольствие в такой ситуации. Он устал после сражения, он хочет отдохнуть. А еще кровь в волосах засыхает — отмывать потом.
А Занзас наклоняется — целует плечи, шею, спускается ниже. Это не ласка — так он показывает, что мечник принадлежит ему. Ему одному, полностью и без остатка.
От Скуало пахнет битвой и кровью, а еще Занзас уверен, что различает запах гордости и клятвы. Пожалуй, никто, кроме него, не чувствует этого.
И вот — подготовки достаточно, и Занзас, довольно выдохнув сквозь зубы, входит в Супербию. Тот жмурится, плотно сжимает губы, и, кажется, надеется, что это не продлится слишком долго. На самом деле, после нескольких сильных толчков мечнику становится приятно, и он старается не стонать, что выходит не слишком хорошо.
Босс Варии доволен собой. Он в такие моменты думает о том, что только для него эта гордая акула — такая гибкая, только под ним отзывчиво стонет и как-то неприлично краснеет, его имя выдыхает, прерываемое стонами, когда кончает.
Как и хочет Скуало — все быстро и очень просто. Сразу после него расслабляется и Занзас, на удивление ласково целует в губы, и отправляет мечника в ванную.
Там Супербия пытается нормально отмыть голову, что сделать вообще сложно — помимо всех обычных проблем его еще и шатает от усталости и полученного только недавно удовольствия. Поэтому когда он выходит, Занзас уже спит. Сам мечник ложится не скоро — сушит волосы, а потом еще и заснуть не может. То ли из-за боя, то ли из-за того, что от Занзаса идет жар, и спать с ним в одной кровати — все равно что в баню сходить, честное слово.
Но все же, чуть позже оба мафиози спят. И во сне несостоявшийся Десятый, совершенно не осознанно, конечно, а не потому, что нравится, обнимает своего заместителя.
Утром варийцы собираются и вместе отправляются в поместье Варии.
-Домой, — радостно улыбается принц и смеется, запуская ножи в шапку Франа. Леви молча хмурится и смотрит на идущих впереди Занзаса и Скуало, а Луссурия сбоку щебечет что-то о том, что он-то знает, «у Занзаса-сама и Ску была прекрасная ночь!~».
О том, для чего можно ходить в парк аттракционов
Зачастую людей, которые мешают Вонголе, очень сложно найти. Эти люди понимают, что им грозит опасность, прячутся, осторожничают часто даже больше, чем требуется. Но от специального отряда убийц, Варии, им в любом случае не скрыться. Никто не скрывался.
Иногда, что бы убить врага, приходится совершать весьма странные вещи.
Занзас и Скуало — в парке аттракционов. Не из-за того, что кому-то из них этого хочется. Здесь — «объект», а уж все эти «американские горки» и сладкая вата элиту Варии не интересует.
Занзас и Скуало торчать в этом месте еще около получаса. И эти пол часа делать абсолютно нечего. Они усердно притворяются хорошими друзьями, что, правда, все больше начинает смахивать на влюбленную парочку. Так почему-то само выходит. Скуало очень искренне улыбается, когда смотрит на детей, клоунов и парней, которые показывают своим девушкам, на сколько круты в тире. И, конечно же, именно в это место под названием «тир» Супербия и затаскивает уже через несколько минут Занзаса.
-Покажи им, как это надо делать, — смеется он, и, похоже, никто из присутствующих рядом и не сомневается, что стреляет этот человек превосходно. Уж больно кровожадный у него вид, когда он держит в руке пистолет, пусть даже и такой, совсем безопасный. Мишени падают одна за другой, и так все десять, что были. В качестве приза явно довольный собой мечник выбирает плюшевого льва. Там были и медведи, и какие-то рыбки, и много чего другого, конечно, но лев ему понравился больше.
-Купи мне воздушные шарики? — еще через несколько минут спрашивает Скуало, и Занзас почему-то соглашается. Они изображают довольных жизнью людей, которые пришли сюда развлекаться.
-И сахарную вату я люблю, — и Занзас покупает сладкую вату, хотя сам ее просто ненавидит.
В итоге уже через какие-то двадцать минут Супербия Скуало, лучший мечник в мире, разгуливает с большим плюшевым львом, глупыми воздушными шариками, привязанными к искусственной руке, и сладкой ватой в другой. И, кажется, даже мрачный всегда босс Варии начинает улыбаться.
-Десять минут, — тихо говорит он, ведя акулу к нужному месту. Тот, кажется, никак особо на это не реагирует, только взгляд становится чуть серьезней. Скуало отходит в сторону и ставит льва на скамейку, привязывает к нему воздушные шарики, что бы не улетели, и выкидывает почти доеденную вату.
-Пять минут, — с ухмылкой сообщает Занзас. Они уже на месте, они готовы к нападению, готовы убивать.
-Врои, Занзас. Своди меня как-нибудь сюда просто так, — просит Супербия, с сожалением понимая, что к окончанию их миссии льва с шариками уже заберет какой-нибудь глупый ребенок, который будет рад бесплатному подарку.
На это несостоявшийся Десятый не отвечает, но Скуало знает — сводит. Кто бы что ни думал, но иногда Занзас способен делать вещи, которые показывают его настоящее отношение к своему заместителю.
-Ноль. Начинаем операцию, мусор, — ухмылка на лице Занзас становится шире. Спокойные пол часа изображения счастливых молодых людей закончены.
О тренировках мечников и ревнивом Занзасе
Первое время Занзас старался не обращать внимание на это. Подумаешь — один мечник приехал к другому мечнику и все дни проходят в тренировках, кончающихся в несколько часов ночи. Да кто этих мечников поймет вообще? И несколько дней Занзас и правда не обращал внимания. По возвращению радостного Скуало он вел себя совсем как обычно и даже не слишком сильно протестовал против этих длинных тренировок.
К концу первой недели босс Варии начал подозревать неладное.
Скуало и Ямамото уходили на тренировки рано — Занзас еще даже не успевал проснуться к этому времени. Хотя, что уж там говорить — Супербия всегда был ранней пташкой, засыпая раньше своего босса и просыпаясь тоже, естественно, раньше. Видимо, Такеши был таким же.
Каждая тренировка проходила где угодно, но только не рядом с особняком. Скуало объяснял это тем, что Такеши этот еще плохо контролирует пламя, и не стоит так рисковать домом всех варийцев. Но чувствовал Занзас — что-то здесь не так!
Возвращались домой они, как уже говорилось, совсем поздно — в час или два ночи. Уставшие, но чертовски веселые. И так улыбались друг другу, и смеялись. А как только входил Скуало в комнату, сразу ложился и засыпал. Моментально. Это тоже раздражало Занзаса.
Но пока еще раздражение было в пределах нормы.
А вот когда в один якобы прекрасный вечер (то есть, ночь, конечно же уже, но если учесть, во сколько Занзас ложился спать, это был еще вполне себе вечер) он увидел, как рука Ямамото лежит на плече Его Скуало, и тот совсем и не против этому, и как-то подозрительно улыбается и смотрит на Такеши!.. Ну уж нет. Даже такого Занзас уже не мог терпеть! В голову пришли образы того, как могли проходить тренировки мечников. А вдруг?.. Да что там вдруг, наверняка!
Еще два дня босс Варии выпивал чуть больше, чем обычно. Воображение совместно с алкоголем выдало картину того, что не просто так эти тренировки проходят, что Ямамото там изменяет кому-нибудь из Японии (и какая вообще разница, кому?), а Скуало, конечно же, изменяет Занзасу! Эту мысль он обдумывал с каким-то ненормальным удовольствием, все больше убеждая себя в собственной правоте.
-Мусор, завтра я пойду на тренировку с вами. Посмотреть интересно, — надо же было предпринимать какие-то действия?
-Врои, Занзас, ты будешь мешаться. Это совсем не интересно, правда. Тебе же не нравятся бои на мечах?
И тогда уж Занзас абсолютно убедился в том, чем они там на самом деле вместо тренировок занимаются.
Конечно, можно было спросить об этом у самого Супербии. Он чаще честен с боссом, и если уж действительно такое происходит, при прямом вопросе скрывать не станет. Но, черт возьми, мы же говорим о Занзасе! Нет, конечно нет, не станет он ничего спрашивать. Он лучше сам проследит.
Это было не просто — встать в такую рань. В шесть утра! Занзас, вставший в шесть утра — пора записывать это в еще одно чудо света. А уж тихо и незаметно следующий на место тренировки за своим мечником — тем более, чудо просто.
Супербия Скуало и Ямамото Такеши целых три часа шли по лесу. Просто шли, бейсбольный мусор что-то постоянно рассказывал, а вот Скуало — молчал, и несколько раз даже раздраженно поднимал руку с мечом, призывая Такеши к тишине, видимо. Через эти долгие три часа, за которые Занзас уже больше сотни раз решил, что зря пошел за ними, они вышли к поляне.
До самого вечера два мечника тренировались. И они действительно тренировались, сражаясь друг с другом. Занзас, сидя за какими-то кустами и наблюдая, уже чуть не зевал, ожидая все, когда же уже начнется то, что просто обязано происходить на их тренировках! И вот — начало темнеть, Скуало остановился и крикнул Ямамото, что пора закруглятся. Все.
Занзас, не особо понимая, для чего, вскочил, привлекая к себе внимание мечников.
-Вы что?! Мусор, вы здесь что, тренируетесь что ли? — почему-то страшно возмущенно спросил он, смотря с какой-то злостью. Наверное, ему было даже чуть обидно, что он ошибался. Да и не верил он! Не верил, что просто так ошибся.
-Врои, босс, — Скуало удивлен. — Я же тебе говорил, что мы тренируемся... ты что?
Супербия определенно не понимал, почему Занзас так себя ведет.
-Мусор, Скуало, вы же здесь... должны, — Занзас нахмурился. — Не только тренировкой заниматься.
-А чем еще? — поинтересовался улыбчивый Ямамото, всегда лезущий не туда, куда нужно. Но, в принципе, абсолютно не важно, что этот Такеши не понимал, о чем говорят варийцы. Главное, что Супербия понял. Понял, и засмеялся, тихо, качая головой.
-Черт, босс, — сказал он сквозь смех, подойдя к Занзасу. — Занзас, ты идиот. Думаешь, мне нужен этот мальчишка?
Босс Варии уже и сам понял. Не нужен, конечно же.
-Думаешь... что я променяю тебя на кого-то?
-Да кто тебе знает, мусор, — недовольно уже лишь из-за понимания собственной ошибки хмыкает Занзас.
-Вроои, босс, — акула улыбается и, не стесняясь стоящего неподалеку Такеши, обвивает шею Занзаса руками, касается губами его губ. — Дурак ты, дурак. Никто мне больше не нужен.
Смущенно улыбнувшись, Ямамото понял, что будет здесь сейчас явно лишним, и отправился обратно к особняку сам.
А через час после него туда же вернулись и Занзас со Скуало. И оба — чертовски довольные.
После Конфликта Колец
Наверное, это был один из тех немногих моментов, когда Занзас совершенно не знал, что делать. Вот совсем недавно — кончился бой Неба. Кончился конфликт колец. Все — кончилось. Но он так и не достиг своей цели. Что делать дальше? Он не получил кольца Вонголы. Его победил какой-то... мальчишка. Что делать?
