Молчаливость и скромность — качества очень пригодные для разговора.
Фэндом: Katekyo Hitman Reborn
Название: Air for life.
Автор: Kaito
Бета: Tayo
Пэйринг: 8059
Жанр: романс.
Рейтинг: PG13
Отказ: все не моё.... а мне бы Гокудеру.
Ахтунги: длинная форма – не совсем мой жанр, так что это в каком-то роде эксперимент, боюсь, что единичный. За пинки и дописание до конца спасибо бете, без неё забросила бы давно.
читать дальшеПредисловие: Взгляд со стороны
Прикоснуться – случайно
И чуть что – отвернуться,
Но хотеть так отчаянно
Снова взглядом столкнуться…
Ты всегда улыбаешься. Как будто весь мир вокруг – это просто игра, как будто не происходит ничего страшного и можно если и беспокоиться о чем-то, то тоже – в шутку, играя. Увидеть тебя серьезным – такая редкость, что эти моменты можно пересчитать по пальцам одной руки, и думаю, не только я, но и остальные сказали бы то же. Естественно, не имея в виду бейсбол, похоже, твою единственную страсть. Но иногда… иногда, когда у нас очередная «игра» и ты, как обычно, весело смеёшься и говоришь, что это «так интересно», я вдруг замечаю, что глаза твои необычно серьёзны, улыбка едва заметно дрожит и пальцы сжимают воображаемый меч, который ты готов выхватить в любую минуту, чтобы защитить, чтобы глупые мы не стали очередной мишенью у врагов, чтобы «игра» так и осталась «игрой». Знаешь, вообще-то я тебя недолюбливаю, я вижу в тебе соперника, того, кто может занять моё, по праву принадлежащее мне, место рядом с Десятым, и эта твоя вечная улыбочка… раздражает. Хоть ты и говоришь, что тебе все это не надо, и ты просто развлекаешься, - я тебе не верю. Я знаю, что ты силён, и уверен в себе, и что мне вряд ли удастся одержать верх, если однажды мы столкнёмся и ни один не захочет уступать… но ты все равно меня раздражаешь. Все время рядом, куда бы мы не шли – ты тут как тут, что бы ни происходило – ты уже нарисовался откуда-то, кто бы ни угрожал очередной «игре» - ты уже стоишь наготове и Десятый всегда за твоей спиной, а я оказываюсь где-то сбоку и ты даже не смотришь в мою сторону. Я знаю, что ты готов защищать его вплоть до того, чтобы пожертвовать самим собой, и что это правда, и что ты бы защитил любого из нас, но сначала – он, а потом – все остальные, и это так бесит… я сам – сам! – могу его защитить, я его правая рука, а не ты, я справлюсь…
…это что, так трудно?... всего один взгляд, всего один раз - дать понять мне, что я тоже нужен...
…но желать так неистово –
В эти волосы пальцами…
Ещё день хоть бы выстоять,
Ещё день – не сломаться бы…
Если бы ты знал, как ты меня бесишь. С самого первого дня, как только ты вошёл в класс, я понял, что от тебя будет не отвертеться. Прилип к Тсуне, как пиявка, наглая итальянская белобрысая пиявка… Не то чтобы меня это волновало, но ты всегда оказываешься там же, где и мы. Несешь какую-то чушь про правую руку и мафию, а сам не можешь даже вынести присутствия родной сестры. Лезешь вперед, даже не думая, что вот сейчас бы надо отойти и только потом - в драку, когда у тебя, а не у противника, будет преимущество… Бесишь, бесишь своими бомбочками, своими кольцами, своим итальянским акцентом, этими своими белыми девчоночьими волосами, которые так и хочется схватить в кулак и…. Точнее, бесил. Сейчас я уже не знаю. Я стараюсь смотреть на тебя поменьше, потому что в голову лезут странные мысли, но это сложно, если учесть что ты все время мне что-то доказываешь, и Тсуне, и Реборну, и всем вокруг. Даже когда игры перерастают в драку – тебе и тут надо доказать что вот он, незаменимый Гокудера, все подвиньтесь…
Приходится все время быть настороже, прикрывая Тсуну, следить, чтобы не задело одного идиота, улыбаться, чтобы кое-кто не подумал, что все на самом деле серьезно, и я могу не справиться, и тогда защищать придется ему… Ты становишься сильнее, понемногу, потому что придумал (придумал? а вообще-то я и правда иногда провоцирую тебя, так что не придумал) себе соперника, и даже ядовитая Бьянка уже не вызывает у тебя глубоких обмороков и призрачных видений, и даже Тсуна уже не представляет что тебя нет рядом… и даже я… Ты все ещё бесишь, и все разговоры про мафию все ещё смешны, и твои попытки самоутвердиться вызывают только улыбку, и твои волосы все так же хочется схватить в кулак…. и не отпускать, вдохнуть их запах, уткнуться в шею…
…я боюсь, что однажды я не выдержу…
Часть 1. Я.
Утопая в глазах
Слышать сердца биение –
Вдох на вдох, такт на такт.
Ты – моё отражение.
…- А-ха-ха!!
-Отвали!
-Да ладно, я ж правду говорю!
Этим теплым вечером они возвращались домой, предварительно проводив Тсуну до его собственного дома и убедившись, что он туда зашёл, а не свалился на пороге. Только что закончились очередные реборновские пытки (иначе не скажешь) по превращению Тсуны в истинного главу мафии. Это снова вылилось в вопли и метания Десятого и не меньшие вопли и метания его верных подручных… Впрочем, Ямамото, которого как обычно никто не понял, все это безобразие нравилось. Нравилось, как Тсуна после безуспешных и частенько смешных попыток вдруг выкидывал какой-нибудь неожиданный финт, нравился малыш Реборн, немного странный, но очень интересный, нравился двинутый на боксе Рюхей и его маниакальные идеи насчет Тсуны, нравился Гокудера…
На этом месте Ямамото обычно нервно хмыкал и старался смотреть в другую сторону от этого взрывного в прямом смысле слова недоразумения. Недоразумение, кстати, даже не замечало этих странностей в поведении, что с одной стороны было хорошо, а с другой.… С другой Ямамото старался не думать, ибо это заводило в такие дебри и приводило к таким мыслям, что проще было… не думать было проще. Вот и сейчас, отвернувшись в сторону, он пытался отвлечься, думая о прошедшей тренировке, о завтрашней игре, об уроках, в конце концов. Гокудера, слава богу, молча шел чуть позади, пиная камешки. Некоторым доставалось сильнее, и они звонко ударяли об асфальт, некоторые откатывались под ноги Ямамото, как будто Гокудера делал это специально. Ямамото украдкой посмотрел на итальянца – тот, нахмурившись, изображал вселенское одиночество и не менее вселенскую обиду. Странно это все, подумалось вдруг. С первой их встречи Гокудера не вызывал ничего, кроме легкого раздражения, да и то – долго сердится на него было трудно, зато поводы он давал часто. Но они привыкали друг к другу, и постепенно раздражение почти пропало, а на его место пришло что-то незнакомое. Все чаще хотелось не пристукнуть это белобрысое чудо, а просто прижать к себе. Ну или не просто… Чтобы скрыть смущение, хотя его и так никто не видел, Ямамото принялся насвистывать какую-то мелодию.
Не выдержав такого игнорирования себя, Гокудера буркнул в сторону:
-Подумаешь, сам чуть не облажался…
Ямамото думал, что спор закончен, и выяснять степень виновности того или другого они прекратили, но раз Хаято желает….
-Да ты первый же и облажался, Гокудера! Стоило только Бьянке показаться из-за кустов, хе-хе…
-Пошёл ты! Я не виноват!
-Ну да, не виноват. Но все равно толку от тебя было ноль и всю работу пришлось делать нам.
Ну вот, сейчас заведется.
-Ты не понимаешь, что такое Бьянка! Детство с ней было очень тяжелым, между прочим!
-Да у тебя и юность-то не особо, как я погляжу.
-Грррр!!!
-Да не переживай ты так, Хаято, в следующий раз сразу иди в соседние с ней кусты и лежи там спокойно, - Ямамото улыбнулся и покосился в сторону «правой руки Десятого». «Рука», покраснев до корней волос, с особым рвением пытался раздавить не вовремя подвернувшегося под ноги паучка.
-Нда, видать, Бьянка и вправду тебя так пугает, что с этим уже ничего не поделаешь, - продолжая насвистывать, Ямамото свернул по дороге за угол.
- Но она ж не всегда рядом с нами, а когда её нет – от тебя хоть како..
-Да достал ты уже!!
Обогнав, Гокудера развернулся и ткнул Ямамото кулаком в грудь. Довольно-таки ощутимо ткнул.
-Думаешь, ты обо мне все знаешь, да?! Ты хоть представляешь, что значит – добиваться признания самому, а?!
