Молчаливость и скромность — качества очень пригодные для разговора.
Название: Seeing With Your Eyes Closed
Автор: sharingank
Переводчик: Агрипина
Пейринг: 8059
Рейтинг: R
Бета: Кали Лейтаг
Размещение: только с разрешения переводчика
Оригинал на: www.fanfiction.net/s/3921645/1/Seeing_With_Your...
читать дальше«Слушай, скажешь хоть одно гребанное слово, и я сделаю тебе больно».
Он распластан спине на деревянном полу, и другой человек почти лежит на нем сверху. Чужие губы скользят по его горлу, зубы совсем не нежно прихватывают кожу. Хотя этот человек никогда ничего не делает нежно.… Если, конечно, это не связанно с боссом. Тогда он - … ну, не как ягненок, но уже чертовски близок.
«Тебе не понравится быть нашпигованным динамитом…»
Наверняка не понравится, хотя когда Гокудера говорит ему это таким тоном как сейчас, то вполне возможно, он ошибается.
«Единственное, что я разрешаю тебе делать» - руки на животе, скользят ниже под резинку боксеров, – «это стонать».
Ах. Значит, разговаривать – плохо, а стонать – хорошо.
В таком случае -
- Эй, осел. Эй!
Настойчивые пальцы мелькают прямо у него перед носом, так что приходится скашивать глаза в попытке сфокусировать на них взгляд.
- Аха-ха, прости, Гокудера-кун. Полагаю, я выпал из реальности на некоторое время, да?
Гокудера смотрит на него взглядом, который очень хорошо знаком Ямамото. Потому что это тот же самый взгляд, который предназначался ему много лет подряд. Тот, который означает: «Пожалуйста, свали и умри где-нибудь, ради Бога, ты такой идиот». Как-то так. Ты не морщишься, как будто у тебя зубы болят, только потому что думаешь – кое-кто всегда должен оставаться крутым.
Кое-кто вроде Ямамото. Естественно.
- Слушай, между прочим, ты попросил меня приехать сюда, так что мог бы по крайне мере обратить на меня внимание.
Они сидят за маленьким столиком напротив окна, в чудесном итальянском ресторане, на который Ямамото наткнулся на прошлой неделе. Он с радостью пригласил Гокудеру поужинать (остальную часть семьи он планировал пригласить позже), поскольку Хаято родился в Италии, и наверняка знал, что лучше всего выбрать из еды. Конечно, по делам Семьи Ямамото уже пару раз посещал Италию, но его визиты были краткими и обычно ограничивались штабом Вонголы. Что означало – никакого досуга. Никаких ночей в городе.
- Прости, - вновь говорит он (несмотря на то, что знает - Гокудера ненавидит, когда люди повторяются), накручивая немного пасты на свою вилку. Или пытается это сделать. Он еще не овладел этим искусством, и спагетти (нет, нет, фетучини; Гокудера ругается каждый раз, когда он путает названия) вечно доставляют ему неприятности. Они у него либо соскальзывают с вилки и падают так, что все вокруг забрызгивается соусом, или же на его вилке оказывается все содержимое тарелки, тогда как ему нужно совсем немного. Гокудера предлагает использовать ложку для фиксации, но, как правило, ложка создает еще больше трудностей, так что Ямамото не соглашается.
Закатив глаза, Гокудера тянется через стол, чтобы взять его тарелку.
- Ты безнадежен, - бормочет он, нарезая фетучини на удобные кусочки, словно Ямамото - малыш, не способный поесть без помощи родителей, - Так о чем ты думал?
Ямамото моргнул.
- Хм?
Изобразить идиота. Хорошая стратегия. Раньше работала.
Пронзительный взгляд.
- Ямамото.
Облом.
- Да?
- О чем ты думал? - Гокудера так пристально смотрит на Такеши, что, кажется, видит его насквозь. Счастье, что он не может этого на самом деле, иначе Хранитель Дождя не смог бы покинуть ресторан в целом виде.
- О, ни о чем…
- Ни о чем.
Для того, кто ненавидит повторы, Гокудера слишком часто повторяется.
- Мм... о жизни, - Ямамото пытается выкрутиться. - Ты знаешь. О всяких мелочах.
Гокудера смотрит скептически. Он слегка прикусывает уголок верхней губы – Ямамото думает, что когда Хаято так делает, то выглядит очень забавно, и подавляет улыбку.
- Если это были чертовы мелочи, то почему ты только что слюни не пускал в свои фетучини?
Когда Гокудера говорит «фетучини», то произносит это как истинный итальянец (хорошо, он итальянец лишь на половину, но половина больше чем ничего). Это звучит экзотично. Сексуально. Немного опасно. Ямамото смотрел «Крестного отца» (первый, второй и третий фильм, несмотря на то, что последний был далеко не лучшим), он знает, насколько сумасшедшими бывают итальянские мафиози.
И неважно, что он сам состоит в этой мафии. Поначалу это было игрой. И до сих пор остается – в те моменты, когда Ямамото глядит в зеркало и видит там чувака со шрамом на подбородке, катаной в руке и чертовски стильной стрижкой. Да кого он пытается обдурить!
- Неправда!
- Ты про скучные мысли или про слюни в тарелке?
Не Гокудеру. Нет, Гокудера гораздо лучше подходит на эту роль, чем он сам. Конечно, Ямамото может твердить ему это до посинения, но Гокудера не поверит, потому что он не Тсуна. Он другой. Совсем другой. Тот, кого Гокудера не переносит.
Хорошо, возможно он не ненавидит его, так как раньше. Возможно, они достигли взаимопонимания. Возможно. По крайне мере, Ямамото понимает Гокудеру. Он притворяется, что Гокудера понимает его. Притворяется… надеется? Однохуйственно.
- Ни про то, ни про другое?
Гокудера сжимает зубы. Подтолкни его немного, и он немедленно тебя пристрелит. Или взорвется сам. В его крови, должно быть, динамит.
- Ох… неважно. Ты чертовски странный, придурок бейсбольный.
И все. Гокудера возобновляет свои действия по упрощению ужина Ямамото, Ямамото наблюдает за ним, несколько плохо спрятавшихся зрителей наблюдают за ними, и все хорошо в этом мире.
---
- Ой, ой! Твои рога, Ламбо!
- Мои извинения, мисс Хару, я только -
- Просто сними их. Они тебе все равно не нужны-
- Хару, пожалуйста, тише.
Тсуна не понимал, как он опять позволил втянуть себя в это (неужели мафии недостаточно?). Ответ заключался в имени… хорошо, в двух именах (Киоко, Хару), только легче от этого не становилось, учитывая, что сидишь в кустах с пятью взрослыми людьми, и ты – глава одной из самых влиятельных Семей в истории мафии. Как, черт возьми, это произошло?
Реборн. Да уж.
- Эти двое потрясающая пара, не так ли? - Киоко облокотилась на беленую стену ресторана и всплеснула руками в умилении. - Я рада, что им наконец хорошо друг с другом.
Кому-то может и хорошо, но не Тсуне. Один из рогов Ламбо впивается ему в бок, так что он не может думать ни о чем другом. Даже о том, какая Киоко-чан милая (она всегда была милой, возраст лишь раскрыл её красоту).
К тому же он не уверен, что Ямамото и Гокудере действительно хорошо рядом друг с другом. В течение всего времени знакомства их отношения были вечным соперничеством с редкими периодами перемирия. Зачем им соперничать? Все равно, они совсем разные...
Тсуна подумал, что Гокудера, тем не менее, может проиграть Ямамото.
- Что они делают? Я ничего не вижу, - И-Пин забыла очки. Обычно девушка носит контактные линзы, но последняя пара была уничтожена во время её недавнего взрыва, а новые она еще не приобрела.
- Гокудера-кун разрезает на кусочки пасту для Ямамото-куна, - взволнованно сказала Хару. – Как это романтично.… Ай, Ламбо! Рога!
Тсуна помассировал виски. У него разболелась голова, а они здесь уже минут десять. Десять минут этого кошмара. В то время как у него есть масса дел требующих внимания. Например, ему надо спланировать свой визит в Италию через несколько дней, которые Тсуне предстояло провести без своей Семьи, за исключением Ламбо, который был официально приглашен семьей Бовиньо для обсуждения его наследства.