Занзас лежит в белоснежной палате. Да все палаты в больнице такие. Белоснежный потолок, и точно такой же пол, тумбочка у кровати, одеяло... все, абсолютно все — белое. От этого болят глаза. Поэтому почти все время несостоявшийся Десятый старается проводить с закрытыми глазами.
В коридоре слышится какой-то шум. Медсестры что-то недовольно кричат, но вот что именно Занзас не разбирает — не вслушивается. Дверь в его палату распахивается. Со знакомым, раздражающим особенно сейчас:
-Врои!!
Да кто бы мог подумать — Супербия Скуало, тот, кого «съела акула», явился к боссу собственной персоной. Уже даже кричит почти как раньше. Хотя голос и хрипит до сих пор.
Супербия Скуало вкатывается в палату Занзаса в инвалидной коляске — не может он до сих пор ходить, ужасно бесится по этому поводу, но сделать ничего не может.
-Врои, босс, — уже тише говорит он, смотря на своего босса. Смотря с какой-то надеждой. Пожалуй, в глазах читается вопрос. «Врои, босс, ты еще живой? Ты все еще собираешься возглавлять Варию? Ты собираешься стать во главе Вонголы? Мы тебе все еще нужны? Я — нужен?» Но Скуало не задает этих вопросов, хоть и хотел бы, пожалуй.
Медсестра и недовольный молодой доктор, обсуждая между собой этих двух ненормальных пациентов, закрывают дверь в палату, оставляя «ненормальных» наедине. Это им и нужно, конечно же.
Хотя Занзас продолжает молчать. Молча лежит, с закрытыми глазами, даже не слыша своего подчиненного, кажется.
-Занзас, — снова начинает говорить Супербия, и в голосе слышна неуверенность. -Эй, Занзас...
-Мусор, как ты посмел? — прерывает его Занзас. Его голос тихий, и какой-то... не такой. Совершенно. Скуало это абсолютно не нравится, и смотрит он уже с волнением.
-Да что такое-то, а?! — усиленно кричит он, зная, что босс понимает. Понимает, что за интонациями этими скрывается банальный страх, которому подвержена даже акула Варии. — Врои, ты помнишь, что я поклялся! И я не могу умереть, пока ты не достигнешь цели, пока ты... ты...
Занзас все же открыл глаза и посмотрел на Супербию. И взгляд его был — не таким. Не занзасовским совсем. Не бывает так, вообще-то.
И тогда в палате воцарилась тишина. Пожалуй, мечник просто не знал, что сказать — от этого взгляда босса слова куда-то разбежались, и мысли не складывались совсем, не понимая, почему из взгляда этого совсем исчез тот огонь, что был прежде. А Занзас и не собирался ничего говорить, нечего было.
И просто так — смотря друг на друга — они просидели целый час. А потом, конечно же, Скуало не выдержал.
-Занзас, ты ведь добьешься своей цели. Ты сможешь, правда ведь? Врои, босс, — акула тихо засмеялся, наклоняя голову вперед. — ты же сильный, мы все это знаем. Ты же еще покажешь этому мелкому Саваде... Не собрался же ты помирать после этого боя в больничной палате?
И, как ни странно, слова Супербии дошли до Занзаса. Он нахмурился, и взгляд стал чуть более прежним.
-Конечно, нет, мусор. Да ты же сам... проиграл какому-то мальчишке, который меч держать не умеет! И ты зовешь себя моей правой рукой?
На лице мечника цвела ухмылка — широкая, чисто скуаловская, а в глазах босса Варии снова играл огонь — не такой сильный, как обычно, но занзасовский.
И это было совсем как обещание друг другу, подтверждение старой клятвы.
Они не проиграют, пока не достигнут цели.
Бой с Бьякураном
Смотря на поле боя, Занзас думал разве что о том, что Скуало опаздывает. В то, что мечник умер, босс Варии верить не мог совершенно. Да и, честно говоря, последнии годы довольно часто в Варию приходили вести о "смерти" Супербии, после чего тот обязательно возвращался — через несколько часов, дней или неделю. Но обязательно возвращался. Не так просто убить эту живучую акулу, а враги его почему-то вечно недооценивали.
Ни Бьякуран, ни Тсуна, ни какие-то тупые погребальные венки Занзаса вовсе не волновали. Нет, сначала Вария должна присустствовать полным составом, потому что он приказал им, а потом они покажут свою силу и победят. Именно так ведь и будет.
Когда откуда-то появляется Ямамото, несостоявшийся Десятый не смотрит на этот мусор, который вдруг научился прекрасно сражаться и отражать удары.
Он смотрит прямо перед собой — на Дино Каваллоне. Мустанг выглядит довольным собой, и это страшно раздражает Занзаса. Этот позитивный придурок ему никогда не нравился, еще со школы. А тем более когда он был рядом со Скуало. Как сейчас.
Супербия выглядит не самым лучшим образом — он в крови, левой руки нет прямо до локтя, и вообще он еле стоит на ногах. И опирается на Каваллоне. Занзас хмурится — нет, все это ему абсолютно не нравится. Хорошо, что мечник уже пришел. Ужасно неприятно что причастен к этому Дино.
-Ты опоздал, мусор, — недовольно и несколько надменно произносит босс Варии.
-Ну уж прости, хренов босс, — хрипло отзывается Скуало, зло щурясь и тихо шипя от боли. Черт возьми, его только вытащили из разрушенного здания, в этот раз он действительно чуть не умер и уже даже успел распращаться со всеми, в этот раз все было серьезно. А Занзас даже никак не реагирует. Почему?
"Почему ты такая сволочь, босс?" — мысленно ругается мечник, гручтно усмехаясь. Хотя, и правда, чего же он еще мог ждать?
Каваллоне оставляет раненого среди Варии, решая, видимо, что это ведь его отряд, что с ними будет лучше, и сам уходит куда-то к Саваде и остальным вонголятам.
Занзас упрямо смотрит в сторону, и лишь через несколько минут, когда Тсунаеши, произнося очередную пафосную вещь, нападает на Бьякурана, вновь обращает внимание на Скуало.
Привычно хмурясь, он подходит ближе.
-Черт, мусор, можешь быть доволен собой. Ты заставил меня волноваться, — на самом деле, боссу Варии сложно это признать. Но он знает, что это нужно сказать. Наклоняется вперед и как-то неуклюже касается губами губ Супербии. Тот снова шипит и с напускным недовольством отмахивается от босса. — Не смей больше так делать, приказываю, не смей. Понял?
Скуало слабо усмехается и кивает. Он знает, что позже — когда они победят Бьякурана (ведь они обязательно победят его, не может быть иначе), когда вернутся в особняк и Луссурия со своим павлином залечит все раны — именно тогда Занзас скажет об этом еще раз. Нет, пожалуй, таких слов снова дождаться будет сложно. Но язык действий Занзаса Супербия выучил уже давно.
О фотоаппаратах
В один прекрасный день, в какой-то из многочисленных праздников, Маммон удивительно расщедрился и подарил Супербии фотоаппарат. Что Скуало знал такого, что маленький иллюзионист был готов потратить столько денег (пусть фотоаппарат и был одним из самых дешевых), никто так и не узнал. Зато в тот же день все в Варии узнали, как сильно не любит Занзас фотографироваться, фотографии и эти вот несчастные фотоаппараты вообще. Технику еле удалось спасти от уничтожения.
Зато у мечника появлось новое развлечение. Называлось оно «сфотографируй Занзаса так, что бы он не заметил, и распространи фотографии по особняку». Стоит сказать, что больше никого видеть перед объективом Супербия не желал, и причины этого так же были тайной.
Вскоре у него скопилась целая коллекция фотографий. Вот дверь, которая только что закрылась за Занзасом. Вот тарелка, которая полетела в фотоаппарат, что бы скрыть Занзаса. Вот полотенце, которое было накинуто на все тот же фотоаппарат, все тем же Занзасом. А вот еще одна дверь, опять закрывшаяся за Занзасом...
За несколько недель пребывания этого чуда техники в Варии босс начал так усердно избегать Скуало, что тот даже пожалел, что все это затеял. На обещание, что больше он не станет целью объектива, Занзас никак не реагировал, решив, видимо, и вовсе акулу игнорировать.
Кончилось все это внезапно быстро — одним утром, проснувшись, Супербия увидел на прикроватной тумбочке разбитый и немного расплавленный фотоаппарат, а в кресле у окна (вообще-то, в комнате Скуало этого кресла не было, но, видимо, босс и его притащил для полноты картины) сидел явно довольный собой Занзас, и улыбался.
В конце концов — решил мечник — зачем ему фотография босса, когда рядом есть такой оригинал?
О мстительном Занзасе
Занзас был абсолютно спокоен, по крайней мере — внешне. Внутри-то у него пылал огонь ненависти, но за последние годы босс Варии научился прекрасно его скрывать, выпуская лишь во время боя. Собственно, сейчас вся ненависть была направлена на одного конкретного человека, и было бы странно, если он ее не ощущал.
Закуро — один из «погребальных венков» Мильфиоре — сейчас был главной целью Занзаса. И совершенно плевать на всяких Бьякуранов и взрывы где-то позади. Этот человек волнует его куда больше. Хотя бы потому, что этот мусор посмел покалечить его, Занзаса, мечника. Вы ведь знаете? Такое не прощается.
-Мусор, — окликает босс Варии Закуро, когда тот в насмешкой в глазах поворачивается боком, к своему союзнику. — Да, ты, мусор. Сейчас ты умрешь. Понял?
Пожалуй, этот динозавр — а Закуро и правда динозавр, в прямом смысле этого слова, особенно сейчас, после открытия коробочки — не уверен сейчас в том, что чувствует. Наверняка он не думает, что от «какого-то босса какого-то отряда» может идти такая мощь. Но, в принципе, он и не знает, как этот босс относится к своей собственности, то есть, вестимо, к Скуало. И это даже к лучшему.
-Ты это мне? — хмыкает Закуро, не ожидая, что сейчас может случиться что-либо особое.
Закуро не замечает, как Занзас открывает коробочку и оттуда вырывается Бестер, особо прекрасный и опасный сейчас, и бросается тут же в атаку. Поэтому первые несколько ударов «лава-мэн» позорно пропускает. Хотя нельзя сказать, что для него это трагедия. На них он, честно говоря, вовсе не реагирует. Ну, серьезно — какая разница такому существу, как он, на несколько царапин (довольно глубоких, надо сказать)? Но лигр так просто не останавливается, атакуя снова и снова, и все внимание Закуро уходит на уклонение от ударов, не давая времени даже подготовится к атаке. Так есть же еще Занзас, вы не забыли? У Занзаса — пистолеты.
Закуро в последний момент успевает отскочить назад, и сконцентрированное пламя гнева лишь слегка его задевает.
-Хах, чувак, да с тобой не соскучишься, — выдыхает он и довольно скалится. — Это мне нравится.
А боссу Варии — не нравится. Он не собирается играть с этим мусором.