Ямамото с удивлением смотрел на него. Все знали, что Гокудера весьма импульсивный и действительно подходит своему оружию, ибо такой же взрывной. Но и такой же яркий, - закралась мысль. Было очень трудно слушать то, что он несёт, и одновременно не иметь возможности не смотреть на него, стоящего так близко, размахивающего руками в опасной близости от лица, раскрасневшегося от эмоций и наверно очень злящегося сейчас на Ямамото. Вроде бы он даже умудрялся обзываться и грозился подорвать всех несогласных и его в первую очередь… Такеши, если честно, это мало волновало. Они сотни раз были так близко и во время тренировок с Реборном, и защищая Тсуну, да и просто возвращаясь из школы, что это было привычно – взаимные перепалки, угрозы взорвать все на свете. Не привычным было то, что ему совершенно не хотелось отвечать или что-то делать, а хотелось и дальше смотреть, слушать голос; прикоснуться, но совсем не так, как в обычных их дружеских стычках…
Разбушевавшийся Гокудера явно не понимал, что уже кричит, и опомнился только тогда, когда Ямамото его весьма ощутимо встряхнул за плечи и прижал к стене дома. Рядом раздражающе мигал фонарь, периодически освещая эту самую стену и немного – их самих. Не на шутку разойдясь, он совершенно забыл, что как ни крути – а Ямамото посильнее его будет.
-Не ори, люди спят, между прочим.
-Я не ору, - уже тише сказал Хаято, понемногу приходя в себя. – Я говорю, что ты ни черта не понимаешь. Не понимаешь, что значит для меня его признание, что значит для меня быть ему нужным, незаменимым, быть рядом.
Я понимаю, хотелось сказать вслух, но он промолчал. Понимать – это одно, а вот хотеть такого же для себя – совсем, совсем другое. Если бы Гокудера знал, чего Ямамото хочет для себя – он бы его точно подорвал, и не раз. С некоторых пор эти желания стали весьма навязчивы; это было странно, это могло плохо кончиться, это было неправильно, в конце концов.
-Ему? – тихо переспросил Ямамото.
-Да Десятому. А ты все время лезешь со своим «о, как интересно», «о, давайте поиграем», вечно в первых рядах и, блин, весело тебе! А мне не весело! Я хочу быть впере…
Губы Ямамото были мягкими, а зубы – острыми, о чем свидетельствовал легкий металлический привкус во рту. Гокудера замер, не в силах пошевелиться, потому что руки по-прежнему прижимали его к стене, а прикушенная Такеши нижняя губа не давала двинуть головой ни на миллиметр. Взгляд не отпускал, затягивал, непривычно серьезный, странный, не его взгляд, он никогда так раньше не смотрел…
-Мне весело? – чуть отпустив пострадавшую губу, но вовсе не думая отпускать его, прошептал Ямамото. Пальцы правой руки чуть ослабили хватку. – В первых рядах? – оказывается, это так трудно – сдерживать себя. - А ты никогда не думал, что я защищаю не только Тсуну?
Гокудера уставился на него, только сейчас заметив, что улыбка давно уже куда-то пропала и нет даже намека на привычное веселье. А дурацкий фонарь не нашёл лучшего времени чтобы погаснуть окончательно и теперь только луна наблюдает за замершими у стены. И почему-то это даже не злит, что злости вообще нет, а есть - что? Его же только что поцеловали, хоть и таким странным способом! И совсем не девчонка! И он бы уже должен спалить и этого идиота, и фонарь, и стену, и вообще все и сам сгореть от стыда, а он вместо этого стоит и ждет не понятно чего.
-Я тебе не говорил, что с самого первого дня, как только я тебя увидел, ты постоянно меня бесишь? Бесил, точнее. Раздражал. И до сих пор - вопишь бред всякий. Как будто нужно мне оно, это дурацкое место дурацкой «правой руки». Мне вообще ничего не надо от Тсуны, он друг, и только. Вот ты… - рука коснулась шеи, замерла, поднялась выше, - ты что-то другое.
- Я не п-понимаю…
-Я тоже. Тоже не понимаю, как ты можешь одновременно бесить и притягивать, - пальцы в волосах, сжали их так, что стало почти больно. Губы едва касались виска; слова приходили с трудом, но молчать было бы ещё хуже. Ямамото чуть повернулся. – Не понимаю… - наклонился, язык лизнул прокушенную губу, задержался в уголке рта, - не понимаю, что ты значишь для меня, кого я на самом деле защищаю – Тсуну, или же тебя.
Он прикоснулся к полуоткрытым губам, левая рука, отпустив плечо, прижала Гокудеру за талию ещё ближе. Этого так давно хотелось, оказывается – прижать сильно-сильно, чувствовать, как бьется его сердце. Пальцы зарылись в светлые, лёгкие волосы, и было страшно представить, что вот сейчас Хаято его оттолкнет, вырвется, возненавидит. Другая ладонь скользнула под футболку, и невольно Гокудера выгнулся, непроизвольно двинул ногой в сторону для лучшей опоры и тут же почувствовал чужое бедро там, где и так уже было слегка не по себе.… В голове его, совершенно обалдев от происходящего, метались по кругу всего две мысли - «щас взорву нахрен!» и «черт-черт-черт!». Видимо, уловив первую, Ямамото все-таки перестал целовать и еле заметно вздохнул, впрочем, не спеша отпускать ни волосы, ни талию, ни вообще Гокудеру куда-нибудь. На улице было совершенно тихо, цикады, не дающие обычно покоя своим стрекотом, куда-то исчезли, поэтому Хаято казалось, что стук его сердца слышно как минимум за квартал вокруг. В ушах шумело, и не до конца понимая, что делает, он, коснувшись рубашки Ямамото, потянулся к нему и вдруг обнял сам, нерешительно продолжая этот неожиданный поцелуй…
- Как думаешь, они уже далеко ушли?
- Бва-ха-ха, великий Ламбо-сан идет на поиски пропавшей парочки! И-Пин, дойдём до угла, если там их нет – скажем Тсуне, что они уже были так далеко, что просто вообще, и мы не смогли их догнать.
- А если он не поверит нам?
- Великому Ламбо-сану нельзя не поверить, я точно знаю, я же и есть великий - превеликий, самый сильный мафиози в мире – Ламбо-сан!!
…Так некстати. Голоса слышались вполне отчетливо, значит, Ламбо и И-Пин уже довольно-таки близко. Неохотно, медленно Ямамото отстранился от Хаято, продолжая одной рукой обнимать, а другой - перебирая волосы. Пальцы с сожалением отпускали мягкие, невесомые пряди; скользнули ниже, за ухом, по шее, чуть задержавшись на хрупкой ключице, раздумывая – пробраться за ворот или двинуться дальше, ещё ниже.… Остановились на уровне груди, там, где бешено колотилось сердце, прижались сильнее….
- Я не понимаю, кто ты для меня, - тихий шепот в сторону… – Но я пойму.
Не оглядываясь, Ямамото зашагал по дороге к своему дому, и через пару секунд его уже не было видно. Ноги не держали, и Гокудера сполз по стенке прямо на землю, глядя куда-то в одну точку. Тепло от рук, таких сильных, таких нежных, в которых было так спокойно, - уходило, уносилось ветром и вместе с ним растворялось в воздухе. Это было нечестно…
-Нечестно… - вслух произнес Хаято, несильно ударяя кулаком. Поднялся, зачем-то прикоснувшись к стене пальцами, постоял и двинулся в свою сторону.
И-Пин неслышно отступила обратно в тень и тихонечко попятилась назад. Она успела услышать последние слова Ямамото, только услышать, но этого хватило, чтобы она так и замерла, с поднятой ногой и открытым ртом. Благоразумно решив, что незачем этим двоим знать, что она их слышала, а Ламбо вообще противопоказано даже говорить, что она их тут видела, И-Пин, повернув за угол, решительно взяла того за шкирку и зашагала по направлению к дому Тсуны.
- Ась? Чего? Ушли уже?
- Ушли, ушли, я уже никого не видела, да и темно там.
- Бва-ха-ха! А великий Ламбо-сан вот темноты не боится! Если б не этот кирпич на дороге – я б не упал и пошёл бы с тобой, и мы бы их догнали и приволокли бы Десятому!
- Да-да, пошли уже, великий….
Тихий ветерок снова пробежал по дороге, закружился все выше и выше, вместе с тем теплом, что он только что вырвал из рук светловолосого парня, медленно идущего домой в темноте; вместе с сожалением, которое успел прихватить от другого, идущего совсем в другую сторону и грустно улыбающегося…. Ветерку не было до них дела, он только что проснулся и начал свои прогулки по городу и игры с луной. Мало ли кто тут ходит по ночам….
Часть 2. Ты.
Лето выдалось на редкость жарким. Жар плавил все: асфальт, металлическую сетку на крыше школы, пластиковые бутылки с водой, футболки и рубашки, плавил мозги….
Гокудера откинулся на спину и тут же зашипел – тонкая летняя форма ни капли не защищала от раскалившейся как сковорода крыши. Но подняться обратно, куда-то идти, искать тень…. Нет. Вздохнул. Солнце слепило, воздух дрожал, тишина. Все разошлись, а у него не было никакого желания шевелиться, что-то делать, что-то думать…Точнее, что-то он как раз и думал.
Реборн уехал на несколько дней по каким-то своим делам. Мелочь в лице Ламбо и И-Пин развлекалась взаимными дразнилками, взрывалками и последующим тасканием с кухни Савады пироженок в качестве компенсации за самопричиненный ущерб. Тсуна наслаждался отсутствием тренировок и страдал по Киоко-чан. Хару уже пару дней не было видно – помогала по дому, да и учебы хватало. Мукуро сотоварищи проявляли невиданную вежливость и даже здоровались на улице, что Гокудера списал на счет все той же невозможной жары.… Все было почти как обычно. Почти.