Эта новость не понравилась Гокудере. Совсем.
- Ты берешь эту тупую корову, но не можешь взять меня? Ты не… ты не доверяешь мне больше? Ты хочешь видеть своей Правой рукой кого-то другого, Десятый?
Хотя он никогда не хотел брать на себя обязанности главы Вонголы и становиться её лидером, Тсуне пришлось это сделать. Теперь он стал старше, мудрее. Его предшественники услышали и приняли его решение во время битвы за спасение будущего, в котором они живут сейчас. Будущего, которое совершенно не похоже на то, что они оставили за спиной много лет назад. Теперь он Вонгола.
Ужасно было видеть боль на лице Гокудеры, но Тсуна тверд в своем решении.
- Ты нужен мне здесь, Гокудера. Если ты моя Правая рука, то я уверен, что ты не будешь со мной спорить. Ты нужен мне здесь.
Гокудера мгновенно перестал возражать, пообещав выполнять свои обязанности наилучшим образом, но с тех пор его улыбка стала натянутой, а голос чуть более хриплым. Он начал курить намного больше.
Он подбил глаз Ямамото.
Это был его способ справляться. Отчаянно, надрывно, жертвенно.
Тсуна позволял ему это. Он доверял Гокудере... и он доверял Ямамото.
Ну и что, если он шпионил за ними (против своей воли). Из кустов (против своей воли). Потому что Киоко-чан и Хару умоляли его (он согласился).
Так много для решений Вонголы.
- Братик, я не думаю -
- Я сейчас свихнусь, Киоко!
- Да, но -
- ЭТИ КУСТЫ ЭКСТРЕМАЛЬНО ТЕСНЫЕ.
Сердце Тсуны ухнуло в пятки. Видимо, пока он пребывал в глубокой задумчивости, ад разверзся, поскольку Рёхей мало того, что объявил об их присутствии на 10 миль вокруг, так он еще выдал их укрытие – он встал во весь рост, отлично видимый из окна ресторана.
Того окна, напротив которого сидели Ямамото и Гокудера-кун.
Брать с собой брата Киоко было серьезной ошибкой. Очень серьезной ошибкой.
---
Гокудера выглядит совершенно сбитым с толку.
- Кусты?
Почти вся семья оказывается в сборе рядом с рестораном (почти как в старые времена, за исключением нескольких лиц). Тсуна, красный как свекла, бормочет что-то о давлении со стороны сверстников, девочек и горластых старших братьев. Ламбо насвистывает, словно ничего не произошло, И-Пин пихает его локтем, а Хару с Киоко не сводят умиленного взгляда с Ямамото и Гокудеры. И на фоне всего этого, Рёхей максимально громко объясняет Тсуне (точнее, в Тсуну), почему он вдруг потерял хладнокровие.
В отличие от Гокудеры, Ямамото находит все происходящее забавным. Похоже, некоторые вещи не меняются.
- Ха-ха-ха, ребята, вы чокнутые. Наверняка было жутко тесно.
- Экстремально тесно! - громко заявляет Рёхей. - Ты знаешь, я для семьи на все готов, но это было…
- Ваше свидание прошло удачно? - спрашивает Хару у Ямамото и Гокудеры, заставляя замолчать даже Хранителя Солнца.
Гокудера реагирует первым.
- Свидание? - ошеломленно переспрашивает он, переводя взгляд на Тсуну и обратно. - Свидание? Вы… это не так… мы не…
- Не такое уж это большое дело.… Подумаешь, свидание, - легкомысленно замечает Ламбо, тут же снова получая локтем в бок от И-Пин.
- Заткнись! - шипит она.
Но, как бы то ни было, слова сказаны.
- Да, верно. Заткнись, глупая корова. Твоего хренова мнения никто не спрашивал.
Гокудера сжимает и разжимает кулаки. Он тяжело дышит, стараясь сохранить спокойствие.
Ослабляет узел своего галстука.
Ямамото знает, что это означает. Он придерживает его за плечо, не дрогнув под яростным взглядом подрывника.
- Мы не ходили на свидание, - улыбаясь, произносит он, и добавляет, обращаясь к Хару – Прости, что разочаровал.
Так. Похоже, второй кризис за день благополучно минован. Кажется, Ямамото везет.
Гокудера доказывает, что это не так, когда бьет его в лицо другой рукой. В скулу, точнее. Ямамото уверен, что завтра, или возможно уже сегодня, она распухнет.
Ну и ладно. По крайне мере все зубы на месте.
- Ой…
- Ямамото! Ты в порядке? - Голос Тсуны взволнованный и раздраженный одновременно, вероятно потому, что он устал от разборок внутри семьи. Ямамото не винит его. Впрочем, он также не винит и Гокудеру.
Он машет рукой.
- Все нормально, я в порядке.
Его щека пульсирует.
- Гокудера, ты…
Но Гокудера уже ушел.
Ямамото и Тсуна обмениваются взглядами, в то время как остальные шепотом (за исключением Рёхея, конечно) обсуждают произошедшее. Они знают Хаято лучше других. Они знают, что сейчас он взвинчен, и они знают почему.
Они знают, что ему необходимо время. Чтобы побыть одному. Чтобы подумать. Чтобы справиться с этим.
Ему нужно время.
---
Позже, дома (в шикарной квартире, которую он бы никогда не смог позволить себе на среднестатистическую зарплату, но у мафии много преимуществ), развалившись на диване с пакетом льда, прижатым к щеке, Ямамото получает смс.
Только одно слово: Прости.
Ямамото улыбается.
Одно слово – это много.
---
Тсуна уезжает в субботу утром. Его провожает Гокудера. Ямамото, естественно, тоже. Так же с ними приехали девочки (и Ламбо, поскольку он уезжает с Десятым).
Как полагается главе Вонголы, у Тсуны есть собственный самолет, который ему не нужен, но Реборн и большинство приближенных вынудили его использовать. Возможно, они излишне перестраховываются, но однажды они уже видели будущее без Тсуны, и они не намерены пережить это вновь.
- Передавай малышу привет от меня, - говорит Ямамото, несмотря на то, что Реборн после снятия проклятья Аркобалено далеко не маленький. Это все еще кажется непривычным, каждый раз когда Реборн прибывает в Японию, чтобы проверить как обстоят дела у Семьи (примерно раз в два месяца, в сопровождении Бьянки – в его отсутствие Семью защищает Колонелло). Его взрослый облик не очень сильно отличается от младенческого, но этого вполне достаточно, чтобы не с первого раза узнавать его и потом напоминать себе, что это все тот же Реборн.
В любом случае, для Ямамото он всегда останется малышом.
- Я передам, - обещает Тсуна. – Как твоя скула?
Опухло совсем немного, и почти не болело – как бы то ни было, занимаясь спортом, он обзавелся внушительным ассортиментом ушибов.
- Ха-ха-ха, бывало и хуже.
Гокудера издает глухой стон, и Ямамото прикусывает губу, пытаясь сдержать смех.
- Постарайтесь не вляпаться в неприятности во время моего отсутствия, - говорит Тсуна, сдержанно улыбаясь, и хлопая Ямамото по плечу.
Ямамото хлопает его в ответ, наклоняясь, что бы прошептать Тсуне на ухо: «Я позабочусь о нем».
Десятый едва заметно кивает, и подзывает Гокудеру. Они отходят в сторону от остальных, Тсуна что-то мягко говорит, Хаято увлеченно слушает. В какой-то момент, он робко улыбается, потирая шею. Тсуна тихо посмеивается.
Дети выросли, думает Ямамото.
- С Гокудерой-куном все будет в порядке? - спрашивает Киоко. Они с Хару стоят по обе стороны от него, Ламбо - рядом с ними.
- Да, - уверенно отвечает Ямамото. - Все будет нормально.
---
Той же ночью, Гокудера связывается с Хибари. Они встречаются на крыше средней образовательной школы Намимори, устраивают спарринг, и Хаято проигрывает.
Хибари, зевая, перешагивает через лежащее тело подрывника, и кончиком пальца гладит Хиберда, примостившегося у него на плече.