Сзади раздаются голоса, и Занзас слышит — нашли и привели Скуало. Он быстро оборачивается, оценивающе оглядывая своего мечника. Когда же его взгляд снова устремляется на Закуро, тот от неожиданности вздрагивает — мильфиоровцу почему-то очень захотелось со всеми попрощаться и сбежать куда-нибудь... подальше. Но так нельзя, он не может, он сражается за Бьякурана.
-Гордись собой, мусор.
«Гордись, что я лично приложу руку к твоей смерти,» — думает Занзас.
«Гордись, что выдержал первые удары. Гордись, что довел меня до ярости. Не многим это удается,» — и думая это, босс Варии снова дал Бестер команду атаковать, и сам, пользуясь пламенем, взмывает в воздух над Закуро, стреляет в него сверху — задевая, но совсем не смертельно, да и увертливый этот мусор. Оказавшись позади — и, кажется, динозавр этот даже не заметил, слишком увлекся лигром — Занзас преобразует всю свою ярость в пламя, скапливая его в пистолетах, и стреляет. Закуро не успевает увернутся — а может, просто не может, от увиденной силы. Удар его все еще не убивает. Он лежит на земле и от его тела — уже нормального, коробочка произвольно закрылась — идет дым, он слабо стонет, и Занзас кровожадно усмехается, подходит.
-Ты знаешь, за что это?
Закуро закрывает глаза и тяжело дышит, но улыбается. Это вообще отличительная черта всех Мильфиоре — умирать с улыбкой на губах.
-Знаю. Я тронул твое? Я понимаю, — Закуро и правда понимает, потому что в чем-то он похож на Занзаса, пусть и не особо сильно.
Убивать сдавшегося противника Занзас считает недостойным, но не может остановится сейчас. Поэтому последнее, что видит погребальный венок перед смертью — пистолет босса Варии и скапливающееся вокруг него пламя.
Через несколько минут Занзас уходит от трупа и идет к Супербии. Стоит напомнить, что и он — не смел проиграть.
О непонятливом Каваллоне
Такое случалось довольно часто, но не то, что бы слишком. Это вообще было совершенно обыденным для мафии — после очередного задания Супербия Скуало отлеживался в больничном крыле.
Только в этот раз из-за этого Каваллоне не побоялся и пришел в варийский особняк. Не просто проведать школьного друга — что уже было бы странным, — а к боссу Варии. Как ни странно, до кабинета Занзаса Дино дошел без особых происшествий.
-И что тебе надо, мусор? — недовольно поинтересовался тот, лишь увидев редкого гостя. Этого коня Занзас не любил чуть более, чем полностью.
-Занзас, — Мустанг дружелюбно улыбался, хотя глаза у него были удивительно серьезными. Он не прошел внутрь кабинета, оставшись стоять у двери, не беспричинно опасаясь реакции босса Варии. -Я слышал, что Скуало снова в больнице. Ты... отдай его мне. Ведь он тебе больше не нужен.
Когда Занзас поднимается из-за стола, Каваллоне несколько секунд думает о том, что даст ему отпор, но потом понимает, что не сможет, даже если бы здесь были его подчиненные, и готовится к отступлению. Но босс Варии лишь задумчиво оглядел его.
-И кто сказал тебе такую чушь? — лениво интересуется Занзас, разом допивая виски в стакане и с силой поставив его на стол. — Этот акулий мусор поклялся мне в преданности. И он будет моим, пока не подохнет. Моим и только моим. Понял, мусор?
Мустанг понял, и, зло поджав губы, вышел из кабинета, уходя вон и вскоре уезжая к себе. Возможно, он предпримет еще несколько попыток, но и сам Дино понимает — Занзас так просто своего мечника не отдаст.
А сам же Занзас, садясь обратно в кресло, подумал, что вовсе не нужно этому Каваллоне знать, что не только из-за клятв босс Варии не отдаст его никому.
В конце концов, вообще никому, кроме самого Супербии, не стоит знать, как несостоявшийся Десятый любит, когда эта белая, такая красивая акула находится рядом.
Об амнезии
-Эй, Скуало, — выныривая из темноты, слышит он несколько взволнованный голос и удивленно хмурится. Мысли медленно-медленно ползут в голове, ворочаются, и он не особо понимает, о чем они. -Скуало, мусор, ты слышишь меня?
Одна из мыслей дается, и он думает — «С чего это мусор, что он такой злой?», но думать как-то не то что больно, но не приятно, и он возвращается в темноту.
В следующий раз, приходя в сознание, он помнит, что его зовут Скуало, что у него нет левой руки, и что он за кем-то следует. За кем и почему он не вспоминает, и открывать глаза все еще слишком лениво, и тогда Супербия не теряет сознание, но засыпает.
Будит его тот же голос.
-Скуало. Сколько ты еще собираешься тут валяться, а, Скуало?
«Меня зовут,» — думает Супербия, открывает глаза и пытается привыкнуть к свету. Над ним нависает темный силуэт, знакомый-знакомый, но Скуало так и не вспоминает, кто это, снова закрывая глаза. Они болят от света.
-Черт, Скуало, — злится голос через несколько часов. — Ты нужен Варии, давай. Мусор, приходи уже в себя!
И Скуало снова приходит, с глупой мыслью в голове — «Стаканы у него кончились, что ли?».
В этот раз сознание не ускальзывает, мысли стали яснее, и как-то все... проще стало. Вот Супербия открывает глаза и смотрит на человека, который сидит около кровати. Человек выглядит, честно говоря, хреново. Обеспокоено-злой, с темными кругами под глазами, нервно крутящий в руках пустой стакан.
«Или виски?»
Странно, но Скуало совершенно не понимает, кто это, и почему у него должны быть виски и стаканы. Странно, но Скуало решает озвучивать свои мысли, и говорить оказывается совсем не больно.
-Ты кто?
Человек вздрагивает — от неожиданности, пожалуй, — и смотрит на Супербию, как на ненормального.
-Издеваешься?
Через несколько минут в палату заходит медсестра, и акуле на нее смотреть совсем не нравится. Поэтому он снова закрывает глаза и слушает.
-...потеря памяти, это реакция на то оружие. Скоро она должна восстановиться, — неуверенно лепечет девушка.
-На сколько скоро?
-Может быть через неделю, но могут уйти месяцы...
-У нас нет столько времени. Ясно?
Медсестра извиняется, объясняет, что они ничего не могут сделать, но человека это совсем не устраивает.
Перед тем, как снова заснуть — похоже, и правда сильно его ранили, раз организм требует столько сна, — Супербия думает о том, что теперь все на много понятнее.
На следующий день он вспоминает, что не должен стричь волосы, потому что клялся. Человек все еще сидит рядом.
«Он совсем не уходит, что ли?» — удивленно думает Супербия и вслушивается в его слова. Человек рассказывает о бое с Бьякураном.
Еще через день Скуало вспоминает, что человека зовут Занзас. Он восхищается Занзасом и несколько удивлен, что он опять рядом.
-Занзас, — шепчет он, не открывая глаз, и тот, кажется, даже вскакивает со стула. — Зан-зас.
Это имя Супербии произносить приятно и он не понимает, как мог это забыть.
Уже через полторы недели вместе с залечиванием всех ран к Скуало почти полностью возвращается память, и врачи отпускают его «домой». В особняк Варии Супербию отвозит Занзас.
-Ты что, все время там сидел, что ли?
-Какая разница, мусор?
Еще долго Занзас старался совсем не бить и не кидаться стаканами в мечника.
Ведь Супербия без памяти — совсем другой человек.
А, что ни говори, Занзас боялся потерять своего Скуало.
О клятве
Смотря на поле битвы, Занзас мог с уверенностью сказать, что это была сложнейшая битва за последние десятилетия. Враги даже заставили его подняться с кресла, стрелять без перерыва и отдавать приказы, выкрикивая их, ведь передатчик он сломал на первом десятке. Как в старые добрые времена, только хуже раз в десять.
Врагов было много. Никто даже особо не знал, кто это — только-только было побеждено Мильфиоре, и вот тебе на: приходит весть из Японии, что Десятого и Хранителей убили. Ни с кем из Вонголы Варии на связь выйти так и не удалось. А через несколько часов нагрянули они.
Они — это множество бойцов, как слабых, так и превосходящих по силе Венков Мильфиоре.
Бой еле удалось увести подальше от особняка, да вот смысла этому было уже не видно.
Первым зацепило, что странно, Луссурию. Конечно же, буквально через несколько минут у него слетели очки, и он все, отбиваясь, пытался выкроить момент, что бы найти их. Тогда его и достали.
Занзас хмыкнул — он повел себя слишком неосмотрительно для Варии. Мусор, что тут еще сказать.
Потом у Франа кончились силы. Пожалуй, даже кольцо Ада в руках маленького еще мальчишки не может спасти его от такой «армии».
Отвлекшись на лягушонка, был ранен и Бельфегор, но пока еще был способен сражаться.
Боссу это крайне не нравилось.
А еще Леви не отвечал. Значит, и он уже получил то, чего достоин мусор, подобный ему.
Конечно, кроме офицеров на поле боя были и рядовые варийцы. Те тоже были «лучшими из лучших», и, пожалуй, благодаря им полегли многие враги.
Когда из живых на этой стороне остались только Занзас и Скуало, шансы на победу все еще были. Призрачные, но были.
От поджаривания мозга очередного незадачливого врага несостоявшегося Десятого отвлек взрыв откуда-то справа. Со стороны Скуало.
Что там случилось, было не известно — то ли это чье-то оружие, то ли возможности меча Супербии были чем-то усилены. Не суть важно, главное, что там, по правую руку Занзаса, была выжженная полоса на траве, и множество трупов врагов. Это было на руку оставшимся варийцам, и победа уже точно была за ними.
Еще с десяток врагов было — уже испуганных, и своей суетой приблизивших себе смерть, — и бой был окончен.
Босс Варии, отряда, который так и не потерпел ни одного поражения, оглянулся чуть назад, желая увидеть, что случилось с мечником.
Стоит сказать, что и Занзаса пару раз задело — стоял он чуть пошатываясь, и выглядел не лучшим образом. Но Скуало явно досталось куда больше.
Тот, похоже, еле стоял и на коленях. Помимо многочисленных ран от мечей врагов были и ожоги, а в некоторых местах Занзас точно мог увидеть мясо под сгоревшей кожей, Супербиа кашлял кровью и всем своим видом показывал, что собрался прямо здесь и сейчас помирать.
Опустившись рядом с акулой на колени, Занзас взялся за его плечи, не сильно тряся, не обращая внимания на кровь.
-Ну, мусор, что ж ты такая сука, — несколько хрипло говорил он, заглядывая Скуало в глаза. — Я тебе не разрешал помирать, слышишь? Ты клялся мне, мусор. Или забыл уже?
Занзас усмехался, глядя на мечника. Тот, похоже, слышал, и понимал, и старался удерживать свое сознание.
-Только попробуй сейчас сдохнуть, мусор. Я тебе с того света достану и лично прикончу. Понял?
Скуало наверняка понял, да ответить не может. У Скуало нет сил.
-Не смей умирать, Скуало. Это приказ.