Обед прошёл на старом месте – на крыше, потому что пока собирались – все более-менее затененные места в районе школы уже были заняты такими же несчастными. Все что-то говорили, обсуждали ближайшие планы, учебу, прибегал Рюхей со своей маниакальной идеей затащить Тсуну в боксерский клуб, Ямамото пару раз пошутил… Пару раз… Не похоже на него. За все время он бросил на Хаято от силы один взгляд. Безразличный такой взгляд. Или не безразличный… или безразличный…. Черт, жарко, думать жарко.… Доев бенто, Ямамото сразу же убежал на свой ненаглядный бейсбол, не сказав Гокудере даже и пары слов. «Привет» за слово не считается.
Солнце палило нещадно, перед глазами плавали какие-то пятна, даже рукой лень было шевельнуть, чтобы хоть глаза прикрыть. …Ни слова. Блин, может Ямамото тоже мозги расплавило? Лучше б биту, в самом деле… Может, все вообще приснилось? Фонарь там дурацкий, пальцы в волосах, жесткая рубашка…. Ага, приснилось. От таких снов свихнуться бы можно, а с поправкой на реальность – так вообще. Губа недавно только зажила. Может, сам прикусил? А что? Взорвал не ту бомбочку, подпрыгнул от неожиданности, прикусил, повопил, зализал, зажило вот. Нда… Чтоб Хаято да не ту взорвал? Нет, нифига не приснилось и не сам, все было на самом деле, и почему Ямамото это сделал, и почему теперь так себя вел – понять было выше его сил. Хотя мыслями Гокудера все чаще возвращался к тому вечеру и понимал, что ни капли не злится. А если вспомнить, что он сам продолжил поцелуй, и как было обидно, что И-Пин и эта тупая мелкая корова заявилась так не вовремя… Чертыхнулся сквозь зубы.
Спина притерпелась к не совсем удобному положению, или вплавилась в поверхность крыши – наплевать, не жжется уже – и ладно; рубашка намокла от пота…. Ветерка бы… или облачко… или дождик….или бы вот пришел бы Ямамото, сел рядом – сразу тень; провел бы по волосам рукой, улыбнулся, про Бьянку бы пошутил, я б ему кулаком в живот, а он бы, поймав руки, наклонился ниже и…. Черт, о чем думаю-то?! Кольца жгутся ещё. Жарко… Пятна перед глазами водят разноцветный хоровод, сливаясь в причудливые картинки, невольно напоминающие совсем другие. Вот луна отражается в темных внимательных глазах; вот свет фонаря выхватил кусок зеленого рукава рядом с прижатым к стене плечом; вот две тени сливаются в одну, чудную, расплывчатую, за миг до того как этот дурацкий фонарь погас.… И слова. Я не знаю, кто ты для меня. Я тоже не знаю, кто ты для меня. Чертов Ямамото… Чертова жара… Мысли путаются…
А кем я хочу быть для тебя? Я тебя – что?.. Неееет, нет-нет-нет. Даже мысленно слов таких не произнесу, и неправда это все, и даже и не думал так ни разу. Ни разу с нашей первой встречи я ничего подобного не думал. Что бесишь – думал, что ты дурной бейсбольный фанатик – думал, что «как можно все время улыбаться и быть таким идиотом» – думал. А что ты можешь быть на удивление серьезным, можешь смотреть на меня так, что мне кажется – ещё чуть-чуть и я умру прямо сейчас, - не думал. Что ты такой сильный на самом деле. Ну, это я и не хотел думать, вообще-то. Что привычный мне Ямамото на самом деле совсем не такой, и я для него, оказывается, значу чуть больше чем положено… И что ты однажды вот так меня поцелуешь… Это было приятно, как будто сон, как будто мы и вправду могли бы… могли бы стать друг для друга чем-то большим. Я хотел бы стать… Черт, я это подумал?! ЭТО подумал??! Я?!?! Черт-черт-черт. Ямамото, чтоб тебя.. Подразнился и делает вид, что ничего не было. Дурак. Идиот. Ненавижу. Вот увидел бы сейчас – прибил бы.
Приходи уже, что ли…
Внезапно дышать стало легче и показалось, что солнце накрыла какая-то тень. Хаято замер. Неужели пришел? Нет, не может быть, я ж только подумал. Нет. Нет-нет-нет, так не бывает… А вдруг? Страшно. Ну и что, что страшно, увижу эту морду, дам в нос… Собравшись с духом, Гокудера приоткрыл глаза. Солнце медленно накрывала тяжелая, свинцовая туча, видимо, услышав мольбы несчастных, расплавленных жарой, о хоть каком-нибудь спасении. Ничего больше. И никого.
Вздохнул. Глупо было, в общем-то, думать, что Ямамото, упорно занимавшийся игнорированием его персоны уже вторую неделю, сейчас бы ни с того ни с сего бросил свою игру и пришёл сюда. К тому же он не знает, что я остался на крыше, добровольно и в такую жару. К тому же он мог решить, что тот поцелуй для него ничего не значит, и значит, я тоже ничего не значу. К тому же, почему меня это волнует, и волнует все больше и больше… Первая тяжелая капля упала рядом с лицом, разлетевшись на сотни маленьких осколков, ещё одна – на ладонь, ещё одна – где-то рядом, и ещё. Дождь. Гокудера рывком сел. Поднявшийся ветер путал мысли не меньше, чем палившее до этого солнце. Надо бы уйти, а то промокну, успел он подумать, прежде чем небо прорвало. Уже через секунду лило как из ведра и все, включая ботинки, можно было бы выжимать не один раз.
…Нда. Теперь можно и не уходить никуда. И не ждет никто, все заняты. Ну и хрен с ним, со всем этим. Гокудера поднялся, подошел к краю крыши, все так же глядя куда-то внутрь себя. Пальцы коснулись сетки заграждения. Вцепились в металлические переплетения, как будто вот сейчас налетевший ветер унесёт, а сил удержаться нет.… Дождь разошёлся, бил по лицу, по спине, под ноги; шипел пузырьками в мгновенно образовывающихся лужах, огрызался на ветер, сбивающий с ритма, который в свою очередь принимался ещё сильнее гонять крупные, не капли – почти что нити…. Разжать пальцы, поддаться, упасть, не думать…
Больно и холодно. Больно потому, что вцепился в проволоку, а холодно – потому что дождь, а вовсе не потому, что Ямамото здесь нет. Чертов Такеши. Чертов придурок. Не понимаю я тебя, не понимаю. Черт. Дождь соленый. Странно. Вода с неба соленой не бывает, точно знаю…
Гокудера вздрогнул, вдруг осознав, что уже какое-то время он на крыше не один. Медленно, сквозь пустоту в голове и шум дождя, до него доходило, что кто-то стоит за спиной, очень близко, что поверх его рук лежат другие, и пальцы их осторожно пытаются разжать застывшие, вцепившиеся в сетку пальцы Хаято. По телу разливалось тепло, дождь и ветер больше не пытались сбить с ног – не могли, потому что кто-то стоял сзади, уткнувшись ему в макушку. Подозрительно громко и быстро вдруг застучало сердце, совершенно невозможная мысль вдруг оформилась в совершенно же невозможные слова, и пришлось даже прикусить губу, чтобы хотя бы имя – это чертово имя!- не вырвалось сейчас наружу.
- Нашел... –шепотом, но Гокудера расслышал все на редкость четко.
Он резко вскинулся, развернулся, не удержавшись, выругался – слишком быстро, ободрал ладони, и они тут же начали неприятно саднить, и исподлобья уставился на Ямамото.
- Ты мне так нос сломаешь, - еле заметная улыбка.
- Какого черта ты тут забыл? – сорвался на крик. Пусть. – Чего приперся? – все равно дождь, он не поймет. – Мне тут одному хорошо, вали нахрен, я погодой наслаждаюсь! – ладони жжет, черт.
- Я тебя искал. – Глаза не отводит, смотрит так, что не знаю, не знаю что делать, что сказать….
- Зачем? Зачем, блин?! Все ещё думаешь, кто я для тебя?
Ямамото осторожно коснулся его щеки, безошибочно нашёл соленую дорожку, провел по ней до самых ресниц…
- Ты весь дрожишь.
-Не твое собачье дело.
-Мое.
- С чего бы вдруг?
- С того, что ты мой.
- Подумаешь, тво… - дошло. Замолчал с открытым ртом. Как дурак стою, вот честно.
- Пойдем, иначе заболеешь, а лечить тебя как-то не так весело, я думаю.
- К-куда пойдём? – голос вдруг охрип. Потому что замерз, да, именно поэтому, а не ещё почему-то.
- Хотя бы в школу, там тепло и не льёт как из ведра.
Он безнадежно промок, ладони саднило, и вода все ещё была наполовину соленая, но холодно уже не было.
Часть 3. Мы.