- Я надеюсь, ты удовлетворен, - скучающе произносит он, направляясь к лестнице. – «Больше не беспокой меня. Мне не интересно сражаться с тобой второй раз»
Гокудера больше и не собирается.
Он получил то, зачем пришел.
---
Этой же ночью, Ямамото появляется на пороге у Гокудеры, как бы опоздав на автобус (хотя они оба знаю, что ему достаточно связаться с любым из своих подчиненных, и машина будет ждать его через минуту).
- Дерьмо, - не ему говорить, потому как сам при случае не дурак подраться – Ты чем занимался?!
Гокудера все еще в окровавленной одежде. В левой руке у него бинт, в правой – сигарета, и выглядит он, как ни странно,… полным энергии. Сильно избитым, но полным энергии.
- Проиграл в драке.
- Специально?
- Типа того.
Ямамото приподнимает бровь.
- Полегчало?
- Да, - прямо отвечает Гокудера. Он затягивается, и интересуется - Ну?
Ямамото переступает порог.
- Я ждал приглашения.
Чистота в доме Гокудеры всегда поражает его. Не то что бы он был неряшливым, просто Ямамото казалось, что жизненное пространство Гокудеры должно быть загромождено. Но на самом деле, единственным загромождающим элементом была коллекция пепельниц. Их у Хаято как минимум сотня, разных форм и размеров, они буквально на каждом шагу, что бы хозяину никогда не пришлось искать, куда стряхнуть пепел.
Ямамото следует за Гокудерой, любуясь ими. Они проходят в комнату, посреди которой стоит рояль. Несмотря на тяжелое детство, Гокудера никогда не прекращал играть. Нотные листы покрывают все вокруг – крышку рояля, стул перед инструментом, пол.
Он невероятно талантлив, но никогда не дает себе поблажек.
Они оказываются в столовой. Гокудера садится за стол и устраивает сигарету на краю простой белой пепельницы. «Я вернулся домой несколько минут назад. Еще не успел переодеться». Он разматывает бинт и берется за ножницы.
- Почему бы тебе не сделать это сейчас? Давай помогу с перевязкой, - говорит Ямамото, придвигая бинты. - Пятна крови сложно удалить с мебели.
С одежды – тоже, но он сомневается, что Гокудера будет волноваться о футболке и рваных джинсах.
Гокудера открывает рот, потом закрывает. Кладет ножницы на стол.
- Начерта?
- Что «начерта»?
- Начерта ты приехал?
Ямамото садится на стул напротив Гокудеры.
- На автобус опоздал.
- Врешь.
- Ты прав.
Гокудера закатывает глаза.
- Я знаю, что я прав. Я не знаю, зачем ты здесь.
- Компания, - Ямамото протягивает руку, что бы взять бинты и ножницы.
Хаято безучастно наблюдает, не помогая и не препятствуя ему.
- Моя компания, - произносит он так, словно сама идея кажется ему абсурдной. - Ты популярен. Ты мог бы пойти поискать компанию где-нибудь еще, а все равно приперся сюда.
- Странно, - Ямамото придвигает бинты и марлю к себе и пытается прикинуть степень повреждений Гокудеры. У него разбита губа, идет кровь из носа, рассечена бровь, на руках несколько длинных царапин. Не говоря уже о многочисленных ушибах и мелких ранках. Колени тоже разбиты, уверен Ямамото. - Я хотел сюда «припереться».
- Я дал тебе по морде, - напоминает ему Гокудера.
- Но ты извинился.
- Я… - Хаято покачал головой. - Идиотизм какой-то…
Ямамото начинает разрезать бинт. - Потому что я принял твои извинения?
- Потому что ты хочешь моей компании.
Гокудера резко встает из-за стола и идет на кухню. Он возвращается с упаковкой из шести банок немецкого пива, которое Ямамото уже пил раньше, во время встречи Вонголы, несколько лет назад. Сильная вещь. Тсуна, вспомнил он, назначил новую встречу для выработки стратегии на следующий день, ибо накануне выработать стратегию так и не удалось.
- В холодильнике есть еще, - говорит он и плюхает пиво на стол.
---
На часах четыре тридцать утра, когда Ямамото уезжает домой (на машине, которую удалось вызвать Гокудере… он был достаточно предусмотрителен, что бы сохранить телефон такси в своем сотовом).
Он очень расслаблен, очень пьян и заляпан кровью с ног до головы.
Он не думает что это его кровь, во всяком случае, не вся. Гокудера, возможно, снова врезал ему, поэтому точно не сказать.
Или же это была кровь Гокудеры. Ямамото был почти уверен в этом, потому что было много поцелуев и прикосновений, и наверняка Гокудера испачкал его в процессе.
Неважно.
Важно другое: немецкое пиво – отличное пойло. В этом он уверен точно.
Моя голова раскалывается, пишет он Гокудере днем.… Ну, хорошо, вечером.
Сосунок, отвечает Гокудера через час.
Ямамото начинает смеяться, но быстро прекращает, потому что любой звук практически убивает. Он опускает на лицо подушку, вжимается в нее, пока не начинает видеть крошечные звездочки, после чего отбрасывает её в сторону.
Я серьезно. Мне кажется, я умираю.
Мне кажется, ты дурак
Да, дурак. Конечно, дурак.
Чертовы дурацкие немцы и их чертово дурацкое пиво.
Когда я должен в следующий раз опоздать на автобус?
Ответ приходит часа через два, после того как Ямамото отправляет сообщение.
Сейчас.
---
Еще больше поцелуев и прикосновений, хотя, к счастью, кровь отсутствует. Как и немецкое пиво. Они перешли на итальянское вино. Замечательное вино. Невероятное вино. Потрясающее вино.
Ямамото чувствует себя мафиозо, когда пьет итальянское вино.
И когда целует Гокудеру, потому что он как итальянское вино.
- Ну почему ты должен быть таким милым?
Это сказал Гокудера, а не Ямамото. Странно. Это то, что сказал бы он сам, но… но сказал Гокудера.
- Почему нам так хорошо вместе? - Гокудера покрывает поцелуями его шею. Он сидит на коленях у Ямамото, на стуле, в столовой. - Почему ты мне так нравишься…
Реальность – отрезвляющая вещь, она сильнее итальянского вина.
Ямамото мягко убирает руки Хаято из-под своей рубашки, и слегка отстраняет его, придерживая за плечи.
- Ты будешь сожалеть об этом, - сдавленно произносит он.- Ты будешь сожалеть, Гокудера. Не делай этого… сейчас. Сделай, когда не пожалеешь об этом.
Он засыпает в своей собственной квартире, в своей собственной пустой, одинокой квартире. И видит во сне лицо Гокудеры, уверенного в том, что его предали.
---
Понедельник.
Они встречаются на базе Вонголы, похожей на ту, что спроектировал Тсуна в будущем, которое они изменили.
У Джанини есть оружие, которое необходимо протестировать. Пришли сообщения от Варии, инструкции от Тсуны, и записка от Хибари (он в одной из своих исследовательских поездок).
Тренировка. Встреча с союзниками. Снова тренировка.
Дела, как обычно.
К концу дня Гокудера сказал ему в общей сложности три слова («Привет», «Нет» и «Хорошо»)
Наверно, это лучше чем гробовое молчание, думает Ямамото.
---
Вместо того, что бы послать смс, он оставляет для Гокудеры послание на голосовой почте.
«Я тебя не отшивал, Гокудера. Прости, мне, правда, жаль. Я только… я беспокоюсь о тебе. Ты луч… я уважаю тебя. Я беспокоюсь о тебе, я уважаю тебя, и я хочу, что бы ты был счастлив. Спокойной ночи. Поговори со мной завтра. Пожалуйста? Спокойной ночи».
---
Вторник.
Гробовая тишина
---
«Гокудера. Я так не могу. Я ненавижу, когда ты не разговариваешь со мной. Ты даже не кричишь на меня. Может, ты будешь говорить со мной по-итальянски? Я ни слова не понимаю, но это хоть что-то. Спокойной ночи».
---
Среда.
Молчание прекратилось.
Но.
Гокудера говорит только по-итальянски.