И теперь Занзас может быть уверен, что он успеет дотащить как-нибудь Супербию до лазарета. И что там его вылечат, поставят на ноги эту акулу. И он будет еще долго служить боссу, и клятву свою дурацкую будет держать.
Потому что Занзас уверен — Скуало не посмеет ослушаться приказа.
О скуке
Миссии в Варии распределялись крайне странно — зачастую выходило так, что один офицер просиживает без дела несколько недель, в то время как другой выполняет несколько заданий подряд, без отдыха и права на ошибку. Это было крайне глупо, но сделать с эти почему-то ничего не удавалось.
Еще, по тоже весьма странным причинам, иногда Скуало брал на себя миссии Бельфегора. Например, если принц только вышел из лазарета, Супербия, который когда-то был назначен «нянькой» мальчишке, тяжко вздыхал, но выполнял больше заданий, чем обычно.
Занзас этого не одобрял и вообще считал, что в таком случае Белу и вовсе нечего в отряде делать.
Тем не менее, все продолжалось как и раньше, и меняться, похоже, не собиралось.
И точно так же было в этот раз. Уходя, мечник сказал, что немного задержится — «на недельку всего, босс», — и пошел выполнять задания за двоих.
Не было его уже вторую неделю. По идее, волноваться еще не стоило, и через день-два Скуало должен был вернуться. Но Занзас не привык долго ждать.
Обед в кабинет приносил Леви, и это жутко раздражало — тот стоял столбом и восхищенно наблюдал за каждым движением босса. Уже на второй день это на столько достало, что А Тану было запрещено подходить к кабинету вообще в принципе, а без особой необходимости и входить в ближайший коридор запрещалось. После этого едой занимался Луссурия, что тоже не особо устраивало, но было терпимей.
К началу третьей недели к Занзасу боялись подходить вообще в принципе, и мимо кабинета согласились бы пройти только в том случае, если бы все остальное коридоры были разрушены. Босс Варии был крайне зол задержкой Скуало, но сделать ничего не мог.
Задание «отнести боссу еду» стало для подчиненных худшим наказанием.
Еще через несколько дней весь офицерский застав предпочел разбежаться по миссиям, даже Бельфегор где-то откопал себе одну.
Занзас же восседал в своем излюбленном кресле круглые сутки, смотрел в окно и одной другой гладил Бестер. Лигр как-то печально, но от этого не менее громко урчал. Зверь знал, что с его хозяином, и что передалось и ему — они скучали. Страшно скучали по этому длинноволосому, вечно орущему, но такому родному мечнику.
Сам Занзас признавать это отказывался даже перед самим собой, хоть и знал, что еще несколько дней — и отрицать очевидное будет глупо.
Еще несколько дней прошло.
Несостоявшийся Десятый даже поглядывал на мобильный телефон, думая, стоит ли набрать Скуало. В конце концов, если он просто задержался по каким-то незначительным причинам, то сможет ответить...
Нет, это глупо. Стоит дождаться, не поддаваясь.
-Давай, мусор, где же ты, — тихо говорит Занзас, запуская руку в шерсть на загривке Бестер. Тот носом утыкается в колено хозяина, молча поддерживая. — Опаздываешь, Скуало.
Как можно так соскучиться по этому мусору, — думает босс Варии, и хмурится, понимая, что признает это. Признает, что Супербия ему нужен.
А на следующий день, ранним утром, присутствующих в варийском особняке будит громкое «Врай!!», и Занзас ухмыляется.
Бестер довольно рычит, и, лениво поднявшись, выходит из кабинета Занзаса. Встречать запоздавшего гостя.
X. X.
Скуало сам не понимал, как Занзасу удается доводить его до такого состояния — когда гордая акула согласна выполнить любой приказ босса, каким бы безумным он ни был, только от желания следовать за этим человеком. Это походило на эйфорию, и приходило после миссий, в которых участвовал и Занзас. Видимо, это влияние его пламени, или что-то такое еще.
Занзас пользоваться моментом умел, и в этот раз тоже шанса исполнить одно из своих желаний не упустил.
Занзас смотрел на обнаженного Супербию, лежащего под ним. Доверчивого по отношению к боссу. Странно видеть на лице мечника такие эмоции.
Руку, рождающую пламя, он заносит на грудью Скуало.
Всего лишь четыре линии. Две буквы, и память на всегда, что эта акула — только босса.
Занзас собственник, и с этим ничего не поделать.
При первой линии Скуало вздрагивает — не от неожиданности, он знает и сам согласился на это, — но от боли. Пламя гнева оставляет ожог на коже, который не был бы красив, если бы не смысл, вкладываемый в него. Супербия готов потерпеть недолгое "неудобство" ради этого смысла.
«Х». А чуть снизу и справа — второй «Х». Два икса, которые значат «Занзас». Босс Варии проводит по свежей метке рукой, заставляя мечника прикрыть глаза, и довольно ухмыляется.
Теперь мечник полностью его, и только его.
Два икса на груди не дадут забыть об этом ни одному из них.
Бета: Не бечено!
Фэндом: Katekyo Hitman Reborn
Персонажи: Занзас/Скуало
Рейтинг: R
Жанры: Повседневность, Романтика, Слэш (яой)
Предупреждения: Смерть персонажа, OOC
Размер: Мини, 22 страницы
Кол-во частей: 16
Статус: в процессе написания
Описание:
Несколько драбблов, не связанных между собой.
Посвящение:
Посвящается Squalo~
Моему няшному Ску х)
читать дальшеО готовке
Скуало никогда не любил готовить.
Проблема была в том, что готовить он умел, и этим приходилось заниматься хоть раз в три дня.
Ведь, черт возьми, Занзасу нравится, как готовит мечник.
Кажется, чего такого? Но ведь выполнять миссии, следить за финансами (Маммон ведь это, того), составлять отчеты и многое другое должен был делать тоже Скуало. Тут уж на жарку мяса времени не особо остается.
-Где мой обед, мусор? — спокойно интересуется босс, как только Супербиа заходит к нему с докладом о выполненной миссии.
-Да попробуй сам его приготовить! — внезапно не выдерживает Ску, его и так все достало.
Знал бы он, что Занзас и правда попробует.
Знал бы он, что кормить тем, что выйдет, начнут именно самого Скуало...
О дне рождения Скуало
Пожалуй, подсознательно Скуало ждал этого дня чуть сильнее, чем обычно, и по наступлению его даже немного... разочаровался? Наверное, да.
Этот год был особенным.
В этом году — вернулся Занзас и умер Оттавио.
В этом году — Вария стала прежней. По крайней мере, более похожей на ту прежнюю.
И поэтому, когда наступил день рождения Скуало, он и правда ждал. Ну не забудет же босс, правда?..
Но день начался — как многие другие.
Утром Занзас отправил Супербию на простейшую миссию — займет от силы несколько часов.
Днем — раздражающий особенно в этот день Луссурия налетел с пожеланиями вечной любви и счастья, и тортиком, который он "пек все утро со всей своей любовью". Вслед за геем всея Варии подтянулись и другие офицеры. Бельфегор пожелал крепкий череп, Маммон — много денег (чтобы мог отдать все долги, видимо). Леви промолчал — он вообще мечника не любил, но, тем не менее, с мрачнейшим просто выражением лица вручил подарок — фейерверк. Запускать его Супербия не решился — мало ли, вдруг рванет раньше времени? От этого А Тана можно было что угодно ждать.
А вечером Скуало понес Занзасу отчет о выполнении миссии, мысленно проклиная его за невнимательности к подчиненным в принципе, и ему самому в частности.
-Врой, босс, отчет! — прокричал он прямо с порога кабинета. Почему-то в ответ даже не последовало стакана. С чего бы?
-Подойди, мусор.
Акула подходит — несколько шагов до массивного стола, смотрит Занзасу в глаза, и в голове появляется множество вопросов, общий смысл которых сводится к "и что ему надо, врои?!"
Босс Варии ставит в сторону стакан с виски, который сегодня так и не совершил свой последний полет.
Приподнимается чуть и целует донельзя удивленного Скуало. Мягко и нежно, чертовски приятно, и где-то на краю сознания Супербии мелькает мысль, что обычно Занзас так не умеет.
-Эй. С Днем рождения... Скуало. У меня даже есть подарок для тебя.
Через несколько минут мечник Варии понимает — это определенно будет самый приятный подарок за всю его жизнь.
О необычных вечерах
Порой, прохладными вечерами, босс элитной группировки убийц Варии становился немного странным. Не таким злым и раздражительным, и, больше сказать, несколько мягким и даже добрым. Ну, настолько добрым, насколько он вообще мог быть. Пожалуй, никто в Варии не замечал разницы между Занзасом обычным и Занзасом странным. Кроме одного человека. Человеком этим был, как не сложно догадаться, Супербия Скуало. В конце концов, когда столько времени находишься рядом с человеком довольно сложно не научиться понимать, какой он в данный момент.
Еще говоря о Скуало, такие прохладные вечера он очень любил, потому что в это время босс позволял ему многое. И сейчас, например – Занзас сидит на диване, а мечник улегся и положил голову ему на колени. Довольно жмурится и чуть ли не урчит, когда теплая рука осторожно перебирает пряди волос.
-Занзас, — блаженно тянет он, приоткрывая глаза и как-то особенно счастливо, как только с боссом, смотрит. – Занзас, а поцелуй меня?
Босс Варии хмыкает и улыбается. Не так, как обычно улыбается он при виде мусора Савады – по сумасшедшему и пугающе, а как-то совершенно нормально и даже тепло.
-Может, тебе еще и за жабрышком почесать? – иронично интересуется он, еще раз проводя пальцами по серебристым волосам.
-Почеши, — тут же соглашается Супербия, зная, что сегодня ему за такое ничего не будет. – Но сначала – поцелуй, босс.
Занзас думает – совсем мусор обнаглел. Занзас думает – и когда он научился так манипулировать мной? Занзас думает – так говорит, будто я сам этого не хочу. Занзас еще много о чем думает. А потом наклоняется – и целует, как попросил его мечник. А потом чешет «за жабрышком», как захотел сам.
О дне Святого Валентина
Сегодня ни у кого не было миссий, все были свободны и наверняка наслаждались жизнь. Точнее, почти все.
С самого утра в Варии было шумно. Шум, что не особо-то странно, исходил прямо из кабинета Занзаса. Любой мог сказать, что там происходит — Скуало кричит и явно что-то пытается боссу объяснить, а сам босс прицельно кидает в мечника предметы разной степени хрупкости я тяжести. Если Супербия на несколько минут замолкает — значит Занзас попал. Кричит еще громче — увернулся. К этому уже привыкли.
Но, похоже, кое-кого в этот раз это крайне не устраивало. А именно — Луссурии. Ну, на самом деле, гей всея Варии почти всегда был не доволен тем, что «между боссом и Ску так мало нежности и ласки!», но сегодня, видимо, это было особенно непозволительно.
-Мальчики! — без всякого страха распахнул Луссурия дверь. От его голоса рука Занзаса дрогнула, и книга, что ранее была в ней, ударила в стену в паре сантиметров от головы Скуало. — Может быть, вы хоть в этот день не будете ругаться?