Занятия почти закончились, свет горел только в паре классов; было тихо, пахло пылью, учебниками и немного дождём. Все это Гокудера машинально отмечал про себя, пока Ямамото тащил его по школьным коридорам. Рука его была теплой и надежной, и ободранная ладонь совсем не саднила. Хотелось сжать пальцы, почувствовать ответное движение, остановиться, что-то сказать… Только что… Он слишком много раз представлял, что вот они окажутся вдвоем, и он все выскажет этому идиоту, и обязательно врежет пару раз, и ни за что не простит, ни за какие поцелуи, а поцелуи будут, в этом Гокудера почему-то не сомневался. Как не сомневался и в том, что все это – полный бред, и что здесь только один идиот – он сам, а у Ямамото все давно разобрано и разложено по полочкам, вот пускай он и объясняется, а Хаято послушает. Тем более что с тем бардаком, который творился у него в голове последнюю неделю, сложно было бы сказать что-то вразумительное.
Наконец Ямамото остановился, и они оказались в какой-то раздевалке.
- Мы где? – ничего умнее в голову не пришло.
- Раздевалка бейсбольного клуба. – Ямамото отошёл вглубь помещения. – Сейчас, подожди.
Гокудера прислонился к первому попавшемуся шкафчику и прикрыл глаза. Внезапно накатили усталость и прежнее оцепенение, и мысли опять завертелись в привычном хороводе - зачем он позволил увести себя с крыши, где было так хорошо ни о чем не думать; зачем Ямамото сказал то, что сказал; зачем сейчас он думает не о том, чтобы уйти домой, а вовсе даже о том, как хорошо было бы остаться вместе…
- Лови! Ээ…
От неожиданности Гокудера вздрогнул. Задумавшись, он даже не услышал, как вернулся Ямамото, и уж тем более не увидел, как тот бросил ему полотенце.
- Хаято, ты уснул что ли?
Гокудера стащил полотенце с головы и зло зашипел, ругаясь то ли на придурков, кидающихся чем попало, то ли на свои ободранные ладони.
- Смотреть надо, идиот. – Он попробовал вытереть волосы сам, но под внимательным взглядом Ямамото нервничал, и получалось криво и бестолково.
- Дай я.
- Отвали!
Ямамото с силой опустил его руки и взялся за полотенце. В тишине раздавалось только сердитое сопение. Гокудера, глядя в пол, ждал, сам не зная чего, но Ямамото лишь сосредоточенно и тщательно – как будто от этого зависело все на свете – вытирал его волосы, каждую прядь, на мгновение задерживая её в руках прежде чем отпустить. Если бы не полотенце, если бы не упрямо сжатые губы и взгляд куда угодно, но только не на него – Гокудера бы подумал, что Такеши нравится так делать, нравится касаться его волос, ведь тогда он тоже так же неохотно отпускал их…. Но… Гокудера неуверенно посмотрел вверх, на серьезное лицо Ямамото, и решился.
- Скажи, Ямамото… Почему ты эти две недели вел себя так… Так, как будто мы совсем не знакомы.
- У меня было много дел. Тренировки…
Гокудера хмыкнул и чуть прищурился.
- Типа не понимаешь, да? Я не об этом. Не о тренировках.
- А я об этом. Я был занят.
-Слушай, хватит из себя придурка строить, я и так это знаю.
-Не строю я ничего. Я правда был очень занят.
Чертов бейсбольный маньяк… Может, и правда занят был?... Но ведь это не повод не замечать его?
- А как же твое «я подумаю», «я пойму»?...
- Я думал.
Думал он… Гокудера начал заводиться, потому что разговор получался каким-то совсем не таким, как он представлял.
- И…и что ты надумал? Отмажешься всякой ерундой типа «ты мой», и всё? И дальше как обычно?
Ямамото промолчал.
- Ведь ты же понял… что если бы я не ответил тебе тогда, то значит и хрен с тобой. Ещё и врезал бы.... А я…
Гокудера взглянул наконец прямо в лицо Ямамото, но тот смотрел куда-то вбок и сосредоточенно изучал край полотенца. Кстати, своего.
-Ты сказал, что я что-то значу, что я твой.… А на самом деле получается что?
- Так и получается. Гокудера, послушай…
- Да херня это все! – Ямамото вздрогнул. – Если бы это было правдой… Зачем тогда так долго игнорировать меня? Зачем делать вид, что меня нет, что все как обычно?
-Гокудера…
-Блять, Ямамото, ты идиот! Ты придурок, каких поискать! Нахера ты все это начал?!
Характер не позволял Гокудере смириться ни с тем, что Ямамото его игнорировал столько времени, ни с тем, что сейчас все стало так запутано, ни с собственной неразберихой в голове. Хотелось одновременно и убить его, и ещё раз ощутить тепло от его рук. Хотелось убежать, как в детстве, туда, где никто не найдет; хотелось, чтобы этого разговора никогда не было; хотелось никогда не знать этого придурка; хотелось вечно стоять вот так вот рядом…
-Хаято, ты… плачешь?
-Это не из-за тебя! – Гокудера с силой ударил Ямамото в грудь кулаком. – Ни разу не из-за тебя! Понял? Пошел к черту! Ненавижу! – слова постепенно становились все тише, пока разобрать стало невозможно вообще ничего, и он уткнулся лицом Ямамото в плечо, продолжая сжимать в кулаках его футболку.
- Хаято…
Молчание.
- Я думал, мы можем… Сможем оставаться друзьями. Что я смогу не принимать тебя всерьез. То есть…Что я смогу справиться с собой, со своими чувствами. Буду держать тебя на расстоянии, к тому же с твоим невыносимым характером это не трудно. Даже когда я не сдержался – мне хотелось думать, что это была просто минутная слабость, которую я позволил себе, когда я тебя… когда мы… а ты ответил… - Ямамото говорил совсем тихо, - даже тогда я не думал, насколько далеко все зашло.
Пальцы Ямамото судорожно сжимали влажное полотенце, и сердце колотилось как бешеное, прогоняя прочь остатки обычной невозмутимости. Гокудера отчетливо чувствовал это, стоя так близко. И что Ямамото не врет ни одним словом, и, что самое странное, - что он ему верит. Верит, что все это могло бы зайти не так далеко, могло бы вообще никуда не зайти, потому что он сам бы в жизни не признался. Он бы так и продолжал ругаться и спорить, доказывать и перекрикивать, наблюдать тайком и гнать от себя непонятное чувство, такое навязчивое, заставляющее снова ждать встреч и ждать от них не пойми чего… наверно, так и было бы. Если б только Ямамото не был чуть смелее его самого.
- Ты можешь злиться на меня, ненавидеть, обзывать как угодно, но это ничего не изменит. Это уже давно… ты давно для меня.., черт… - Ямамото запнулся. Слова, слова, чтоб их. Если б можно было объяснить без слов все то, что творится внутри, - насколько было бы проще. Ямамото уткнулся подбородком в белобрысую макушку. – Если тебя это так бесит, я попробую вести себя как раньше. И если ты не хочешь, я не буду говорить, что «ты мой».
- Идиот…
-Что?...
Гокудера ещё сильнее сцепил пальцы на футболке Ямамото, поднял голову и решительно повторил:
- Я говорю, что ты – идиот. Даже больше, чем я… Долго ты собрался тут стоять и оправдываться?
Ямамото, все ещё сомневаясь, правильно ли он понял, осторожно наклонился и, мягко обняв Гокудеру, слегка коснулся его губ. И даже не успел удивиться снова, когда Гокудера резко укусил его и с вызовом посмотрел в глаза.
-Это тебе за тот раз. Самый первый.
Ямамото прижал его к себе сильнее, так, что даже просто пошевелиться стало весьма проблематично. Пальцы зарылись в волосы, внутри все замерло, сердце ухнуло куда-то вниз – и время незаметно остановилось…
---
Пару недель спустя.
-Бля, кретин! Я тебе руки поотрываю!
-Хаха, расслабься, это всего лишь игра.
-Какая, нафик, игра?! Это бейсбол твой – тупая игра! А тут самая настоящая мафия!
-Бейсбол – не тупая игра. А ты слишком громко орешь, понял!? Как Сквалло прям….
-Тише, тише, Гокудера, Ямамото…
- Видишь, Десятый нервничает из-за тебя!
-По-моему, он нервничает из-за тебя и твоих воплей.
- Я не… КАК СКВАЛЛО???!!! Ты сказал – как Сквалло?!
- Угумс.
-Ты с ним что – все ещё общаешься?! После всего, что между нами было?! При том, что ты меня…
-Аа, Ламбо-сан все слышал! А что было, что? Ламбо-сан хочет знать!
-Тише, Ламбо. Гокудера, о чем ты? Ямамото?
-А… это.. ни о чем, ни о чем…
-Эй, Савада! Давай быстрей! Вы экстремально отстаете!!
-Господи, я умру сейчас….
- Ламбо-сан лучше всех! Ламбо-сан проголодался!
-Тсу-кун, ребята, догоняйте!
-Хааай, Кьеко-чан! Ламбо, потом поедим, пошли быстрее!
-… Про Сквалло – это я так, не всерьез.
-Гррр!!!
-Ну, Хаято, перестань. С меня завтрак.
- И кино вечером.
- Договорились.
…..
- *в сторону* …Сквалло до тебя с твоими орами – как до луны….
-ЯМАМОТО!!!
Название: Air for life.
Автор: Kaito
Бета: Tayo
Пэйринг: 8059
Жанр: романс.