---
Среда. Ночь.
Ямамото барабанит в дверь Гокудеры. Давит на кнопку звонка. Стучит в окна.
Идет домой.
Гокудера на корточках сидит прямо на коврике у двери.
На нем длинное пальто из тренча, кожаные перчатки и маленькая вязаная шапочка (не к месту, но чертовски мило). Его зубы стучат.
- П-п-похолодало, - говорит он (по-японски), когда видит Ямамото.
Осенью погода переменчива. Сегодня может быть тепло и ясно, а завтра холод пробирает до костей.
- Ах… значит, ты опять со мной разговариваешь?
Гокудера кивает.
- Хочешь переночевать у меня?
Гокудера кивает еще энергичней.
- Хорошо, - улыбается Ямамото. – Можешь занять мою кровать, я лягу на диване.
Они оба спят в кровати, хотя Гокудеры уже нет, когда Ямамото просыпается.
---
- Удивительно! Твой обогреватель работает.
Четверг, вечер. Ямамото дома у Гокудеры, изучает обогреватель, который, похоже, исправен.
- Заткнись. Он не работал.
- Ммм, - Ямамото задумчиво потирает подбородок. – Возможно, это один из тех своевольных обогревателей. Когда хочет – работает, когда не хочет - ломается.
Уголок рта Гокудеры слегка дергается. - Ты чертов эксперт по обогревателям?
- В свободное время.
Почти улыбка. Почти.
- Идиот.
- Спасибо.
Появилась и исчезла.
Но Ямамото видел.
- Я хочу, чтобы ты чаще улыбался.
Для меня. Не только для Тсуны. Для меня.
Он разворачивается и идет в комнату с роялем, в свою любимую комнату, поскольку знает, что она значит для Гокудеры. Тот следует за ним.
- Сыграй для меня.
Ямамото проводит кончиками пальцев по клавишам рояля. Ни одного звука; так лучше. Он – мечник, бейсболист, его огрубевшие руки на клавишах кажутся неуклюжими, слишком громоздкими.
- Почему я должен это делать?
Голос Гокудеры – не громче шепота, как та мелодия, которую так и не сыграл Ямамото. Она настойчиво звучит в ушах. Ямамото закрывает глаза, чтобы не потерять это ощущение и отходит от рояля.
- Потому. - Я слышу тебя. Я вижу тебя с закрытыми глазами. - Пожалуйста, Гокудера. Сыграй для меня.
Стул скрипит, когда его отодвигают, раздаются шаги по деревянным половицам, Ямамото вспоминает свои фантазии в ресторане. Еще один скрип, когда Гокудера садится. Его гибкие музыкальные пальцы ложатся на клавиши. Пальцы, которые помнят все, что выучили много лет назад в замке в Италии.
Гокудера играет.
Пустая комната наполняется звуками. Они сталкиваются, взмывают вверх, падают, вновь сталкиваются. Ямамото не узнает мелодию – что-то подсказывает ему, что Гокудера сейчас сочиняет сам. Берет музыку из жизни. Из себя, из них.
Глаза Ямамото все еще закрыты. Он видит себя таким, каким его видит Гокудера, он слышит. Он видит человека из зеркала. Того человека, которым Ямамото хотел быть всегда, но знает, что так и не стал.
Человека, которого Гокудера видит каждый день.
Ямамото открывает глаза.
Тело делает шаг вперед, опережая разум. Он встает на колени, обхватывая руками талию Гокудеры, утыкаясь лбом в его спину.
Музыка обрывается.
- Ты никогда не ненавидел меня.
Гокудера выдыхает. Берет первую ноту, а потом еще и еще…
Музыка звучит вновь.
Ямамото слушает.
---
Выдержки хватает добраться только до дивана, стаскивая друг с друга одежду, забывая о пуговицах, ремнях и молниях.
После непродолжительного сражения (в котором Ямамото не стремится победить), Гокудера оказывается сверху, его руки изучают грудь Ямамото, его живот, бедра… Повсюду, кроме самого главного.
Ямамото выгибается.
- Гоку-…
Рука накрывает его губы.
- Ни слова.
Пальцы ласкают его член.
- Только стоны.
---
По дороге домой (Гокудера крепко спит на диване, где он его оставил) Ямамото размышляет.
Он много стонал.
---
Пятница.
Неловкость.
Румянец здесь, осторожный взгляд там, минимум общения, чтобы не выдать себя.
Они стараются не сталкиваться.
---
Пятница, ночь.
- Обогреватель снова сломался.
Брови Ямамото ползут вверх. Он медленно расплывается в улыбке, словно акварельная краска по холсту. И делает шаг в сторону, пропуская Гокудеру.
- Может, стоит подумать о том, чтобы как следует починить его? Своевольные обогреватели иногда требуют дополнительной любви.
Гокудера стоит на пороге. Дым от его сигареты поднимается вверх, а от самой сигареты почти ничего не осталось.
Он засовывает руки в карманы.
- Хочешь, чтобы я починил его?
Долгое время стоит тишина. Провокационный вопрос, адресованный Гокудере, повис в воздухе вместе с сигаретным дымом. Телевизор, переключенный на какой-то случайный канал, который Ямамото все равно не смотрел, работает фоном, но он все равно его выключает.
До сих пор Гокудера контролировал развитие их отношений – Ямамото никогда не давил на него. Независимо от того, какое решение он принимал, он делал это самостоятельно, и Ямамото с готовностью следовал за ним.
Но этот вопрос все меняет. Этот вопрос дает Ямамото возможность сделать шаг в ту или иную сторону.
- Нет, не хочу.
Ямамото хватает Гокудеру за запястье и втаскивает его внутрь, несмотря на слабые протесты и недокуренную сигарету, которую берет на себя смелость конфисковать.
- Что за…
Он впивается губами в рот Гокудеры, радуясь, что он уже открыт и ему не нужно уговаривать его сделать это. На вкус это похоже на то, как если бы он вылизывал пепельницы Гокудеры, но это не имеет значения, потому что он целует Гокудеру, потому что это его вкус. И Ямамото наслаждается, пробуя его.
- Останься на всю ночь, - шепчет он, когда находит силы оторваться от него. – Позволь мне проснуться с тобой. Позволь мне приготовить тебе завтрак. Если ты захочешь после этого уйти, я не буду останавливать тебя.
Сжав челюсть, Гокудера задумчиво смотрит на него. Их тела и лица все еще близко друг от друга, достаточно близко для неожиданного удара или для очень болезненного пинка, если Гокудера разозлится и решит отплатить ему за украденный поцелуй.
Вместо этого Гокудера обхватывает руками лицо Ямамото и целует его
Его поцелуй более необуздан, более собственнический, властный. И Ямамото с готовностью подчиняется, поскольку знает, как неуверен Гокудера. Он знает, что это не просто поцелуй.
Когда, наконец, Гокудера отстраняется, Ямамото чувствует головокружение. И возбуждение.
- Ничего себе, - говорит он.
Гокудера фыркает. - Да уж. Ничего себе. - Он забирает полуистлевшую сигарету из руки Ямамото, морщится, и делает последнюю затяжку.
- Попытаешься обнять меня, - говорит он, проходя мимо Ямамото на кухню и доставая пластиковый стаканчик для окурка, - надеру тебе задницу. Уяснил?
Другими словами, «Я останусь»
Ямамото смеется и закрывает дверь.
К счастью для него, есть множество менее невинных альтернатив объятьям.
---
Воскресенье, утро. Яркое, солнечное. Чистое небо.
Тсуна возвращается домой к счастливому Гокудере, самодовольному Ямамото и множеству вопросов.
Ему не надо задавать их. Он и так знает ответы.
Огромное спасибо Кали Лейтаг за наводку на текст, за терпение во время нашей с ней совместной деятельности и самое главное за поддержку.
Спасибо Господу Богу за мою новую работу, на которой я умудряюсь заниматься переводами яойных фанфов -__-"
Спасибо всем тем, кто прочитает этот перевод. Если вы заметете какой-нибудь ляп или хорошо спрятавшуюся ошибку, я буду вам благодарна аж два раза.