То, как Луссурия выделил голосом «этот» не понравилось ни боссу Варии, ни мечнику.
-Врои, что еще за «этот день», Луссурия?! — Супербия был явно не доволен тем, что их с боссом прервали. На самом деле, Скуало пытался уломать Занзаса сводить его как-нибудь в ресторан и утроить нормальное свидание. Пытался это сделать он часто, чуть ли не каждые три дня, но Занзас оставался глух к его просьбам. А тут еще этот... павлин мешается.
Сам Занзас промолчал, ожидающе посмотрев на Луссурию, явно рассчитывая на объяснения.
-Ах! Босс, Ску! Сегодня же Самый Романтичный День в году! — он посмотрел на двух явно ничего не понимающих варийцев и со вздохом попытался разъяснить. — Ну, день святого Валентина! Неужели вы не знаете?! Шоколад, валентинки, свидания...
Он перечислял, перечислял, и еще долго перечислял, чем стоит заниматься в день святого Валентина. На лице Скуало цвела пугающая Занзаса улыбка.
Как только Луссурия закончил, Супербия торжествующе обернулся к боссу. Тот нахмурился, но сказал ожидаемое.
-Черт возьми, мусор. Ладно. Будет тебе твой ресторан. И Валентина этого... отпразднуем.
А потом их ждал прекрасный вечер. Не сказать, что бы прямо самый романтичный — с Занзасом такого дождаться сложно.
Но уж после ночи довольны были все.
О том, что бывает после миссий
В четырнадцать Скуало не знает, как реагировать на это странное «мусор» Занзаса. Что бы Супербия ни делал — выходит все не то, и наследник Девятого только больше злится. Скуало еще не умеет различать интонации, которые, честно говоря, вообще не возможно различить, не имея идеального слуха. В двадцать четыре идеального слуха у Скуало все еще нет, но, похоже, он нашел какой-то другой способ видеть в одном и том же слове многое — недовольство, приказ, одобрение, страсть.
О, черт возьми, страсть! Да разве думал мечник, при первой встрече своей с Занзасом, что отношения их «дружбой» и работой не ограничатся? Нет, нет, конечно же нет. Но с этим уже ничего не поделаешь. Они много лет вместе, и с чего началась близость в плане секса — понять уже сложно.
На задания Занзас сам выбирается крайне редко. На самом деле, он доверяет своим подчиненным, и знает, когда они могут справиться. Но когда уж встречается слишком сильный враг, требующий присутствия лично босса...
Пожалуй, в те моменты, когда Занзас участвует в битве, все в Варии еще раз понимают, что заставляет их следовать за этим человеком. Благородные сила и гнев — это именно то, чего не хватает нынешнему Десятому Вонголе. Это именно то, без чего Вонгола с этим Десятым чахнет, становится слабее, медленно умирает. Все в Варии знают, что босс не допустит этого. Придет на помощь в последний момент, возьмет власть в свои руки. Как в дурацких американских фильмах.
После боя Занзас разгорячен и, чтоб его, возбужден. Об этом Скуало известно прекрасно, ведь как тут не знать, когда всегда одно и тоже. Занзас прижимает Супербию к себе, не давая тому дышать, целует — глубоко, долго. А потом, без всяких глупых слов — ну, знаете, никаких, конечно же, «Я люблю тебя и хочу прямо сейчас!», или «Ты чертовски сексуален, Скуало!», или даже «Сейчас ты мне нравишься, мусор», — и вообще лишних действий — к первому отелю, ведь поместье Варии слишком далеко.
Девушка на ресепшене испуганно смотрит, широко раскрыв глаза, и наверняка хочет вызвать полицию, но следующие за боссом Бельфегор с Франом очень просто объясняют ей, что делать этого не стоит. Пока иллюзионист что-то бубнит абсолютно бесцветным голосом о том, почему именно все предпринятые действия будут бесполезны, Бельфегор держит у горла девушки нож, и видно — хочет уже пролить кровь, ему уже скучно, уже хочется больше.
А Занзас со Скуало — уже взяли номер, пока персонал сговорчив. Красивая мебель, мягкая кровать и чистое белье, прекрасный вид из большого окна. Но босс Варии не обращает внимания на обстановку в комнате. Сейчас это абсолютно не важно — к утру они наверняка будут дома. Или, по крайней мере, в том месте, которое с натяжкой можно так назвать.
Супербия весь в крови — своей и чужой. Его несколько раз задел враг — ничего серьезного, но крайне не приятно, честно говоря. Потом враг за это поплатился и умер.
Он сам старается быстрее освободится от одежды. Вовсе не из-за того, что ему тоже хочется, а из-за того, что Занзасу в порыве страсти ничего не стоит и порвать форму, а это как-то уж совсем не хорошо. А все вокруг пачкается красным — наверное, только придется после приводить эту комнату в порядок. Не варийцам, конечно же.
-Мусор, — почти рычит Занзас, стягивая с себя рубашку и толкая Супербию к кровати. Мечник вздыхает — интонации босса ему чертовски не нравятся, именно после вот таких-вот интонаций он обычно недели сидеть нормально не может. — Ты...
Голос у Занзаса сейчас — хриплый и какой-то тяжелый, слова — прерывистые, и совсем не складываются в цельные предложения. Хорошо, что акула и так все прекрасно понимает. Потому что не первый раз, потому что он — правая рука, всегда рядом и всегда знает, потому что они давно вместе.
Скуало раздвигает тонкие, длинные ноги в стороны, и Занзас довольно ухмыляется.
Он, на самом деле, взял бы эту акулу прямо сейчас, сразу — без подготовки, резко, что бы этот громкий мусор кричал, понимал, что...
Но так не выйдет, к сожалению босса Варии, и Супербия чувствует — один, два, три пальца. Уже внутри, настойчиво растягивают. Скуало не приятно, ему совсем не нравятся ощущения, и он не уверен, что вообще может получать удовольствие в такой ситуации. Он устал после сражения, он хочет отдохнуть. А еще кровь в волосах засыхает — отмывать потом.
А Занзас наклоняется — целует плечи, шею, спускается ниже. Это не ласка — так он показывает, что мечник принадлежит ему. Ему одному, полностью и без остатка.
От Скуало пахнет битвой и кровью, а еще Занзас уверен, что различает запах гордости и клятвы. Пожалуй, никто, кроме него, не чувствует этого.
И вот — подготовки достаточно, и Занзас, довольно выдохнув сквозь зубы, входит в Супербию. Тот жмурится, плотно сжимает губы, и, кажется, надеется, что это не продлится слишком долго. На самом деле, после нескольких сильных толчков мечнику становится приятно, и он старается не стонать, что выходит не слишком хорошо.
Босс Варии доволен собой. Он в такие моменты думает о том, что только для него эта гордая акула — такая гибкая, только под ним отзывчиво стонет и как-то неприлично краснеет, его имя выдыхает, прерываемое стонами, когда кончает.
Как и хочет Скуало — все быстро и очень просто. Сразу после него расслабляется и Занзас, на удивление ласково целует в губы, и отправляет мечника в ванную.
Там Супербия пытается нормально отмыть голову, что сделать вообще сложно — помимо всех обычных проблем его еще и шатает от усталости и полученного только недавно удовольствия. Поэтому когда он выходит, Занзас уже спит. Сам мечник ложится не скоро — сушит волосы, а потом еще и заснуть не может. То ли из-за боя, то ли из-за того, что от Занзаса идет жар, и спать с ним в одной кровати — все равно что в баню сходить, честное слово.
Но все же, чуть позже оба мафиози спят. И во сне несостоявшийся Десятый, совершенно не осознанно, конечно, а не потому, что нравится, обнимает своего заместителя.
Утром варийцы собираются и вместе отправляются в поместье Варии.
-Домой, — радостно улыбается принц и смеется, запуская ножи в шапку Франа. Леви молча хмурится и смотрит на идущих впереди Занзаса и Скуало, а Луссурия сбоку щебечет что-то о том, что он-то знает, «у Занзаса-сама и Ску была прекрасная ночь!~».
О том, для чего можно ходить в парк аттракционов
Зачастую людей, которые мешают Вонголе, очень сложно найти. Эти люди понимают, что им грозит опасность, прячутся, осторожничают часто даже больше, чем требуется. Но от специального отряда убийц, Варии, им в любом случае не скрыться. Никто не скрывался.
Иногда, что бы убить врага, приходится совершать весьма странные вещи.
Занзас и Скуало — в парке аттракционов. Не из-за того, что кому-то из них этого хочется. Здесь — «объект», а уж все эти «американские горки» и сладкая вата элиту Варии не интересует.
Занзас и Скуало торчать в этом месте еще около получаса. И эти пол часа делать абсолютно нечего. Они усердно притворяются хорошими друзьями, что, правда, все больше начинает смахивать на влюбленную парочку. Так почему-то само выходит. Скуало очень искренне улыбается, когда смотрит на детей, клоунов и парней, которые показывают своим девушкам, на сколько круты в тире. И, конечно же, именно в это место под названием «тир» Супербия и затаскивает уже через несколько минут Занзаса.
-Покажи им, как это надо делать, — смеется он, и, похоже, никто из присутствующих рядом и не сомневается, что стреляет этот человек превосходно. Уж больно кровожадный у него вид, когда он держит в руке пистолет, пусть даже и такой, совсем безопасный. Мишени падают одна за другой, и так все десять, что были. В качестве приза явно довольный собой мечник выбирает плюшевого льва. Там были и медведи, и какие-то рыбки, и много чего другого, конечно, но лев ему понравился больше.
-Купи мне воздушные шарики? — еще через несколько минут спрашивает Скуало, и Занзас почему-то соглашается. Они изображают довольных жизнью людей, которые пришли сюда развлекаться.
-И сахарную вату я люблю, — и Занзас покупает сладкую вату, хотя сам ее просто ненавидит.
В итоге уже через какие-то двадцать минут Супербия Скуало, лучший мечник в мире, разгуливает с большим плюшевым львом, глупыми воздушными шариками, привязанными к искусственной руке, и сладкой ватой в другой. И, кажется, даже мрачный всегда босс Варии начинает улыбаться.
-Десять минут, — тихо говорит он, ведя акулу к нужному месту. Тот, кажется, никак особо на это не реагирует, только взгляд становится чуть серьезней. Скуало отходит в сторону и ставит льва на скамейку, привязывает к нему воздушные шарики, что бы не улетели, и выкидывает почти доеденную вату.
-Пять минут, — с ухмылкой сообщает Занзас. Они уже на месте, они готовы к нападению, готовы убивать.
-Врои, Занзас. Своди меня как-нибудь сюда просто так, — просит Супербия, с сожалением понимая, что к окончанию их миссии льва с шариками уже заберет какой-нибудь глупый ребенок, который будет рад бесплатному подарку.
На это несостоявшийся Десятый не отвечает, но Скуало знает — сводит. Кто бы что ни думал, но иногда Занзас способен делать вещи, которые показывают его настоящее отношение к своему заместителю.
-Ноль. Начинаем операцию, мусор, — ухмылка на лице Занзас становится шире. Спокойные пол часа изображения счастливых молодых людей закончены.