Рейтинг: PG13
Отказ: все не моё.... а мне бы Гокудеру.
Ахтунги: длинная форма – не совсем мой жанр, так что это в каком-то роде эксперимент, боюсь, что единичный. За пинки и дописание до конца спасибо бете, без неё забросила бы давно.
читать дальшеПредисловие: Взгляд со стороны
Прикоснуться – случайно
И чуть что – отвернуться,
Но хотеть так отчаянно
Снова взглядом столкнуться…
Ты всегда улыбаешься. Как будто весь мир вокруг – это просто игра, как будто не происходит ничего страшного и можно если и беспокоиться о чем-то, то тоже – в шутку, играя. Увидеть тебя серьезным – такая редкость, что эти моменты можно пересчитать по пальцам одной руки, и думаю, не только я, но и остальные сказали бы то же. Естественно, не имея в виду бейсбол, похоже, твою единственную страсть. Но иногда… иногда, когда у нас очередная «игра» и ты, как обычно, весело смеёшься и говоришь, что это «так интересно», я вдруг замечаю, что глаза твои необычно серьёзны, улыбка едва заметно дрожит и пальцы сжимают воображаемый меч, который ты готов выхватить в любую минуту, чтобы защитить, чтобы глупые мы не стали очередной мишенью у врагов, чтобы «игра» так и осталась «игрой». Знаешь, вообще-то я тебя недолюбливаю, я вижу в тебе соперника, того, кто может занять моё, по праву принадлежащее мне, место рядом с Десятым, и эта твоя вечная улыбочка… раздражает. Хоть ты и говоришь, что тебе все это не надо, и ты просто развлекаешься, - я тебе не верю. Я знаю, что ты силён, и уверен в себе, и что мне вряд ли удастся одержать верх, если однажды мы столкнёмся и ни один не захочет уступать… но ты все равно меня раздражаешь. Все время рядом, куда бы мы не шли – ты тут как тут, что бы ни происходило – ты уже нарисовался откуда-то, кто бы ни угрожал очередной «игре» - ты уже стоишь наготове и Десятый всегда за твоей спиной, а я оказываюсь где-то сбоку и ты даже не смотришь в мою сторону. Я знаю, что ты готов защищать его вплоть до того, чтобы пожертвовать самим собой, и что это правда, и что ты бы защитил любого из нас, но сначала – он, а потом – все остальные, и это так бесит… я сам – сам! – могу его защитить, я его правая рука, а не ты, я справлюсь…
…это что, так трудно?... всего один взгляд, всего один раз - дать понять мне, что я тоже нужен...
…но желать так неистово –
В эти волосы пальцами…
Ещё день хоть бы выстоять,
Ещё день – не сломаться бы…
Если бы ты знал, как ты меня бесишь. С самого первого дня, как только ты вошёл в класс, я понял, что от тебя будет не отвертеться. Прилип к Тсуне, как пиявка, наглая итальянская белобрысая пиявка… Не то чтобы меня это волновало, но ты всегда оказываешься там же, где и мы. Несешь какую-то чушь про правую руку и мафию, а сам не можешь даже вынести присутствия родной сестры. Лезешь вперед, даже не думая, что вот сейчас бы надо отойти и только потом - в драку, когда у тебя, а не у противника, будет преимущество… Бесишь, бесишь своими бомбочками, своими кольцами, своим итальянским акцентом, этими своими белыми девчоночьими волосами, которые так и хочется схватить в кулак и…. Точнее, бесил. Сейчас я уже не знаю. Я стараюсь смотреть на тебя поменьше, потому что в голову лезут странные мысли, но это сложно, если учесть что ты все время мне что-то доказываешь, и Тсуне, и Реборну, и всем вокруг. Даже когда игры перерастают в драку – тебе и тут надо доказать что вот он, незаменимый Гокудера, все подвиньтесь…
Приходится все время быть настороже, прикрывая Тсуну, следить, чтобы не задело одного идиота, улыбаться, чтобы кое-кто не подумал, что все на самом деле серьезно, и я могу не справиться, и тогда защищать придется ему… Ты становишься сильнее, понемногу, потому что придумал (придумал? а вообще-то я и правда иногда провоцирую тебя, так что не придумал) себе соперника, и даже ядовитая Бьянка уже не вызывает у тебя глубоких обмороков и призрачных видений, и даже Тсуна уже не представляет что тебя нет рядом… и даже я… Ты все ещё бесишь, и все разговоры про мафию все ещё смешны, и твои попытки самоутвердиться вызывают только улыбку, и твои волосы все так же хочется схватить в кулак…. и не отпускать, вдохнуть их запах, уткнуться в шею…
…я боюсь, что однажды я не выдержу…
Часть 1. Я.
Утопая в глазах
Слышать сердца биение –
Вдох на вдох, такт на такт.
Ты – моё отражение.
…- А-ха-ха!!
-Отвали!
-Да ладно, я ж правду говорю!
Этим теплым вечером они возвращались домой, предварительно проводив Тсуну до его собственного дома и убедившись, что он туда зашёл, а не свалился на пороге. Только что закончились очередные реборновские пытки (иначе не скажешь) по превращению Тсуны в истинного главу мафии. Это снова вылилось в вопли и метания Десятого и не меньшие вопли и метания его верных подручных… Впрочем, Ямамото, которого как обычно никто не понял, все это безобразие нравилось. Нравилось, как Тсуна после безуспешных и частенько смешных попыток вдруг выкидывал какой-нибудь неожиданный финт, нравился малыш Реборн, немного странный, но очень интересный, нравился двинутый на боксе Рюхей и его маниакальные идеи насчет Тсуны, нравился Гокудера…
На этом месте Ямамото обычно нервно хмыкал и старался смотреть в другую сторону от этого взрывного в прямом смысле слова недоразумения. Недоразумение, кстати, даже не замечало этих странностей в поведении, что с одной стороны было хорошо, а с другой.… С другой Ямамото старался не думать, ибо это заводило в такие дебри и приводило к таким мыслям, что проще было… не думать было проще. Вот и сейчас, отвернувшись в сторону, он пытался отвлечься, думая о прошедшей тренировке, о завтрашней игре, об уроках, в конце концов. Гокудера, слава богу, молча шел чуть позади, пиная камешки. Некоторым доставалось сильнее, и они звонко ударяли об асфальт, некоторые откатывались под ноги Ямамото, как будто Гокудера делал это специально. Ямамото украдкой посмотрел на итальянца – тот, нахмурившись, изображал вселенское одиночество и не менее вселенскую обиду. Странно это все, подумалось вдруг. С первой их встречи Гокудера не вызывал ничего, кроме легкого раздражения, да и то – долго сердится на него было трудно, зато поводы он давал часто. Но они привыкали друг к другу, и постепенно раздражение почти пропало, а на его место пришло что-то незнакомое. Все чаще хотелось не пристукнуть это белобрысое чудо, а просто прижать к себе. Ну или не просто… Чтобы скрыть смущение, хотя его и так никто не видел, Ямамото принялся насвистывать какую-то мелодию.
Не выдержав такого игнорирования себя, Гокудера буркнул в сторону:
-Подумаешь, сам чуть не облажался…
Ямамото думал, что спор закончен, и выяснять степень виновности того или другого они прекратили, но раз Хаято желает….
-Да ты первый же и облажался, Гокудера! Стоило только Бьянке показаться из-за кустов, хе-хе…
-Пошёл ты! Я не виноват!
-Ну да, не виноват. Но все равно толку от тебя было ноль и всю работу пришлось делать нам.
Ну вот, сейчас заведется.
-Ты не понимаешь, что такое Бьянка! Детство с ней было очень тяжелым, между прочим!
-Да у тебя и юность-то не особо, как я погляжу.
-Грррр!!!
-Да не переживай ты так, Хаято, в следующий раз сразу иди в соседние с ней кусты и лежи там спокойно, - Ямамото улыбнулся и покосился в сторону «правой руки Десятого». «Рука», покраснев до корней волос, с особым рвением пытался раздавить не вовремя подвернувшегося под ноги паучка.
-Нда, видать, Бьянка и вправду тебя так пугает, что с этим уже ничего не поделаешь, - продолжая насвистывать, Ямамото свернул по дороге за угол.
- Но она ж не всегда рядом с нами, а когда её нет – от тебя хоть како..
-Да достал ты уже!!
Обогнав, Гокудера развернулся и ткнул Ямамото кулаком в грудь. Довольно-таки ощутимо ткнул.
-Думаешь, ты обо мне все знаешь, да?! Ты хоть представляешь, что значит – добиваться признания самому, а?!
Ямамото с удивлением смотрел на него. Все знали, что Гокудера весьма импульсивный и действительно подходит своему оружию, ибо такой же взрывной. Но и такой же яркий, - закралась мысль. Было очень трудно слушать то, что он несёт, и одновременно не иметь возможности не смотреть на него, стоящего так близко, размахивающего руками в опасной близости от лица, раскрасневшегося от эмоций и наверно очень злящегося сейчас на Ямамото. Вроде бы он даже умудрялся обзываться и грозился подорвать всех несогласных и его в первую очередь… Такеши, если честно, это мало волновало. Они сотни раз были так близко и во время тренировок с Реборном, и защищая Тсуну, да и просто возвращаясь из школы, что это было привычно – взаимные перепалки, угрозы взорвать все на свете. Не привычным было то, что ему совершенно не хотелось отвечать или что-то делать, а хотелось и дальше смотреть, слушать голос; прикоснуться, но совсем не так, как в обычных их дружеских стычках…
Разбушевавшийся Гокудера явно не понимал, что уже кричит, и опомнился только тогда, когда Ямамото его весьма ощутимо встряхнул за плечи и прижал к стене дома. Рядом раздражающе мигал фонарь, периодически освещая эту самую стену и немного – их самих. Не на шутку разойдясь, он совершенно забыл, что как ни крути – а Ямамото посильнее его будет.