Автор: sharingank
Переводчик: Агрипина
Пейринг: 8059
Рейтинг: R
Бета: Кали Лейтаг
Размещение: только с разрешения переводчика
Оригинал на: www.fanfiction.net/s/3921645/1/Seeing_With_Your...
читать дальше«Слушай, скажешь хоть одно гребанное слово, и я сделаю тебе больно».
Он распластан спине на деревянном полу, и другой человек почти лежит на нем сверху. Чужие губы скользят по его горлу, зубы совсем не нежно прихватывают кожу. Хотя этот человек никогда ничего не делает нежно.… Если, конечно, это не связанно с боссом. Тогда он - … ну, не как ягненок, но уже чертовски близок.
«Тебе не понравится быть нашпигованным динамитом…»
Наверняка не понравится, хотя когда Гокудера говорит ему это таким тоном как сейчас, то вполне возможно, он ошибается.
«Единственное, что я разрешаю тебе делать» - руки на животе, скользят ниже под резинку боксеров, – «это стонать».
Ах. Значит, разговаривать – плохо, а стонать – хорошо.
В таком случае -
- Эй, осел. Эй!
Настойчивые пальцы мелькают прямо у него перед носом, так что приходится скашивать глаза в попытке сфокусировать на них взгляд.
- Аха-ха, прости, Гокудера-кун. Полагаю, я выпал из реальности на некоторое время, да?
Гокудера смотрит на него взглядом, который очень хорошо знаком Ямамото. Потому что это тот же самый взгляд, который предназначался ему много лет подряд. Тот, который означает: «Пожалуйста, свали и умри где-нибудь, ради Бога, ты такой идиот». Как-то так. Ты не морщишься, как будто у тебя зубы болят, только потому что думаешь – кое-кто всегда должен оставаться крутым.
Кое-кто вроде Ямамото. Естественно.
- Слушай, между прочим, ты попросил меня приехать сюда, так что мог бы по крайне мере обратить на меня внимание.
Они сидят за маленьким столиком напротив окна, в чудесном итальянском ресторане, на который Ямамото наткнулся на прошлой неделе. Он с радостью пригласил Гокудеру поужинать (остальную часть семьи он планировал пригласить позже), поскольку Хаято родился в Италии, и наверняка знал, что лучше всего выбрать из еды. Конечно, по делам Семьи Ямамото уже пару раз посещал Италию, но его визиты были краткими и обычно ограничивались штабом Вонголы. Что означало – никакого досуга. Никаких ночей в городе.
- Прости, - вновь говорит он (несмотря на то, что знает - Гокудера ненавидит, когда люди повторяются), накручивая немного пасты на свою вилку. Или пытается это сделать. Он еще не овладел этим искусством, и спагетти (нет, нет, фетучини; Гокудера ругается каждый раз, когда он путает названия) вечно доставляют ему неприятности. Они у него либо соскальзывают с вилки и падают так, что все вокруг забрызгивается соусом, или же на его вилке оказывается все содержимое тарелки, тогда как ему нужно совсем немного. Гокудера предлагает использовать ложку для фиксации, но, как правило, ложка создает еще больше трудностей, так что Ямамото не соглашается.
Закатив глаза, Гокудера тянется через стол, чтобы взять его тарелку.
- Ты безнадежен, - бормочет он, нарезая фетучини на удобные кусочки, словно Ямамото - малыш, не способный поесть без помощи родителей, - Так о чем ты думал?
Ямамото моргнул.
- Хм?
Изобразить идиота. Хорошая стратегия. Раньше работала.
Пронзительный взгляд.
- Ямамото.
Облом.
- Да?
- О чем ты думал? - Гокудера так пристально смотрит на Такеши, что, кажется, видит его насквозь. Счастье, что он не может этого на самом деле, иначе Хранитель Дождя не смог бы покинуть ресторан в целом виде.
- О, ни о чем…
- Ни о чем.
Для того, кто ненавидит повторы, Гокудера слишком часто повторяется.
- Мм... о жизни, - Ямамото пытается выкрутиться. - Ты знаешь. О всяких мелочах.
Гокудера смотрит скептически. Он слегка прикусывает уголок верхней губы – Ямамото думает, что когда Хаято так делает, то выглядит очень забавно, и подавляет улыбку.
- Если это были чертовы мелочи, то почему ты только что слюни не пускал в свои фетучини?
Когда Гокудера говорит «фетучини», то произносит это как истинный итальянец (хорошо, он итальянец лишь на половину, но половина больше чем ничего). Это звучит экзотично. Сексуально. Немного опасно. Ямамото смотрел «Крестного отца» (первый, второй и третий фильм, несмотря на то, что последний был далеко не лучшим), он знает, насколько сумасшедшими бывают итальянские мафиози.
И неважно, что он сам состоит в этой мафии. Поначалу это было игрой. И до сих пор остается – в те моменты, когда Ямамото глядит в зеркало и видит там чувака со шрамом на подбородке, катаной в руке и чертовски стильной стрижкой. Да кого он пытается обдурить!
- Неправда!
- Ты про скучные мысли или про слюни в тарелке?
Не Гокудеру. Нет, Гокудера гораздо лучше подходит на эту роль, чем он сам. Конечно, Ямамото может твердить ему это до посинения, но Гокудера не поверит, потому что он не Тсуна. Он другой. Совсем другой. Тот, кого Гокудера не переносит.
Хорошо, возможно он не ненавидит его, так как раньше. Возможно, они достигли взаимопонимания. Возможно. По крайне мере, Ямамото понимает Гокудеру. Он притворяется, что Гокудера понимает его. Притворяется… надеется? Однохуйственно.
- Ни про то, ни про другое?
Гокудера сжимает зубы. Подтолкни его немного, и он немедленно тебя пристрелит. Или взорвется сам. В его крови, должно быть, динамит.
- Ох… неважно. Ты чертовски странный, придурок бейсбольный.
И все. Гокудера возобновляет свои действия по упрощению ужина Ямамото, Ямамото наблюдает за ним, несколько плохо спрятавшихся зрителей наблюдают за ними, и все хорошо в этом мире.
---
- Ой, ой! Твои рога, Ламбо!
- Мои извинения, мисс Хару, я только -
- Просто сними их. Они тебе все равно не нужны-
- Хару, пожалуйста, тише.
Тсуна не понимал, как он опять позволил втянуть себя в это (неужели мафии недостаточно?). Ответ заключался в имени… хорошо, в двух именах (Киоко, Хару), только легче от этого не становилось, учитывая, что сидишь в кустах с пятью взрослыми людьми, и ты – глава одной из самых влиятельных Семей в истории мафии. Как, черт возьми, это произошло?
Реборн. Да уж.
- Эти двое потрясающая пара, не так ли? - Киоко облокотилась на беленую стену ресторана и всплеснула руками в умилении. - Я рада, что им наконец хорошо друг с другом.
Кому-то может и хорошо, но не Тсуне. Один из рогов Ламбо впивается ему в бок, так что он не может думать ни о чем другом. Даже о том, какая Киоко-чан милая (она всегда была милой, возраст лишь раскрыл её красоту).
К тому же он не уверен, что Ямамото и Гокудере действительно хорошо рядом друг с другом. В течение всего времени знакомства их отношения были вечным соперничеством с редкими периодами перемирия. Зачем им соперничать? Все равно, они совсем разные...
Тсуна подумал, что Гокудера, тем не менее, может проиграть Ямамото.
- Что они делают? Я ничего не вижу, - И-Пин забыла очки. Обычно девушка носит контактные линзы, но последняя пара была уничтожена во время её недавнего взрыва, а новые она еще не приобрела.
- Гокудера-кун разрезает на кусочки пасту для Ямамото-куна, - взволнованно сказала Хару. – Как это романтично.… Ай, Ламбо! Рога!
Тсуна помассировал виски. У него разболелась голова, а они здесь уже минут десять. Десять минут этого кошмара. В то время как у него есть масса дел требующих внимания. Например, ему надо спланировать свой визит в Италию через несколько дней, которые Тсуне предстояло провести без своей Семьи, за исключением Ламбо, который был официально приглашен семьей Бовиньо для обсуждения его наследства.
Эта новость не понравилась Гокудере. Совсем.