О тренировках мечников и ревнивом Занзасе
Первое время Занзас старался не обращать внимание на это. Подумаешь — один мечник приехал к другому мечнику и все дни проходят в тренировках, кончающихся в несколько часов ночи. Да кто этих мечников поймет вообще? И несколько дней Занзас и правда не обращал внимания. По возвращению радостного Скуало он вел себя совсем как обычно и даже не слишком сильно протестовал против этих длинных тренировок.
К концу первой недели босс Варии начал подозревать неладное.
Скуало и Ямамото уходили на тренировки рано — Занзас еще даже не успевал проснуться к этому времени. Хотя, что уж там говорить — Супербия всегда был ранней пташкой, засыпая раньше своего босса и просыпаясь тоже, естественно, раньше. Видимо, Такеши был таким же.
Каждая тренировка проходила где угодно, но только не рядом с особняком. Скуало объяснял это тем, что Такеши этот еще плохо контролирует пламя, и не стоит так рисковать домом всех варийцев. Но чувствовал Занзас — что-то здесь не так!
Возвращались домой они, как уже говорилось, совсем поздно — в час или два ночи. Уставшие, но чертовски веселые. И так улыбались друг другу, и смеялись. А как только входил Скуало в комнату, сразу ложился и засыпал. Моментально. Это тоже раздражало Занзаса.
Но пока еще раздражение было в пределах нормы.
А вот когда в один якобы прекрасный вечер (то есть, ночь, конечно же уже, но если учесть, во сколько Занзас ложился спать, это был еще вполне себе вечер) он увидел, как рука Ямамото лежит на плече Его Скуало, и тот совсем и не против этому, и как-то подозрительно улыбается и смотрит на Такеши!.. Ну уж нет. Даже такого Занзас уже не мог терпеть! В голову пришли образы того, как могли проходить тренировки мечников. А вдруг?.. Да что там вдруг, наверняка!
Еще два дня босс Варии выпивал чуть больше, чем обычно. Воображение совместно с алкоголем выдало картину того, что не просто так эти тренировки проходят, что Ямамото там изменяет кому-нибудь из Японии (и какая вообще разница, кому?), а Скуало, конечно же, изменяет Занзасу! Эту мысль он обдумывал с каким-то ненормальным удовольствием, все больше убеждая себя в собственной правоте.
-Мусор, завтра я пойду на тренировку с вами. Посмотреть интересно, — надо же было предпринимать какие-то действия?
-Врои, Занзас, ты будешь мешаться. Это совсем не интересно, правда. Тебе же не нравятся бои на мечах?
И тогда уж Занзас абсолютно убедился в том, чем они там на самом деле вместо тренировок занимаются.
Конечно, можно было спросить об этом у самого Супербии. Он чаще честен с боссом, и если уж действительно такое происходит, при прямом вопросе скрывать не станет. Но, черт возьми, мы же говорим о Занзасе! Нет, конечно нет, не станет он ничего спрашивать. Он лучше сам проследит.
Это было не просто — встать в такую рань. В шесть утра! Занзас, вставший в шесть утра — пора записывать это в еще одно чудо света. А уж тихо и незаметно следующий на место тренировки за своим мечником — тем более, чудо просто.
Супербия Скуало и Ямамото Такеши целых три часа шли по лесу. Просто шли, бейсбольный мусор что-то постоянно рассказывал, а вот Скуало — молчал, и несколько раз даже раздраженно поднимал руку с мечом, призывая Такеши к тишине, видимо. Через эти долгие три часа, за которые Занзас уже больше сотни раз решил, что зря пошел за ними, они вышли к поляне.
До самого вечера два мечника тренировались. И они действительно тренировались, сражаясь друг с другом. Занзас, сидя за какими-то кустами и наблюдая, уже чуть не зевал, ожидая все, когда же уже начнется то, что просто обязано происходить на их тренировках! И вот — начало темнеть, Скуало остановился и крикнул Ямамото, что пора закруглятся. Все.
Занзас, не особо понимая, для чего, вскочил, привлекая к себе внимание мечников.
-Вы что?! Мусор, вы здесь что, тренируетесь что ли? — почему-то страшно возмущенно спросил он, смотря с какой-то злостью. Наверное, ему было даже чуть обидно, что он ошибался. Да и не верил он! Не верил, что просто так ошибся.
-Врои, босс, — Скуало удивлен. — Я же тебе говорил, что мы тренируемся... ты что?
Супербия определенно не понимал, почему Занзас так себя ведет.
-Мусор, Скуало, вы же здесь... должны, — Занзас нахмурился. — Не только тренировкой заниматься.
-А чем еще? — поинтересовался улыбчивый Ямамото, всегда лезущий не туда, куда нужно. Но, в принципе, абсолютно не важно, что этот Такеши не понимал, о чем говорят варийцы. Главное, что Супербия понял. Понял, и засмеялся, тихо, качая головой.
-Черт, босс, — сказал он сквозь смех, подойдя к Занзасу. — Занзас, ты идиот. Думаешь, мне нужен этот мальчишка?
Босс Варии уже и сам понял. Не нужен, конечно же.
-Думаешь... что я променяю тебя на кого-то?
-Да кто тебе знает, мусор, — недовольно уже лишь из-за понимания собственной ошибки хмыкает Занзас.
-Вроои, босс, — акула улыбается и, не стесняясь стоящего неподалеку Такеши, обвивает шею Занзаса руками, касается губами его губ. — Дурак ты, дурак. Никто мне больше не нужен.
Смущенно улыбнувшись, Ямамото понял, что будет здесь сейчас явно лишним, и отправился обратно к особняку сам.
А через час после него туда же вернулись и Занзас со Скуало. И оба — чертовски довольные.
После Конфликта Колец
Наверное, это был один из тех немногих моментов, когда Занзас совершенно не знал, что делать. Вот совсем недавно — кончился бой Неба. Кончился конфликт колец. Все — кончилось. Но он так и не достиг своей цели. Что делать дальше? Он не получил кольца Вонголы. Его победил какой-то... мальчишка. Что делать?
Занзас лежит в белоснежной палате. Да все палаты в больнице такие. Белоснежный потолок, и точно такой же пол, тумбочка у кровати, одеяло... все, абсолютно все — белое. От этого болят глаза. Поэтому почти все время несостоявшийся Десятый старается проводить с закрытыми глазами.
В коридоре слышится какой-то шум. Медсестры что-то недовольно кричат, но вот что именно Занзас не разбирает — не вслушивается. Дверь в его палату распахивается. Со знакомым, раздражающим особенно сейчас:
-Врои!!
Да кто бы мог подумать — Супербия Скуало, тот, кого «съела акула», явился к боссу собственной персоной. Уже даже кричит почти как раньше. Хотя голос и хрипит до сих пор.
Супербия Скуало вкатывается в палату Занзаса в инвалидной коляске — не может он до сих пор ходить, ужасно бесится по этому поводу, но сделать ничего не может.
-Врои, босс, — уже тише говорит он, смотря на своего босса. Смотря с какой-то надеждой. Пожалуй, в глазах читается вопрос. «Врои, босс, ты еще живой? Ты все еще собираешься возглавлять Варию? Ты собираешься стать во главе Вонголы? Мы тебе все еще нужны? Я — нужен?» Но Скуало не задает этих вопросов, хоть и хотел бы, пожалуй.
Медсестра и недовольный молодой доктор, обсуждая между собой этих двух ненормальных пациентов, закрывают дверь в палату, оставляя «ненормальных» наедине. Это им и нужно, конечно же.
Хотя Занзас продолжает молчать. Молча лежит, с закрытыми глазами, даже не слыша своего подчиненного, кажется.
-Занзас, — снова начинает говорить Супербия, и в голосе слышна неуверенность. -Эй, Занзас...
-Мусор, как ты посмел? — прерывает его Занзас. Его голос тихий, и какой-то... не такой. Совершенно. Скуало это абсолютно не нравится, и смотрит он уже с волнением.
-Да что такое-то, а?! — усиленно кричит он, зная, что босс понимает. Понимает, что за интонациями этими скрывается банальный страх, которому подвержена даже акула Варии. — Врои, ты помнишь, что я поклялся! И я не могу умереть, пока ты не достигнешь цели, пока ты... ты...
Занзас все же открыл глаза и посмотрел на Супербию. И взгляд его был — не таким. Не занзасовским совсем. Не бывает так, вообще-то.
И тогда в палате воцарилась тишина. Пожалуй, мечник просто не знал, что сказать — от этого взгляда босса слова куда-то разбежались, и мысли не складывались совсем, не понимая, почему из взгляда этого совсем исчез тот огонь, что был прежде. А Занзас и не собирался ничего говорить, нечего было.
И просто так — смотря друг на друга — они просидели целый час. А потом, конечно же, Скуало не выдержал.
-Занзас, ты ведь добьешься своей цели. Ты сможешь, правда ведь? Врои, босс, — акула тихо засмеялся, наклоняя голову вперед. — ты же сильный, мы все это знаем. Ты же еще покажешь этому мелкому Саваде... Не собрался же ты помирать после этого боя в больничной палате?
И, как ни странно, слова Супербии дошли до Занзаса. Он нахмурился, и взгляд стал чуть более прежним.
-Конечно, нет, мусор. Да ты же сам... проиграл какому-то мальчишке, который меч держать не умеет! И ты зовешь себя моей правой рукой?
На лице мечника цвела ухмылка — широкая, чисто скуаловская, а в глазах босса Варии снова играл огонь — не такой сильный, как обычно, но занзасовский.
И это было совсем как обещание друг другу, подтверждение старой клятвы.
Они не проиграют, пока не достигнут цели.
Бой с Бьякураном
Смотря на поле боя, Занзас думал разве что о том, что Скуало опаздывает. В то, что мечник умер, босс Варии верить не мог совершенно. Да и, честно говоря, последнии годы довольно часто в Варию приходили вести о "смерти" Супербии, после чего тот обязательно возвращался — через несколько часов, дней или неделю. Но обязательно возвращался. Не так просто убить эту живучую акулу, а враги его почему-то вечно недооценивали.
Ни Бьякуран, ни Тсуна, ни какие-то тупые погребальные венки Занзаса вовсе не волновали. Нет, сначала Вария должна присустствовать полным составом, потому что он приказал им, а потом они покажут свою силу и победят. Именно так ведь и будет.
Когда откуда-то появляется Ямамото, несостоявшийся Десятый не смотрит на этот мусор, который вдруг научился прекрасно сражаться и отражать удары.
Он смотрит прямо перед собой — на Дино Каваллоне. Мустанг выглядит довольным собой, и это страшно раздражает Занзаса. Этот позитивный придурок ему никогда не нравился, еще со школы. А тем более когда он был рядом со Скуало. Как сейчас.
Супербия выглядит не самым лучшим образом — он в крови, левой руки нет прямо до локтя, и вообще он еле стоит на ногах. И опирается на Каваллоне. Занзас хмурится — нет, все это ему абсолютно не нравится. Хорошо, что мечник уже пришел. Ужасно неприятно что причастен к этому Дино.