-Не ори, люди спят, между прочим.
-Я не ору, - уже тише сказал Хаято, понемногу приходя в себя. – Я говорю, что ты ни черта не понимаешь. Не понимаешь, что значит для меня его признание, что значит для меня быть ему нужным, незаменимым, быть рядом.
Я понимаю, хотелось сказать вслух, но он промолчал. Понимать – это одно, а вот хотеть такого же для себя – совсем, совсем другое. Если бы Гокудера знал, чего Ямамото хочет для себя – он бы его точно подорвал, и не раз. С некоторых пор эти желания стали весьма навязчивы; это было странно, это могло плохо кончиться, это было неправильно, в конце концов.
-Ему? – тихо переспросил Ямамото.
-Да Десятому. А ты все время лезешь со своим «о, как интересно», «о, давайте поиграем», вечно в первых рядах и, блин, весело тебе! А мне не весело! Я хочу быть впере…
Губы Ямамото были мягкими, а зубы – острыми, о чем свидетельствовал легкий металлический привкус во рту. Гокудера замер, не в силах пошевелиться, потому что руки по-прежнему прижимали его к стене, а прикушенная Такеши нижняя губа не давала двинуть головой ни на миллиметр. Взгляд не отпускал, затягивал, непривычно серьезный, странный, не его взгляд, он никогда так раньше не смотрел…
-Мне весело? – чуть отпустив пострадавшую губу, но вовсе не думая отпускать его, прошептал Ямамото. Пальцы правой руки чуть ослабили хватку. – В первых рядах? – оказывается, это так трудно – сдерживать себя. - А ты никогда не думал, что я защищаю не только Тсуну?
Гокудера уставился на него, только сейчас заметив, что улыбка давно уже куда-то пропала и нет даже намека на привычное веселье. А дурацкий фонарь не нашёл лучшего времени чтобы погаснуть окончательно и теперь только луна наблюдает за замершими у стены. И почему-то это даже не злит, что злости вообще нет, а есть - что? Его же только что поцеловали, хоть и таким странным способом! И совсем не девчонка! И он бы уже должен спалить и этого идиота, и фонарь, и стену, и вообще все и сам сгореть от стыда, а он вместо этого стоит и ждет не понятно чего.
-Я тебе не говорил, что с самого первого дня, как только я тебя увидел, ты постоянно меня бесишь? Бесил, точнее. Раздражал. И до сих пор - вопишь бред всякий. Как будто нужно мне оно, это дурацкое место дурацкой «правой руки». Мне вообще ничего не надо от Тсуны, он друг, и только. Вот ты… - рука коснулась шеи, замерла, поднялась выше, - ты что-то другое.
- Я не п-понимаю…
-Я тоже. Тоже не понимаю, как ты можешь одновременно бесить и притягивать, - пальцы в волосах, сжали их так, что стало почти больно. Губы едва касались виска; слова приходили с трудом, но молчать было бы ещё хуже. Ямамото чуть повернулся. – Не понимаю… - наклонился, язык лизнул прокушенную губу, задержался в уголке рта, - не понимаю, что ты значишь для меня, кого я на самом деле защищаю – Тсуну, или же тебя.
Он прикоснулся к полуоткрытым губам, левая рука, отпустив плечо, прижала Гокудеру за талию ещё ближе. Этого так давно хотелось, оказывается – прижать сильно-сильно, чувствовать, как бьется его сердце. Пальцы зарылись в светлые, лёгкие волосы, и было страшно представить, что вот сейчас Хаято его оттолкнет, вырвется, возненавидит. Другая ладонь скользнула под футболку, и невольно Гокудера выгнулся, непроизвольно двинул ногой в сторону для лучшей опоры и тут же почувствовал чужое бедро там, где и так уже было слегка не по себе.… В голове его, совершенно обалдев от происходящего, метались по кругу всего две мысли - «щас взорву нахрен!» и «черт-черт-черт!». Видимо, уловив первую, Ямамото все-таки перестал целовать и еле заметно вздохнул, впрочем, не спеша отпускать ни волосы, ни талию, ни вообще Гокудеру куда-нибудь. На улице было совершенно тихо, цикады, не дающие обычно покоя своим стрекотом, куда-то исчезли, поэтому Хаято казалось, что стук его сердца слышно как минимум за квартал вокруг. В ушах шумело, и не до конца понимая, что делает, он, коснувшись рубашки Ямамото, потянулся к нему и вдруг обнял сам, нерешительно продолжая этот неожиданный поцелуй…
- Как думаешь, они уже далеко ушли?
- Бва-ха-ха, великий Ламбо-сан идет на поиски пропавшей парочки! И-Пин, дойдём до угла, если там их нет – скажем Тсуне, что они уже были так далеко, что просто вообще, и мы не смогли их догнать.
- А если он не поверит нам?
- Великому Ламбо-сану нельзя не поверить, я точно знаю, я же и есть великий - превеликий, самый сильный мафиози в мире – Ламбо-сан!!
…Так некстати. Голоса слышались вполне отчетливо, значит, Ламбо и И-Пин уже довольно-таки близко. Неохотно, медленно Ямамото отстранился от Хаято, продолжая одной рукой обнимать, а другой - перебирая волосы. Пальцы с сожалением отпускали мягкие, невесомые пряди; скользнули ниже, за ухом, по шее, чуть задержавшись на хрупкой ключице, раздумывая – пробраться за ворот или двинуться дальше, ещё ниже.… Остановились на уровне груди, там, где бешено колотилось сердце, прижались сильнее….
- Я не понимаю, кто ты для меня, - тихий шепот в сторону… – Но я пойму.
Не оглядываясь, Ямамото зашагал по дороге к своему дому, и через пару секунд его уже не было видно. Ноги не держали, и Гокудера сполз по стенке прямо на землю, глядя куда-то в одну точку. Тепло от рук, таких сильных, таких нежных, в которых было так спокойно, - уходило, уносилось ветром и вместе с ним растворялось в воздухе. Это было нечестно…
-Нечестно… - вслух произнес Хаято, несильно ударяя кулаком. Поднялся, зачем-то прикоснувшись к стене пальцами, постоял и двинулся в свою сторону.
И-Пин неслышно отступила обратно в тень и тихонечко попятилась назад. Она успела услышать последние слова Ямамото, только услышать, но этого хватило, чтобы она так и замерла, с поднятой ногой и открытым ртом. Благоразумно решив, что незачем этим двоим знать, что она их слышала, а Ламбо вообще противопоказано даже говорить, что она их тут видела, И-Пин, повернув за угол, решительно взяла того за шкирку и зашагала по направлению к дому Тсуны.
- Ась? Чего? Ушли уже?
- Ушли, ушли, я уже никого не видела, да и темно там.
- Бва-ха-ха! А великий Ламбо-сан вот темноты не боится! Если б не этот кирпич на дороге – я б не упал и пошёл бы с тобой, и мы бы их догнали и приволокли бы Десятому!
- Да-да, пошли уже, великий….
Тихий ветерок снова пробежал по дороге, закружился все выше и выше, вместе с тем теплом, что он только что вырвал из рук светловолосого парня, медленно идущего домой в темноте; вместе с сожалением, которое успел прихватить от другого, идущего совсем в другую сторону и грустно улыбающегося…. Ветерку не было до них дела, он только что проснулся и начал свои прогулки по городу и игры с луной. Мало ли кто тут ходит по ночам….
Часть 2. Ты.
Лето выдалось на редкость жарким. Жар плавил все: асфальт, металлическую сетку на крыше школы, пластиковые бутылки с водой, футболки и рубашки, плавил мозги….
Гокудера откинулся на спину и тут же зашипел – тонкая летняя форма ни капли не защищала от раскалившейся как сковорода крыши. Но подняться обратно, куда-то идти, искать тень…. Нет. Вздохнул. Солнце слепило, воздух дрожал, тишина. Все разошлись, а у него не было никакого желания шевелиться, что-то делать, что-то думать…Точнее, что-то он как раз и думал.
Реборн уехал на несколько дней по каким-то своим делам. Мелочь в лице Ламбо и И-Пин развлекалась взаимными дразнилками, взрывалками и последующим тасканием с кухни Савады пироженок в качестве компенсации за самопричиненный ущерб. Тсуна наслаждался отсутствием тренировок и страдал по Киоко-чан. Хару уже пару дней не было видно – помогала по дому, да и учебы хватало. Мукуро сотоварищи проявляли невиданную вежливость и даже здоровались на улице, что Гокудера списал на счет все той же невозможной жары.… Все было почти как обычно. Почти.