- Ты берешь эту тупую корову, но не можешь взять меня? Ты не… ты не доверяешь мне больше? Ты хочешь видеть своей Правой рукой кого-то другого, Десятый?
Хотя он никогда не хотел брать на себя обязанности главы Вонголы и становиться её лидером, Тсуне пришлось это сделать. Теперь он стал старше, мудрее. Его предшественники услышали и приняли его решение во время битвы за спасение будущего, в котором они живут сейчас. Будущего, которое совершенно не похоже на то, что они оставили за спиной много лет назад. Теперь он Вонгола.
Ужасно было видеть боль на лице Гокудеры, но Тсуна тверд в своем решении.
- Ты нужен мне здесь, Гокудера. Если ты моя Правая рука, то я уверен, что ты не будешь со мной спорить. Ты нужен мне здесь.
Гокудера мгновенно перестал возражать, пообещав выполнять свои обязанности наилучшим образом, но с тех пор его улыбка стала натянутой, а голос чуть более хриплым. Он начал курить намного больше.
Он подбил глаз Ямамото.
Это был его способ справляться. Отчаянно, надрывно, жертвенно.
Тсуна позволял ему это. Он доверял Гокудере... и он доверял Ямамото.
Ну и что, если он шпионил за ними (против своей воли). Из кустов (против своей воли). Потому что Киоко-чан и Хару умоляли его (он согласился).
Так много для решений Вонголы.
- Братик, я не думаю -
- Я сейчас свихнусь, Киоко!
- Да, но -
- ЭТИ КУСТЫ ЭКСТРЕМАЛЬНО ТЕСНЫЕ.
Сердце Тсуны ухнуло в пятки. Видимо, пока он пребывал в глубокой задумчивости, ад разверзся, поскольку Рёхей мало того, что объявил об их присутствии на 10 миль вокруг, так он еще выдал их укрытие – он встал во весь рост, отлично видимый из окна ресторана.
Того окна, напротив которого сидели Ямамото и Гокудера-кун.
Брать с собой брата Киоко было серьезной ошибкой. Очень серьезной ошибкой.
---
Гокудера выглядит совершенно сбитым с толку.
- Кусты?
Почти вся семья оказывается в сборе рядом с рестораном (почти как в старые времена, за исключением нескольких лиц). Тсуна, красный как свекла, бормочет что-то о давлении со стороны сверстников, девочек и горластых старших братьев. Ламбо насвистывает, словно ничего не произошло, И-Пин пихает его локтем, а Хару с Киоко не сводят умиленного взгляда с Ямамото и Гокудеры. И на фоне всего этого, Рёхей максимально громко объясняет Тсуне (точнее, в Тсуну), почему он вдруг потерял хладнокровие.
В отличие от Гокудеры, Ямамото находит все происходящее забавным. Похоже, некоторые вещи не меняются.
- Ха-ха-ха, ребята, вы чокнутые. Наверняка было жутко тесно.
- Экстремально тесно! - громко заявляет Рёхей. - Ты знаешь, я для семьи на все готов, но это было…
- Ваше свидание прошло удачно? - спрашивает Хару у Ямамото и Гокудеры, заставляя замолчать даже Хранителя Солнца.
Гокудера реагирует первым.
- Свидание? - ошеломленно переспрашивает он, переводя взгляд на Тсуну и обратно. - Свидание? Вы… это не так… мы не…
- Не такое уж это большое дело.… Подумаешь, свидание, - легкомысленно замечает Ламбо, тут же снова получая локтем в бок от И-Пин.
- Заткнись! - шипит она.
Но, как бы то ни было, слова сказаны.
- Да, верно. Заткнись, глупая корова. Твоего хренова мнения никто не спрашивал.
Гокудера сжимает и разжимает кулаки. Он тяжело дышит, стараясь сохранить спокойствие.
Ослабляет узел своего галстука.
Ямамото знает, что это означает. Он придерживает его за плечо, не дрогнув под яростным взглядом подрывника.
- Мы не ходили на свидание, - улыбаясь, произносит он, и добавляет, обращаясь к Хару – Прости, что разочаровал.
Так. Похоже, второй кризис за день благополучно минован. Кажется, Ямамото везет.
Гокудера доказывает, что это не так, когда бьет его в лицо другой рукой. В скулу, точнее. Ямамото уверен, что завтра, или возможно уже сегодня, она распухнет.
Ну и ладно. По крайне мере все зубы на месте.
- Ой…
- Ямамото! Ты в порядке? - Голос Тсуны взволнованный и раздраженный одновременно, вероятно потому, что он устал от разборок внутри семьи. Ямамото не винит его. Впрочем, он также не винит и Гокудеру.
Он машет рукой.
- Все нормально, я в порядке.
Его щека пульсирует.
- Гокудера, ты…
Но Гокудера уже ушел.
Ямамото и Тсуна обмениваются взглядами, в то время как остальные шепотом (за исключением Рёхея, конечно) обсуждают произошедшее. Они знают Хаято лучше других. Они знают, что сейчас он взвинчен, и они знают почему.
Они знают, что ему необходимо время. Чтобы побыть одному. Чтобы подумать. Чтобы справиться с этим.
Ему нужно время.
---
Позже, дома (в шикарной квартире, которую он бы никогда не смог позволить себе на среднестатистическую зарплату, но у мафии много преимуществ), развалившись на диване с пакетом льда, прижатым к щеке, Ямамото получает смс.
Только одно слово: Прости.
Ямамото улыбается.
Одно слово – это много.
---
Тсуна уезжает в субботу утром. Его провожает Гокудера. Ямамото, естественно, тоже. Так же с ними приехали девочки (и Ламбо, поскольку он уезжает с Десятым).
Как полагается главе Вонголы, у Тсуны есть собственный самолет, который ему не нужен, но Реборн и большинство приближенных вынудили его использовать. Возможно, они излишне перестраховываются, но однажды они уже видели будущее без Тсуны, и они не намерены пережить это вновь.
- Передавай малышу привет от меня, - говорит Ямамото, несмотря на то, что Реборн после снятия проклятья Аркобалено далеко не маленький. Это все еще кажется непривычным, каждый раз когда Реборн прибывает в Японию, чтобы проверить как обстоят дела у Семьи (примерно раз в два месяца, в сопровождении Бьянки – в его отсутствие Семью защищает Колонелло). Его взрослый облик не очень сильно отличается от младенческого, но этого вполне достаточно, чтобы не с первого раза узнавать его и потом напоминать себе, что это все тот же Реборн.
В любом случае, для Ямамото он всегда останется малышом.
- Я передам, - обещает Тсуна. – Как твоя скула?
Опухло совсем немного, и почти не болело – как бы то ни было, занимаясь спортом, он обзавелся внушительным ассортиментом ушибов.
- Ха-ха-ха, бывало и хуже.
Гокудера издает глухой стон, и Ямамото прикусывает губу, пытаясь сдержать смех.
- Постарайтесь не вляпаться в неприятности во время моего отсутствия, - говорит Тсуна, сдержанно улыбаясь, и хлопая Ямамото по плечу.
Ямамото хлопает его в ответ, наклоняясь, что бы прошептать Тсуне на ухо: «Я позабочусь о нем».
Десятый едва заметно кивает, и подзывает Гокудеру. Они отходят в сторону от остальных, Тсуна что-то мягко говорит, Хаято увлеченно слушает. В какой-то момент, он робко улыбается, потирая шею. Тсуна тихо посмеивается.
Дети выросли, думает Ямамото.
- С Гокудерой-куном все будет в порядке? - спрашивает Киоко. Они с Хару стоят по обе стороны от него, Ламбо - рядом с ними.
- Да, - уверенно отвечает Ямамото. - Все будет нормально.
---
Той же ночью, Гокудера связывается с Хибари. Они встречаются на крыше средней образовательной школы Намимори, устраивают спарринг, и Хаято проигрывает.
Хибари, зевая, перешагивает через лежащее тело подрывника, и кончиком пальца гладит Хиберда, примостившегося у него на плече.
- Я надеюсь, ты удовлетворен, - скучающе произносит он, направляясь к лестнице. – «Больше не беспокой меня. Мне не интересно сражаться с тобой второй раз»
Гокудера больше и не собирается.