-Ты опоздал, мусор, — недовольно и несколько надменно произносит босс Варии.
-Ну уж прости, хренов босс, — хрипло отзывается Скуало, зло щурясь и тихо шипя от боли. Черт возьми, его только вытащили из разрушенного здания, в этот раз он действительно чуть не умер и уже даже успел распращаться со всеми, в этот раз все было серьезно. А Занзас даже никак не реагирует. Почему?
"Почему ты такая сволочь, босс?" — мысленно ругается мечник, гручтно усмехаясь. Хотя, и правда, чего же он еще мог ждать?
Каваллоне оставляет раненого среди Варии, решая, видимо, что это ведь его отряд, что с ними будет лучше, и сам уходит куда-то к Саваде и остальным вонголятам.
Занзас упрямо смотрит в сторону, и лишь через несколько минут, когда Тсунаеши, произнося очередную пафосную вещь, нападает на Бьякурана, вновь обращает внимание на Скуало.
Привычно хмурясь, он подходит ближе.
-Черт, мусор, можешь быть доволен собой. Ты заставил меня волноваться, — на самом деле, боссу Варии сложно это признать. Но он знает, что это нужно сказать. Наклоняется вперед и как-то неуклюже касается губами губ Супербии. Тот снова шипит и с напускным недовольством отмахивается от босса. — Не смей больше так делать, приказываю, не смей. Понял?
Скуало слабо усмехается и кивает. Он знает, что позже — когда они победят Бьякурана (ведь они обязательно победят его, не может быть иначе), когда вернутся в особняк и Луссурия со своим павлином залечит все раны — именно тогда Занзас скажет об этом еще раз. Нет, пожалуй, таких слов снова дождаться будет сложно. Но язык действий Занзаса Супербия выучил уже давно.
О фотоаппаратах
В один прекрасный день, в какой-то из многочисленных праздников, Маммон удивительно расщедрился и подарил Супербии фотоаппарат. Что Скуало знал такого, что маленький иллюзионист был готов потратить столько денег (пусть фотоаппарат и был одним из самых дешевых), никто так и не узнал. Зато в тот же день все в Варии узнали, как сильно не любит Занзас фотографироваться, фотографии и эти вот несчастные фотоаппараты вообще. Технику еле удалось спасти от уничтожения.
Зато у мечника появлось новое развлечение. Называлось оно «сфотографируй Занзаса так, что бы он не заметил, и распространи фотографии по особняку». Стоит сказать, что больше никого видеть перед объективом Супербия не желал, и причины этого так же были тайной.
Вскоре у него скопилась целая коллекция фотографий. Вот дверь, которая только что закрылась за Занзасом. Вот тарелка, которая полетела в фотоаппарат, что бы скрыть Занзаса. Вот полотенце, которое было накинуто на все тот же фотоаппарат, все тем же Занзасом. А вот еще одна дверь, опять закрывшаяся за Занзасом...
За несколько недель пребывания этого чуда техники в Варии босс начал так усердно избегать Скуало, что тот даже пожалел, что все это затеял. На обещание, что больше он не станет целью объектива, Занзас никак не реагировал, решив, видимо, и вовсе акулу игнорировать.
Кончилось все это внезапно быстро — одним утром, проснувшись, Супербия увидел на прикроватной тумбочке разбитый и немного расплавленный фотоаппарат, а в кресле у окна (вообще-то, в комнате Скуало этого кресла не было, но, видимо, босс и его притащил для полноты картины) сидел явно довольный собой Занзас, и улыбался.
В конце концов — решил мечник — зачем ему фотография босса, когда рядом есть такой оригинал?
О мстительном Занзасе
Занзас был абсолютно спокоен, по крайней мере — внешне. Внутри-то у него пылал огонь ненависти, но за последние годы босс Варии научился прекрасно его скрывать, выпуская лишь во время боя. Собственно, сейчас вся ненависть была направлена на одного конкретного человека, и было бы странно, если он ее не ощущал.
Закуро — один из «погребальных венков» Мильфиоре — сейчас был главной целью Занзаса. И совершенно плевать на всяких Бьякуранов и взрывы где-то позади. Этот человек волнует его куда больше. Хотя бы потому, что этот мусор посмел покалечить его, Занзаса, мечника. Вы ведь знаете? Такое не прощается.
-Мусор, — окликает босс Варии Закуро, когда тот в насмешкой в глазах поворачивается боком, к своему союзнику. — Да, ты, мусор. Сейчас ты умрешь. Понял?
Пожалуй, этот динозавр — а Закуро и правда динозавр, в прямом смысле этого слова, особенно сейчас, после открытия коробочки — не уверен сейчас в том, что чувствует. Наверняка он не думает, что от «какого-то босса какого-то отряда» может идти такая мощь. Но, в принципе, он и не знает, как этот босс относится к своей собственности, то есть, вестимо, к Скуало. И это даже к лучшему.
-Ты это мне? — хмыкает Закуро, не ожидая, что сейчас может случиться что-либо особое.
Закуро не замечает, как Занзас открывает коробочку и оттуда вырывается Бестер, особо прекрасный и опасный сейчас, и бросается тут же в атаку. Поэтому первые несколько ударов «лава-мэн» позорно пропускает. Хотя нельзя сказать, что для него это трагедия. На них он, честно говоря, вовсе не реагирует. Ну, серьезно — какая разница такому существу, как он, на несколько царапин (довольно глубоких, надо сказать)? Но лигр так просто не останавливается, атакуя снова и снова, и все внимание Закуро уходит на уклонение от ударов, не давая времени даже подготовится к атаке. Так есть же еще Занзас, вы не забыли? У Занзаса — пистолеты.
Закуро в последний момент успевает отскочить назад, и сконцентрированное пламя гнева лишь слегка его задевает.
-Хах, чувак, да с тобой не соскучишься, — выдыхает он и довольно скалится. — Это мне нравится.
А боссу Варии — не нравится. Он не собирается играть с этим мусором.
Сзади раздаются голоса, и Занзас слышит — нашли и привели Скуало. Он быстро оборачивается, оценивающе оглядывая своего мечника. Когда же его взгляд снова устремляется на Закуро, тот от неожиданности вздрагивает — мильфиоровцу почему-то очень захотелось со всеми попрощаться и сбежать куда-нибудь... подальше. Но так нельзя, он не может, он сражается за Бьякурана.
-Гордись собой, мусор.
«Гордись, что я лично приложу руку к твоей смерти,» — думает Занзас.
«Гордись, что выдержал первые удары. Гордись, что довел меня до ярости. Не многим это удается,» — и думая это, босс Варии снова дал Бестер команду атаковать, и сам, пользуясь пламенем, взмывает в воздух над Закуро, стреляет в него сверху — задевая, но совсем не смертельно, да и увертливый этот мусор. Оказавшись позади — и, кажется, динозавр этот даже не заметил, слишком увлекся лигром — Занзас преобразует всю свою ярость в пламя, скапливая его в пистолетах, и стреляет. Закуро не успевает увернутся — а может, просто не может, от увиденной силы. Удар его все еще не убивает. Он лежит на земле и от его тела — уже нормального, коробочка произвольно закрылась — идет дым, он слабо стонет, и Занзас кровожадно усмехается, подходит.
-Ты знаешь, за что это?
Закуро закрывает глаза и тяжело дышит, но улыбается. Это вообще отличительная черта всех Мильфиоре — умирать с улыбкой на губах.
-Знаю. Я тронул твое? Я понимаю, — Закуро и правда понимает, потому что в чем-то он похож на Занзаса, пусть и не особо сильно.
Убивать сдавшегося противника Занзас считает недостойным, но не может остановится сейчас. Поэтому последнее, что видит погребальный венок перед смертью — пистолет босса Варии и скапливающееся вокруг него пламя.
Через несколько минут Занзас уходит от трупа и идет к Супербии. Стоит напомнить, что и он — не смел проиграть.
О непонятливом Каваллоне
Такое случалось довольно часто, но не то, что бы слишком. Это вообще было совершенно обыденным для мафии — после очередного задания Супербия Скуало отлеживался в больничном крыле.
Только в этот раз из-за этого Каваллоне не побоялся и пришел в варийский особняк. Не просто проведать школьного друга — что уже было бы странным, — а к боссу Варии. Как ни странно, до кабинета Занзаса Дино дошел без особых происшествий.
-И что тебе надо, мусор? — недовольно поинтересовался тот, лишь увидев редкого гостя. Этого коня Занзас не любил чуть более, чем полностью.
-Занзас, — Мустанг дружелюбно улыбался, хотя глаза у него были удивительно серьезными. Он не прошел внутрь кабинета, оставшись стоять у двери, не беспричинно опасаясь реакции босса Варии. -Я слышал, что Скуало снова в больнице. Ты... отдай его мне. Ведь он тебе больше не нужен.
Когда Занзас поднимается из-за стола, Каваллоне несколько секунд думает о том, что даст ему отпор, но потом понимает, что не сможет, даже если бы здесь были его подчиненные, и готовится к отступлению. Но босс Варии лишь задумчиво оглядел его.
-И кто сказал тебе такую чушь? — лениво интересуется Занзас, разом допивая виски в стакане и с силой поставив его на стол. — Этот акулий мусор поклялся мне в преданности. И он будет моим, пока не подохнет. Моим и только моим. Понял, мусор?
Мустанг понял, и, зло поджав губы, вышел из кабинета, уходя вон и вскоре уезжая к себе. Возможно, он предпримет еще несколько попыток, но и сам Дино понимает — Занзас так просто своего мечника не отдаст.
А сам же Занзас, садясь обратно в кресло, подумал, что вовсе не нужно этому Каваллоне знать, что не только из-за клятв босс Варии не отдаст его никому.
В конце концов, вообще никому, кроме самого Супербии, не стоит знать, как несостоявшийся Десятый любит, когда эта белая, такая красивая акула находится рядом.
Об амнезии
-Эй, Скуало, — выныривая из темноты, слышит он несколько взволнованный голос и удивленно хмурится. Мысли медленно-медленно ползут в голове, ворочаются, и он не особо понимает, о чем они. -Скуало, мусор, ты слышишь меня?
Одна из мыслей дается, и он думает — «С чего это мусор, что он такой злой?», но думать как-то не то что больно, но не приятно, и он возвращается в темноту.
В следующий раз, приходя в сознание, он помнит, что его зовут Скуало, что у него нет левой руки, и что он за кем-то следует. За кем и почему он не вспоминает, и открывать глаза все еще слишком лениво, и тогда Супербия не теряет сознание, но засыпает.
Будит его тот же голос.
-Скуало. Сколько ты еще собираешься тут валяться, а, Скуало?
«Меня зовут,» — думает Супербия, открывает глаза и пытается привыкнуть к свету. Над ним нависает темный силуэт, знакомый-знакомый, но Скуало так и не вспоминает, кто это, снова закрывая глаза. Они болят от света.
-Черт, Скуало, — злится голос через несколько часов. — Ты нужен Варии, давай. Мусор, приходи уже в себя!
И Скуало снова приходит, с глупой мыслью в голове — «Стаканы у него кончились, что ли?».