Обед прошёл на старом месте – на крыше, потому что пока собирались – все более-менее затененные места в районе школы уже были заняты такими же несчастными. Все что-то говорили, обсуждали ближайшие планы, учебу, прибегал Рюхей со своей маниакальной идеей затащить Тсуну в боксерский клуб, Ямамото пару раз пошутил… Пару раз… Не похоже на него. За все время он бросил на Хаято от силы один взгляд. Безразличный такой взгляд. Или не безразличный… или безразличный…. Черт, жарко, думать жарко.… Доев бенто, Ямамото сразу же убежал на свой ненаглядный бейсбол, не сказав Гокудере даже и пары слов. «Привет» за слово не считается.
Солнце палило нещадно, перед глазами плавали какие-то пятна, даже рукой лень было шевельнуть, чтобы хоть глаза прикрыть. …Ни слова. Блин, может Ямамото тоже мозги расплавило? Лучше б биту, в самом деле… Может, все вообще приснилось? Фонарь там дурацкий, пальцы в волосах, жесткая рубашка…. Ага, приснилось. От таких снов свихнуться бы можно, а с поправкой на реальность – так вообще. Губа недавно только зажила. Может, сам прикусил? А что? Взорвал не ту бомбочку, подпрыгнул от неожиданности, прикусил, повопил, зализал, зажило вот. Нда… Чтоб Хаято да не ту взорвал? Нет, нифига не приснилось и не сам, все было на самом деле, и почему Ямамото это сделал, и почему теперь так себя вел – понять было выше его сил. Хотя мыслями Гокудера все чаще возвращался к тому вечеру и понимал, что ни капли не злится. А если вспомнить, что он сам продолжил поцелуй, и как было обидно, что И-Пин и эта тупая мелкая корова заявилась так не вовремя… Чертыхнулся сквозь зубы.
Спина притерпелась к не совсем удобному положению, или вплавилась в поверхность крыши – наплевать, не жжется уже – и ладно; рубашка намокла от пота…. Ветерка бы… или облачко… или дождик….или бы вот пришел бы Ямамото, сел рядом – сразу тень; провел бы по волосам рукой, улыбнулся, про Бьянку бы пошутил, я б ему кулаком в живот, а он бы, поймав руки, наклонился ниже и…. Черт, о чем думаю-то?! Кольца жгутся ещё. Жарко… Пятна перед глазами водят разноцветный хоровод, сливаясь в причудливые картинки, невольно напоминающие совсем другие. Вот луна отражается в темных внимательных глазах; вот свет фонаря выхватил кусок зеленого рукава рядом с прижатым к стене плечом; вот две тени сливаются в одну, чудную, расплывчатую, за миг до того как этот дурацкий фонарь погас.… И слова. Я не знаю, кто ты для меня. Я тоже не знаю, кто ты для меня. Чертов Ямамото… Чертова жара… Мысли путаются…
А кем я хочу быть для тебя? Я тебя – что?.. Неееет, нет-нет-нет. Даже мысленно слов таких не произнесу, и неправда это все, и даже и не думал так ни разу. Ни разу с нашей первой встречи я ничего подобного не думал. Что бесишь – думал, что ты дурной бейсбольный фанатик – думал, что «как можно все время улыбаться и быть таким идиотом» – думал. А что ты можешь быть на удивление серьезным, можешь смотреть на меня так, что мне кажется – ещё чуть-чуть и я умру прямо сейчас, - не думал. Что ты такой сильный на самом деле. Ну, это я и не хотел думать, вообще-то. Что привычный мне Ямамото на самом деле совсем не такой, и я для него, оказывается, значу чуть больше чем положено… И что ты однажды вот так меня поцелуешь… Это было приятно, как будто сон, как будто мы и вправду могли бы… могли бы стать друг для друга чем-то большим. Я хотел бы стать… Черт, я это подумал?! ЭТО подумал??! Я?!?! Черт-черт-черт. Ямамото, чтоб тебя.. Подразнился и делает вид, что ничего не было. Дурак. Идиот. Ненавижу. Вот увидел бы сейчас – прибил бы.
Приходи уже, что ли…
Внезапно дышать стало легче и показалось, что солнце накрыла какая-то тень. Хаято замер. Неужели пришел? Нет, не может быть, я ж только подумал. Нет. Нет-нет-нет, так не бывает… А вдруг? Страшно. Ну и что, что страшно, увижу эту морду, дам в нос… Собравшись с духом, Гокудера приоткрыл глаза. Солнце медленно накрывала тяжелая, свинцовая туча, видимо, услышав мольбы несчастных, расплавленных жарой, о хоть каком-нибудь спасении. Ничего больше. И никого.
Вздохнул. Глупо было, в общем-то, думать, что Ямамото, упорно занимавшийся игнорированием его персоны уже вторую неделю, сейчас бы ни с того ни с сего бросил свою игру и пришёл сюда. К тому же он не знает, что я остался на крыше, добровольно и в такую жару. К тому же он мог решить, что тот поцелуй для него ничего не значит, и значит, я тоже ничего не значу. К тому же, почему меня это волнует, и волнует все больше и больше… Первая тяжелая капля упала рядом с лицом, разлетевшись на сотни маленьких осколков, ещё одна – на ладонь, ещё одна – где-то рядом, и ещё. Дождь. Гокудера рывком сел. Поднявшийся ветер путал мысли не меньше, чем палившее до этого солнце. Надо бы уйти, а то промокну, успел он подумать, прежде чем небо прорвало. Уже через секунду лило как из ведра и все, включая ботинки, можно было бы выжимать не один раз.
…Нда. Теперь можно и не уходить никуда. И не ждет никто, все заняты. Ну и хрен с ним, со всем этим. Гокудера поднялся, подошел к краю крыши, все так же глядя куда-то внутрь себя. Пальцы коснулись сетки заграждения. Вцепились в металлические переплетения, как будто вот сейчас налетевший ветер унесёт, а сил удержаться нет.… Дождь разошёлся, бил по лицу, по спине, под ноги; шипел пузырьками в мгновенно образовывающихся лужах, огрызался на ветер, сбивающий с ритма, который в свою очередь принимался ещё сильнее гонять крупные, не капли – почти что нити…. Разжать пальцы, поддаться, упасть, не думать…
Больно и холодно. Больно потому, что вцепился в проволоку, а холодно – потому что дождь, а вовсе не потому, что Ямамото здесь нет. Чертов Такеши. Чертов придурок. Не понимаю я тебя, не понимаю. Черт. Дождь соленый. Странно. Вода с неба соленой не бывает, точно знаю…
Гокудера вздрогнул, вдруг осознав, что уже какое-то время он на крыше не один. Медленно, сквозь пустоту в голове и шум дождя, до него доходило, что кто-то стоит за спиной, очень близко, что поверх его рук лежат другие, и пальцы их осторожно пытаются разжать застывшие, вцепившиеся в сетку пальцы Хаято. По телу разливалось тепло, дождь и ветер больше не пытались сбить с ног – не могли, потому что кто-то стоял сзади, уткнувшись ему в макушку. Подозрительно громко и быстро вдруг застучало сердце, совершенно невозможная мысль вдруг оформилась в совершенно же невозможные слова, и пришлось даже прикусить губу, чтобы хотя бы имя – это чертово имя!- не вырвалось сейчас наружу.
- Нашел... –шепотом, но Гокудера расслышал все на редкость четко.
Он резко вскинулся, развернулся, не удержавшись, выругался – слишком быстро, ободрал ладони, и они тут же начали неприятно саднить, и исподлобья уставился на Ямамото.
- Ты мне так нос сломаешь, - еле заметная улыбка.
- Какого черта ты тут забыл? – сорвался на крик. Пусть. – Чего приперся? – все равно дождь, он не поймет. – Мне тут одному хорошо, вали нахрен, я погодой наслаждаюсь! – ладони жжет, черт.
- Я тебя искал. – Глаза не отводит, смотрит так, что не знаю, не знаю что делать, что сказать….
- Зачем? Зачем, блин?! Все ещё думаешь, кто я для тебя?
Ямамото осторожно коснулся его щеки, безошибочно нашёл соленую дорожку, провел по ней до самых ресниц…
- Ты весь дрожишь.
-Не твое собачье дело.
-Мое.
- С чего бы вдруг?
- С того, что ты мой.
- Подумаешь, тво… - дошло. Замолчал с открытым ртом. Как дурак стою, вот честно.
- Пойдем, иначе заболеешь, а лечить тебя как-то не так весело, я думаю.
- К-куда пойдём? – голос вдруг охрип. Потому что замерз, да, именно поэтому, а не ещё почему-то.
- Хотя бы в школу, там тепло и не льёт как из ведра.
Он безнадежно промок, ладони саднило, и вода все ещё была наполовину соленая, но холодно уже не было.
Часть 3. Мы.
Занятия почти закончились, свет горел только в паре классов; было тихо, пахло пылью, учебниками и немного дождём. Все это Гокудера машинально отмечал про себя, пока Ямамото тащил его по школьным коридорам. Рука его была теплой и надежной, и ободранная ладонь совсем не саднила. Хотелось сжать пальцы, почувствовать ответное движение, остановиться, что-то сказать… Только что… Он слишком много раз представлял, что вот они окажутся вдвоем, и он все выскажет этому идиоту, и обязательно врежет пару раз, и ни за что не простит, ни за какие поцелуи, а поцелуи будут, в этом Гокудера почему-то не сомневался. Как не сомневался и в том, что все это – полный бред, и что здесь только один идиот – он сам, а у Ямамото все давно разобрано и разложено по полочкам, вот пускай он и объясняется, а Хаято послушает. Тем более что с тем бардаком, который творился у него в голове последнюю неделю, сложно было бы сказать что-то вразумительное.