Он получил то, зачем пришел.
---
Этой же ночью, Ямамото появляется на пороге у Гокудеры, как бы опоздав на автобус (хотя они оба знаю, что ему достаточно связаться с любым из своих подчиненных, и машина будет ждать его через минуту).
- Дерьмо, - не ему говорить, потому как сам при случае не дурак подраться – Ты чем занимался?!
Гокудера все еще в окровавленной одежде. В левой руке у него бинт, в правой – сигарета, и выглядит он, как ни странно,… полным энергии. Сильно избитым, но полным энергии.
- Проиграл в драке.
- Специально?
- Типа того.
Ямамото приподнимает бровь.
- Полегчало?
- Да, - прямо отвечает Гокудера. Он затягивается, и интересуется - Ну?
Ямамото переступает порог.
- Я ждал приглашения.
Чистота в доме Гокудеры всегда поражает его. Не то что бы он был неряшливым, просто Ямамото казалось, что жизненное пространство Гокудеры должно быть загромождено. Но на самом деле, единственным загромождающим элементом была коллекция пепельниц. Их у Хаято как минимум сотня, разных форм и размеров, они буквально на каждом шагу, что бы хозяину никогда не пришлось искать, куда стряхнуть пепел.
Ямамото следует за Гокудерой, любуясь ими. Они проходят в комнату, посреди которой стоит рояль. Несмотря на тяжелое детство, Гокудера никогда не прекращал играть. Нотные листы покрывают все вокруг – крышку рояля, стул перед инструментом, пол.
Он невероятно талантлив, но никогда не дает себе поблажек.
Они оказываются в столовой. Гокудера садится за стол и устраивает сигарету на краю простой белой пепельницы. «Я вернулся домой несколько минут назад. Еще не успел переодеться». Он разматывает бинт и берется за ножницы.
- Почему бы тебе не сделать это сейчас? Давай помогу с перевязкой, - говорит Ямамото, придвигая бинты. - Пятна крови сложно удалить с мебели.
С одежды – тоже, но он сомневается, что Гокудера будет волноваться о футболке и рваных джинсах.
Гокудера открывает рот, потом закрывает. Кладет ножницы на стол.
- Начерта?
- Что «начерта»?
- Начерта ты приехал?
Ямамото садится на стул напротив Гокудеры.
- На автобус опоздал.
- Врешь.
- Ты прав.
Гокудера закатывает глаза.
- Я знаю, что я прав. Я не знаю, зачем ты здесь.
- Компания, - Ямамото протягивает руку, что бы взять бинты и ножницы.
Хаято безучастно наблюдает, не помогая и не препятствуя ему.
- Моя компания, - произносит он так, словно сама идея кажется ему абсурдной. - Ты популярен. Ты мог бы пойти поискать компанию где-нибудь еще, а все равно приперся сюда.
- Странно, - Ямамото придвигает бинты и марлю к себе и пытается прикинуть степень повреждений Гокудеры. У него разбита губа, идет кровь из носа, рассечена бровь, на руках несколько длинных царапин. Не говоря уже о многочисленных ушибах и мелких ранках. Колени тоже разбиты, уверен Ямамото. - Я хотел сюда «припереться».
- Я дал тебе по морде, - напоминает ему Гокудера.
- Но ты извинился.
- Я… - Хаято покачал головой. - Идиотизм какой-то…
Ямамото начинает разрезать бинт. - Потому что я принял твои извинения?
- Потому что ты хочешь моей компании.
Гокудера резко встает из-за стола и идет на кухню. Он возвращается с упаковкой из шести банок немецкого пива, которое Ямамото уже пил раньше, во время встречи Вонголы, несколько лет назад. Сильная вещь. Тсуна, вспомнил он, назначил новую встречу для выработки стратегии на следующий день, ибо накануне выработать стратегию так и не удалось.
- В холодильнике есть еще, - говорит он и плюхает пиво на стол.
---
На часах четыре тридцать утра, когда Ямамото уезжает домой (на машине, которую удалось вызвать Гокудере… он был достаточно предусмотрителен, что бы сохранить телефон такси в своем сотовом).
Он очень расслаблен, очень пьян и заляпан кровью с ног до головы.
Он не думает что это его кровь, во всяком случае, не вся. Гокудера, возможно, снова врезал ему, поэтому точно не сказать.
Или же это была кровь Гокудеры. Ямамото был почти уверен в этом, потому что было много поцелуев и прикосновений, и наверняка Гокудера испачкал его в процессе.
Неважно.
Важно другое: немецкое пиво – отличное пойло. В этом он уверен точно.
Моя голова раскалывается, пишет он Гокудере днем.… Ну, хорошо, вечером.
Сосунок, отвечает Гокудера через час.
Ямамото начинает смеяться, но быстро прекращает, потому что любой звук практически убивает. Он опускает на лицо подушку, вжимается в нее, пока не начинает видеть крошечные звездочки, после чего отбрасывает её в сторону.
Я серьезно. Мне кажется, я умираю.
Мне кажется, ты дурак
Да, дурак. Конечно, дурак.
Чертовы дурацкие немцы и их чертово дурацкое пиво.
Когда я должен в следующий раз опоздать на автобус?
Ответ приходит часа через два, после того как Ямамото отправляет сообщение.
Сейчас.
---
Еще больше поцелуев и прикосновений, хотя, к счастью, кровь отсутствует. Как и немецкое пиво. Они перешли на итальянское вино. Замечательное вино. Невероятное вино. Потрясающее вино.
Ямамото чувствует себя мафиозо, когда пьет итальянское вино.
И когда целует Гокудеру, потому что он как итальянское вино.
- Ну почему ты должен быть таким милым?
Это сказал Гокудера, а не Ямамото. Странно. Это то, что сказал бы он сам, но… но сказал Гокудера.
- Почему нам так хорошо вместе? - Гокудера покрывает поцелуями его шею. Он сидит на коленях у Ямамото, на стуле, в столовой. - Почему ты мне так нравишься…
Реальность – отрезвляющая вещь, она сильнее итальянского вина.
Ямамото мягко убирает руки Хаято из-под своей рубашки, и слегка отстраняет его, придерживая за плечи.
- Ты будешь сожалеть об этом, - сдавленно произносит он.- Ты будешь сожалеть, Гокудера. Не делай этого… сейчас. Сделай, когда не пожалеешь об этом.
Он засыпает в своей собственной квартире, в своей собственной пустой, одинокой квартире. И видит во сне лицо Гокудеры, уверенного в том, что его предали.
---
Понедельник.
Они встречаются на базе Вонголы, похожей на ту, что спроектировал Тсуна в будущем, которое они изменили.
У Джанини есть оружие, которое необходимо протестировать. Пришли сообщения от Варии, инструкции от Тсуны, и записка от Хибари (он в одной из своих исследовательских поездок).
Тренировка. Встреча с союзниками. Снова тренировка.
Дела, как обычно.
К концу дня Гокудера сказал ему в общей сложности три слова («Привет», «Нет» и «Хорошо»)
Наверно, это лучше чем гробовое молчание, думает Ямамото.
---
Вместо того, что бы послать смс, он оставляет для Гокудеры послание на голосовой почте.
«Я тебя не отшивал, Гокудера. Прости, мне, правда, жаль. Я только… я беспокоюсь о тебе. Ты луч… я уважаю тебя. Я беспокоюсь о тебе, я уважаю тебя, и я хочу, что бы ты был счастлив. Спокойной ночи. Поговори со мной завтра. Пожалуйста? Спокойной ночи».
---
Вторник.
Гробовая тишина
---
«Гокудера. Я так не могу. Я ненавижу, когда ты не разговариваешь со мной. Ты даже не кричишь на меня. Может, ты будешь говорить со мной по-итальянски? Я ни слова не понимаю, но это хоть что-то. Спокойной ночи».
---
Среда.
Молчание прекратилось.
Но.
Гокудера говорит только по-итальянски.
---
Среда. Ночь.
Ямамото барабанит в дверь Гокудеры. Давит на кнопку звонка. Стучит в окна.
Идет домой.