В этот раз сознание не ускальзывает, мысли стали яснее, и как-то все... проще стало. Вот Супербия открывает глаза и смотрит на человека, который сидит около кровати. Человек выглядит, честно говоря, хреново. Обеспокоено-злой, с темными кругами под глазами, нервно крутящий в руках пустой стакан.
«Или виски?»
Странно, но Скуало совершенно не понимает, кто это, и почему у него должны быть виски и стаканы. Странно, но Скуало решает озвучивать свои мысли, и говорить оказывается совсем не больно.
-Ты кто?
Человек вздрагивает — от неожиданности, пожалуй, — и смотрит на Супербию, как на ненормального.
-Издеваешься?
Через несколько минут в палату заходит медсестра, и акуле на нее смотреть совсем не нравится. Поэтому он снова закрывает глаза и слушает.
-...потеря памяти, это реакция на то оружие. Скоро она должна восстановиться, — неуверенно лепечет девушка.
-На сколько скоро?
-Может быть через неделю, но могут уйти месяцы...
-У нас нет столько времени. Ясно?
Медсестра извиняется, объясняет, что они ничего не могут сделать, но человека это совсем не устраивает.
Перед тем, как снова заснуть — похоже, и правда сильно его ранили, раз организм требует столько сна, — Супербия думает о том, что теперь все на много понятнее.
На следующий день он вспоминает, что не должен стричь волосы, потому что клялся. Человек все еще сидит рядом.
«Он совсем не уходит, что ли?» — удивленно думает Супербия и вслушивается в его слова. Человек рассказывает о бое с Бьякураном.
Еще через день Скуало вспоминает, что человека зовут Занзас. Он восхищается Занзасом и несколько удивлен, что он опять рядом.
-Занзас, — шепчет он, не открывая глаз, и тот, кажется, даже вскакивает со стула. — Зан-зас.
Это имя Супербии произносить приятно и он не понимает, как мог это забыть.
Уже через полторы недели вместе с залечиванием всех ран к Скуало почти полностью возвращается память, и врачи отпускают его «домой». В особняк Варии Супербию отвозит Занзас.
-Ты что, все время там сидел, что ли?
-Какая разница, мусор?
Еще долго Занзас старался совсем не бить и не кидаться стаканами в мечника.
Ведь Супербия без памяти — совсем другой человек.
А, что ни говори, Занзас боялся потерять своего Скуало.
О клятве
Смотря на поле битвы, Занзас мог с уверенностью сказать, что это была сложнейшая битва за последние десятилетия. Враги даже заставили его подняться с кресла, стрелять без перерыва и отдавать приказы, выкрикивая их, ведь передатчик он сломал на первом десятке. Как в старые добрые времена, только хуже раз в десять.
Врагов было много. Никто даже особо не знал, кто это — только-только было побеждено Мильфиоре, и вот тебе на: приходит весть из Японии, что Десятого и Хранителей убили. Ни с кем из Вонголы Варии на связь выйти так и не удалось. А через несколько часов нагрянули они.
Они — это множество бойцов, как слабых, так и превосходящих по силе Венков Мильфиоре.
Бой еле удалось увести подальше от особняка, да вот смысла этому было уже не видно.
Первым зацепило, что странно, Луссурию. Конечно же, буквально через несколько минут у него слетели очки, и он все, отбиваясь, пытался выкроить момент, что бы найти их. Тогда его и достали.
Занзас хмыкнул — он повел себя слишком неосмотрительно для Варии. Мусор, что тут еще сказать.
Потом у Франа кончились силы. Пожалуй, даже кольцо Ада в руках маленького еще мальчишки не может спасти его от такой «армии».
Отвлекшись на лягушонка, был ранен и Бельфегор, но пока еще был способен сражаться.
Боссу это крайне не нравилось.
А еще Леви не отвечал. Значит, и он уже получил то, чего достоин мусор, подобный ему.
Конечно, кроме офицеров на поле боя были и рядовые варийцы. Те тоже были «лучшими из лучших», и, пожалуй, благодаря им полегли многие враги.
Когда из живых на этой стороне остались только Занзас и Скуало, шансы на победу все еще были. Призрачные, но были.
От поджаривания мозга очередного незадачливого врага несостоявшегося Десятого отвлек взрыв откуда-то справа. Со стороны Скуало.
Что там случилось, было не известно — то ли это чье-то оружие, то ли возможности меча Супербии были чем-то усилены. Не суть важно, главное, что там, по правую руку Занзаса, была выжженная полоса на траве, и множество трупов врагов. Это было на руку оставшимся варийцам, и победа уже точно была за ними.
Еще с десяток врагов было — уже испуганных, и своей суетой приблизивших себе смерть, — и бой был окончен.
Босс Варии, отряда, который так и не потерпел ни одного поражения, оглянулся чуть назад, желая увидеть, что случилось с мечником.
Стоит сказать, что и Занзаса пару раз задело — стоял он чуть пошатываясь, и выглядел не лучшим образом. Но Скуало явно досталось куда больше.
Тот, похоже, еле стоял и на коленях. Помимо многочисленных ран от мечей врагов были и ожоги, а в некоторых местах Занзас точно мог увидеть мясо под сгоревшей кожей, Супербиа кашлял кровью и всем своим видом показывал, что собрался прямо здесь и сейчас помирать.
Опустившись рядом с акулой на колени, Занзас взялся за его плечи, не сильно тряся, не обращая внимания на кровь.
-Ну, мусор, что ж ты такая сука, — несколько хрипло говорил он, заглядывая Скуало в глаза. — Я тебе не разрешал помирать, слышишь? Ты клялся мне, мусор. Или забыл уже?
Занзас усмехался, глядя на мечника. Тот, похоже, слышал, и понимал, и старался удерживать свое сознание.
-Только попробуй сейчас сдохнуть, мусор. Я тебе с того света достану и лично прикончу. Понял?
Скуало наверняка понял, да ответить не может. У Скуало нет сил.
-Не смей умирать, Скуало. Это приказ.
И теперь Занзас может быть уверен, что он успеет дотащить как-нибудь Супербию до лазарета. И что там его вылечат, поставят на ноги эту акулу. И он будет еще долго служить боссу, и клятву свою дурацкую будет держать.
Потому что Занзас уверен — Скуало не посмеет ослушаться приказа.
О скуке
Миссии в Варии распределялись крайне странно — зачастую выходило так, что один офицер просиживает без дела несколько недель, в то время как другой выполняет несколько заданий подряд, без отдыха и права на ошибку. Это было крайне глупо, но сделать с эти почему-то ничего не удавалось.
Еще, по тоже весьма странным причинам, иногда Скуало брал на себя миссии Бельфегора. Например, если принц только вышел из лазарета, Супербия, который когда-то был назначен «нянькой» мальчишке, тяжко вздыхал, но выполнял больше заданий, чем обычно.
Занзас этого не одобрял и вообще считал, что в таком случае Белу и вовсе нечего в отряде делать.
Тем не менее, все продолжалось как и раньше, и меняться, похоже, не собиралось.
И точно так же было в этот раз. Уходя, мечник сказал, что немного задержится — «на недельку всего, босс», — и пошел выполнять задания за двоих.
Не было его уже вторую неделю. По идее, волноваться еще не стоило, и через день-два Скуало должен был вернуться. Но Занзас не привык долго ждать.
Обед в кабинет приносил Леви, и это жутко раздражало — тот стоял столбом и восхищенно наблюдал за каждым движением босса. Уже на второй день это на столько достало, что А Тану было запрещено подходить к кабинету вообще в принципе, а без особой необходимости и входить в ближайший коридор запрещалось. После этого едой занимался Луссурия, что тоже не особо устраивало, но было терпимей.
К началу третьей недели к Занзасу боялись подходить вообще в принципе, и мимо кабинета согласились бы пройти только в том случае, если бы все остальное коридоры были разрушены. Босс Варии был крайне зол задержкой Скуало, но сделать ничего не мог.
Задание «отнести боссу еду» стало для подчиненных худшим наказанием.
Еще через несколько дней весь офицерский застав предпочел разбежаться по миссиям, даже Бельфегор где-то откопал себе одну.
Занзас же восседал в своем излюбленном кресле круглые сутки, смотрел в окно и одной другой гладил Бестер. Лигр как-то печально, но от этого не менее громко урчал. Зверь знал, что с его хозяином, и что передалось и ему — они скучали. Страшно скучали по этому длинноволосому, вечно орущему, но такому родному мечнику.
Сам Занзас признавать это отказывался даже перед самим собой, хоть и знал, что еще несколько дней — и отрицать очевидное будет глупо.
Еще несколько дней прошло.
Несостоявшийся Десятый даже поглядывал на мобильный телефон, думая, стоит ли набрать Скуало. В конце концов, если он просто задержался по каким-то незначительным причинам, то сможет ответить...
Нет, это глупо. Стоит дождаться, не поддаваясь.
-Давай, мусор, где же ты, — тихо говорит Занзас, запуская руку в шерсть на загривке Бестер. Тот носом утыкается в колено хозяина, молча поддерживая. — Опаздываешь, Скуало.
Как можно так соскучиться по этому мусору, — думает босс Варии, и хмурится, понимая, что признает это. Признает, что Супербия ему нужен.
А на следующий день, ранним утром, присутствующих в варийском особняке будит громкое «Врай!!», и Занзас ухмыляется.
Бестер довольно рычит, и, лениво поднявшись, выходит из кабинета Занзаса. Встречать запоздавшего гостя.
X. X.
Скуало сам не понимал, как Занзасу удается доводить его до такого состояния — когда гордая акула согласна выполнить любой приказ босса, каким бы безумным он ни был, только от желания следовать за этим человеком. Это походило на эйфорию, и приходило после миссий, в которых участвовал и Занзас. Видимо, это влияние его пламени, или что-то такое еще.
Занзас пользоваться моментом умел, и в этот раз тоже шанса исполнить одно из своих желаний не упустил.
Занзас смотрел на обнаженного Супербию, лежащего под ним. Доверчивого по отношению к боссу. Странно видеть на лице мечника такие эмоции.
Руку, рождающую пламя, он заносит на грудью Скуало.
Всего лишь четыре линии. Две буквы, и память на всегда, что эта акула — только босса.
Занзас собственник, и с этим ничего не поделать.
При первой линии Скуало вздрагивает — не от неожиданности, он знает и сам согласился на это, — но от боли. Пламя гнева оставляет ожог на коже, который не был бы красив, если бы не смысл, вкладываемый в него. Супербия готов потерпеть недолгое "неудобство" ради этого смысла.
«Х». А чуть снизу и справа — второй «Х». Два икса, которые значат «Занзас». Босс Варии проводит по свежей метке рукой, заставляя мечника прикрыть глаза, и довольно ухмыляется.
Теперь мечник полностью его, и только его.
Два икса на груди не дадут забыть об этом ни одному из них.
@темы: Слеш, Занзас/Скуалло, Интернет, Katekyo Hitman Reborn, Приколы, Фанфики
-
-
12.01.2011 в 15:13правда нравится, особенно о том, где Занзас ревнует Скуало к Ямамото)
-
-
25.04.2011 в 18:34-
-
22.08.2011 в 01:22