Наконец Ямамото остановился, и они оказались в какой-то раздевалке.
- Мы где? – ничего умнее в голову не пришло.
- Раздевалка бейсбольного клуба. – Ямамото отошёл вглубь помещения. – Сейчас, подожди.
Гокудера прислонился к первому попавшемуся шкафчику и прикрыл глаза. Внезапно накатили усталость и прежнее оцепенение, и мысли опять завертелись в привычном хороводе - зачем он позволил увести себя с крыши, где было так хорошо ни о чем не думать; зачем Ямамото сказал то, что сказал; зачем сейчас он думает не о том, чтобы уйти домой, а вовсе даже о том, как хорошо было бы остаться вместе…
- Лови! Ээ…
От неожиданности Гокудера вздрогнул. Задумавшись, он даже не услышал, как вернулся Ямамото, и уж тем более не увидел, как тот бросил ему полотенце.
- Хаято, ты уснул что ли?
Гокудера стащил полотенце с головы и зло зашипел, ругаясь то ли на придурков, кидающихся чем попало, то ли на свои ободранные ладони.
- Смотреть надо, идиот. – Он попробовал вытереть волосы сам, но под внимательным взглядом Ямамото нервничал, и получалось криво и бестолково.
- Дай я.
- Отвали!
Ямамото с силой опустил его руки и взялся за полотенце. В тишине раздавалось только сердитое сопение. Гокудера, глядя в пол, ждал, сам не зная чего, но Ямамото лишь сосредоточенно и тщательно – как будто от этого зависело все на свете – вытирал его волосы, каждую прядь, на мгновение задерживая её в руках прежде чем отпустить. Если бы не полотенце, если бы не упрямо сжатые губы и взгляд куда угодно, но только не на него – Гокудера бы подумал, что Такеши нравится так делать, нравится касаться его волос, ведь тогда он тоже так же неохотно отпускал их…. Но… Гокудера неуверенно посмотрел вверх, на серьезное лицо Ямамото, и решился.
- Скажи, Ямамото… Почему ты эти две недели вел себя так… Так, как будто мы совсем не знакомы.
- У меня было много дел. Тренировки…
Гокудера хмыкнул и чуть прищурился.
- Типа не понимаешь, да? Я не об этом. Не о тренировках.
- А я об этом. Я был занят.
-Слушай, хватит из себя придурка строить, я и так это знаю.
-Не строю я ничего. Я правда был очень занят.
Чертов бейсбольный маньяк… Может, и правда занят был?... Но ведь это не повод не замечать его?
- А как же твое «я подумаю», «я пойму»?...
- Я думал.
Думал он… Гокудера начал заводиться, потому что разговор получался каким-то совсем не таким, как он представлял.
- И…и что ты надумал? Отмажешься всякой ерундой типа «ты мой», и всё? И дальше как обычно?
Ямамото промолчал.
- Ведь ты же понял… что если бы я не ответил тебе тогда, то значит и хрен с тобой. Ещё и врезал бы.... А я…
Гокудера взглянул наконец прямо в лицо Ямамото, но тот смотрел куда-то вбок и сосредоточенно изучал край полотенца. Кстати, своего.
-Ты сказал, что я что-то значу, что я твой.… А на самом деле получается что?
- Так и получается. Гокудера, послушай…
- Да херня это все! – Ямамото вздрогнул. – Если бы это было правдой… Зачем тогда так долго игнорировать меня? Зачем делать вид, что меня нет, что все как обычно?
-Гокудера…
-Блять, Ямамото, ты идиот! Ты придурок, каких поискать! Нахера ты все это начал?!
Характер не позволял Гокудере смириться ни с тем, что Ямамото его игнорировал столько времени, ни с тем, что сейчас все стало так запутано, ни с собственной неразберихой в голове. Хотелось одновременно и убить его, и ещё раз ощутить тепло от его рук. Хотелось убежать, как в детстве, туда, где никто не найдет; хотелось, чтобы этого разговора никогда не было; хотелось никогда не знать этого придурка; хотелось вечно стоять вот так вот рядом…
-Хаято, ты… плачешь?
-Это не из-за тебя! – Гокудера с силой ударил Ямамото в грудь кулаком. – Ни разу не из-за тебя! Понял? Пошел к черту! Ненавижу! – слова постепенно становились все тише, пока разобрать стало невозможно вообще ничего, и он уткнулся лицом Ямамото в плечо, продолжая сжимать в кулаках его футболку.
- Хаято…
Молчание.
- Я думал, мы можем… Сможем оставаться друзьями. Что я смогу не принимать тебя всерьез. То есть…Что я смогу справиться с собой, со своими чувствами. Буду держать тебя на расстоянии, к тому же с твоим невыносимым характером это не трудно. Даже когда я не сдержался – мне хотелось думать, что это была просто минутная слабость, которую я позволил себе, когда я тебя… когда мы… а ты ответил… - Ямамото говорил совсем тихо, - даже тогда я не думал, насколько далеко все зашло.
Пальцы Ямамото судорожно сжимали влажное полотенце, и сердце колотилось как бешеное, прогоняя прочь остатки обычной невозмутимости. Гокудера отчетливо чувствовал это, стоя так близко. И что Ямамото не врет ни одним словом, и, что самое странное, - что он ему верит. Верит, что все это могло бы зайти не так далеко, могло бы вообще никуда не зайти, потому что он сам бы в жизни не признался. Он бы так и продолжал ругаться и спорить, доказывать и перекрикивать, наблюдать тайком и гнать от себя непонятное чувство, такое навязчивое, заставляющее снова ждать встреч и ждать от них не пойми чего… наверно, так и было бы. Если б только Ямамото не был чуть смелее его самого.
- Ты можешь злиться на меня, ненавидеть, обзывать как угодно, но это ничего не изменит. Это уже давно… ты давно для меня.., черт… - Ямамото запнулся. Слова, слова, чтоб их. Если б можно было объяснить без слов все то, что творится внутри, - насколько было бы проще. Ямамото уткнулся подбородком в белобрысую макушку. – Если тебя это так бесит, я попробую вести себя как раньше. И если ты не хочешь, я не буду говорить, что «ты мой».
- Идиот…
-Что?...
Гокудера ещё сильнее сцепил пальцы на футболке Ямамото, поднял голову и решительно повторил:
- Я говорю, что ты – идиот. Даже больше, чем я… Долго ты собрался тут стоять и оправдываться?
Ямамото, все ещё сомневаясь, правильно ли он понял, осторожно наклонился и, мягко обняв Гокудеру, слегка коснулся его губ. И даже не успел удивиться снова, когда Гокудера резко укусил его и с вызовом посмотрел в глаза.
-Это тебе за тот раз. Самый первый.
Ямамото прижал его к себе сильнее, так, что даже просто пошевелиться стало весьма проблематично. Пальцы зарылись в волосы, внутри все замерло, сердце ухнуло куда-то вниз – и время незаметно остановилось…
---
Пару недель спустя.
-Бля, кретин! Я тебе руки поотрываю!
-Хаха, расслабься, это всего лишь игра.
-Какая, нафик, игра?! Это бейсбол твой – тупая игра! А тут самая настоящая мафия!
-Бейсбол – не тупая игра. А ты слишком громко орешь, понял!? Как Сквалло прям….
-Тише, тише, Гокудера, Ямамото…
- Видишь, Десятый нервничает из-за тебя!
-По-моему, он нервничает из-за тебя и твоих воплей.
- Я не… КАК СКВАЛЛО???!!! Ты сказал – как Сквалло?!
- Угумс.
-Ты с ним что – все ещё общаешься?! После всего, что между нами было?! При том, что ты меня…
-Аа, Ламбо-сан все слышал! А что было, что? Ламбо-сан хочет знать!
-Тише, Ламбо. Гокудера, о чем ты? Ямамото?
-А… это.. ни о чем, ни о чем…
-Эй, Савада! Давай быстрей! Вы экстремально отстаете!!
-Господи, я умру сейчас….
- Ламбо-сан лучше всех! Ламбо-сан проголодался!
-Тсу-кун, ребята, догоняйте!
-Хааай, Кьеко-чан! Ламбо, потом поедим, пошли быстрее!
-… Про Сквалло – это я так, не всерьез.
-Гррр!!!
-Ну, Хаято, перестань. С меня завтрак.
- И кино вечером.
- Договорились.
…..
- *в сторону* …Сквалло до тебя с твоими орами – как до луны….
-ЯМАМОТО!!!
@темы: Слеш, Гокудера/Ямамото, Интернет, Katekyo Hitman Reborn, Приколы, Фанфики
-
-
22.06.2010 в 01:19-
-
22.06.2010 в 01:42taishel, пожалуйста, мне тоже тут недавно захотелось 8059 вот я и нарыла этих фиков )))
Если будут ещё пожелания насчёт "хороших фиков" обращайся, найду =)