Гокудера на корточках сидит прямо на коврике у двери.
На нем длинное пальто из тренча, кожаные перчатки и маленькая вязаная шапочка (не к месту, но чертовски мило). Его зубы стучат.
- П-п-похолодало, - говорит он (по-японски), когда видит Ямамото.
Осенью погода переменчива. Сегодня может быть тепло и ясно, а завтра холод пробирает до костей.
- Ах… значит, ты опять со мной разговариваешь?
Гокудера кивает.
- Хочешь переночевать у меня?
Гокудера кивает еще энергичней.
- Хорошо, - улыбается Ямамото. – Можешь занять мою кровать, я лягу на диване.
Они оба спят в кровати, хотя Гокудеры уже нет, когда Ямамото просыпается.
---
- Удивительно! Твой обогреватель работает.
Четверг, вечер. Ямамото дома у Гокудеры, изучает обогреватель, который, похоже, исправен.
- Заткнись. Он не работал.
- Ммм, - Ямамото задумчиво потирает подбородок. – Возможно, это один из тех своевольных обогревателей. Когда хочет – работает, когда не хочет - ломается.
Уголок рта Гокудеры слегка дергается. - Ты чертов эксперт по обогревателям?
- В свободное время.
Почти улыбка. Почти.
- Идиот.
- Спасибо.
Появилась и исчезла.
Но Ямамото видел.
- Я хочу, чтобы ты чаще улыбался.
Для меня. Не только для Тсуны. Для меня.
Он разворачивается и идет в комнату с роялем, в свою любимую комнату, поскольку знает, что она значит для Гокудеры. Тот следует за ним.
- Сыграй для меня.
Ямамото проводит кончиками пальцев по клавишам рояля. Ни одного звука; так лучше. Он – мечник, бейсболист, его огрубевшие руки на клавишах кажутся неуклюжими, слишком громоздкими.
- Почему я должен это делать?
Голос Гокудеры – не громче шепота, как та мелодия, которую так и не сыграл Ямамото. Она настойчиво звучит в ушах. Ямамото закрывает глаза, чтобы не потерять это ощущение и отходит от рояля.
- Потому. - Я слышу тебя. Я вижу тебя с закрытыми глазами. - Пожалуйста, Гокудера. Сыграй для меня.
Стул скрипит, когда его отодвигают, раздаются шаги по деревянным половицам, Ямамото вспоминает свои фантазии в ресторане. Еще один скрип, когда Гокудера садится. Его гибкие музыкальные пальцы ложатся на клавиши. Пальцы, которые помнят все, что выучили много лет назад в замке в Италии.
Гокудера играет.
Пустая комната наполняется звуками. Они сталкиваются, взмывают вверх, падают, вновь сталкиваются. Ямамото не узнает мелодию – что-то подсказывает ему, что Гокудера сейчас сочиняет сам. Берет музыку из жизни. Из себя, из них.
Глаза Ямамото все еще закрыты. Он видит себя таким, каким его видит Гокудера, он слышит. Он видит человека из зеркала. Того человека, которым Ямамото хотел быть всегда, но знает, что так и не стал.
Человека, которого Гокудера видит каждый день.
Ямамото открывает глаза.
Тело делает шаг вперед, опережая разум. Он встает на колени, обхватывая руками талию Гокудеры, утыкаясь лбом в его спину.
Музыка обрывается.
- Ты никогда не ненавидел меня.
Гокудера выдыхает. Берет первую ноту, а потом еще и еще…
Музыка звучит вновь.
Ямамото слушает.
---
Выдержки хватает добраться только до дивана, стаскивая друг с друга одежду, забывая о пуговицах, ремнях и молниях.
После непродолжительного сражения (в котором Ямамото не стремится победить), Гокудера оказывается сверху, его руки изучают грудь Ямамото, его живот, бедра… Повсюду, кроме самого главного.
Ямамото выгибается.
- Гоку-…
Рука накрывает его губы.
- Ни слова.
Пальцы ласкают его член.
- Только стоны.
---
По дороге домой (Гокудера крепко спит на диване, где он его оставил) Ямамото размышляет.
Он много стонал.
---
Пятница.
Неловкость.
Румянец здесь, осторожный взгляд там, минимум общения, чтобы не выдать себя.
Они стараются не сталкиваться.
---
Пятница, ночь.
- Обогреватель снова сломался.
Брови Ямамото ползут вверх. Он медленно расплывается в улыбке, словно акварельная краска по холсту. И делает шаг в сторону, пропуская Гокудеру.
- Может, стоит подумать о том, чтобы как следует починить его? Своевольные обогреватели иногда требуют дополнительной любви.
Гокудера стоит на пороге. Дым от его сигареты поднимается вверх, а от самой сигареты почти ничего не осталось.
Он засовывает руки в карманы.
- Хочешь, чтобы я починил его?
Долгое время стоит тишина. Провокационный вопрос, адресованный Гокудере, повис в воздухе вместе с сигаретным дымом. Телевизор, переключенный на какой-то случайный канал, который Ямамото все равно не смотрел, работает фоном, но он все равно его выключает.
До сих пор Гокудера контролировал развитие их отношений – Ямамото никогда не давил на него. Независимо от того, какое решение он принимал, он делал это самостоятельно, и Ямамото с готовностью следовал за ним.
Но этот вопрос все меняет. Этот вопрос дает Ямамото возможность сделать шаг в ту или иную сторону.
- Нет, не хочу.
Ямамото хватает Гокудеру за запястье и втаскивает его внутрь, несмотря на слабые протесты и недокуренную сигарету, которую берет на себя смелость конфисковать.
- Что за…
Он впивается губами в рот Гокудеры, радуясь, что он уже открыт и ему не нужно уговаривать его сделать это. На вкус это похоже на то, как если бы он вылизывал пепельницы Гокудеры, но это не имеет значения, потому что он целует Гокудеру, потому что это его вкус. И Ямамото наслаждается, пробуя его.
- Останься на всю ночь, - шепчет он, когда находит силы оторваться от него. – Позволь мне проснуться с тобой. Позволь мне приготовить тебе завтрак. Если ты захочешь после этого уйти, я не буду останавливать тебя.
Сжав челюсть, Гокудера задумчиво смотрит на него. Их тела и лица все еще близко друг от друга, достаточно близко для неожиданного удара или для очень болезненного пинка, если Гокудера разозлится и решит отплатить ему за украденный поцелуй.
Вместо этого Гокудера обхватывает руками лицо Ямамото и целует его
Его поцелуй более необуздан, более собственнический, властный. И Ямамото с готовностью подчиняется, поскольку знает, как неуверен Гокудера. Он знает, что это не просто поцелуй.
Когда, наконец, Гокудера отстраняется, Ямамото чувствует головокружение. И возбуждение.
- Ничего себе, - говорит он.
Гокудера фыркает. - Да уж. Ничего себе. - Он забирает полуистлевшую сигарету из руки Ямамото, морщится, и делает последнюю затяжку.
- Попытаешься обнять меня, - говорит он, проходя мимо Ямамото на кухню и доставая пластиковый стаканчик для окурка, - надеру тебе задницу. Уяснил?
Другими словами, «Я останусь»
Ямамото смеется и закрывает дверь.
К счастью для него, есть множество менее невинных альтернатив объятьям.
---
Воскресенье, утро. Яркое, солнечное. Чистое небо.
Тсуна возвращается домой к счастливому Гокудере, самодовольному Ямамото и множеству вопросов.
Ему не надо задавать их. Он и так знает ответы.
Огромное спасибо Кали Лейтаг за наводку на текст, за терпение во время нашей с ней совместной деятельности и самое главное за поддержку.
Спасибо Господу Богу за мою новую работу, на которой я умудряюсь заниматься переводами яойных фанфов -__-"
Спасибо всем тем, кто прочитает этот перевод. Если вы заметете какой-нибудь ляп или хорошо спрятавшуюся ошибку, я буду вам благодарна аж два раза.
@темы: Гокудера/Ямамото, Яой, Интернет, Katekyo Hitman Reborn, Фанфики
-
-
19.06.2010 в 02:56спасибо переводчику
-
-
19.06.2010 в 16:44