По ту сторону реальности

[Бенехиме]

Блин, некоторые вот авторы не оставляют в шапке разрешение или же запрет на копирование фика ((
Эт меня после Покорителя Зари понесло в этот фэндом))

Автор: -EvanS-
Бета:  ~Кленовый Лис~
Гамма:  Альфа Льва
Пейринг: Питер/Каспиан
Жанр: Angst (слеш)
Рейтинг: PG-13
Размер: мини || Глав: 3
Фэндом: Хроники Нарнии
Предупреждения: ООС, AU
Саммари:
Пэвенси, конечно, были моими друзьями, которых я любил и ценил. Но их присутствие постоянно напоминало мне о нем...
PS: фанфик переписан!

Глава 1


Когда однажды Корнелиус спросил, хотел бы я, чтобы Пэвенси вернулись, я твердо ответил: «Нет». Тогда казалось, что их уход — лучшее, что могло случиться в моей жизни, и некоторое время мне даже удавалось в это искренне верить. Они ушли, оставив после себя воспоминания, как приятные, так и не очень. Вы спросите, почему так? А я отвечу: если кто-то когда-то говорил, что любовь способна воскресить из мертвых, он был прав только наполовину. Знайте: любовь способна убить — это могло случиться и со мной, останься Пэвенси в Нарнии еще хоть на какое-то время.

С момента их возвращения в Нарнию во время войны с тельмаринами меня не покидало ощущение, что Сьюзен не очень разбирается в происходящем, а Питер, наоборот, понимает слишком многое. Многое из того, чего ему понимать не следовало бы. А я считал, что люблю Сьюзен и буду любить всю свою жизнь, несмотря ни на что. Но эта вера резко пошатнулась, когда, отправившись в плавание, чтобы найти друзей моего покойного отца, я встретил Люси и Эдмунда.

— Кто-то за бортом! — прокричали на палубе, и я выбежал из каюты, чтобы узнать, в чем дело. В воде действительно были люди, я видел, как бирюзовые волны океана накрывают их с головой, и бросился им на помощь.

— Помогите! — раздался женский голос, и он показался мне смутно знакомым. На мгновение меня охватило чувство безграничной радости: наконец-то Пэвенси вернулись!

К своему ужасу, под словом «Пэвенси» я почему-то подразумевал в тот момент только… Питера. Тогда я впервые усомнился в том, что Сьюзен для меня по-настоящему что-то значила. Задумываться об истинных чувствах не хотелось. Да и были ли они хоть когда-нибудь?

Но я почувствовал легкое разочарование, увидев Люси, Эдмунда и их кузена Юстеса. Что ж, это было неудивительно, ведь Аслан предупреждал, что снова появятся в Нарнии только они. И все равно, с того самого дня, когда дети покинули мою страну, я надеялся, что Питер и Сьюзен тоже вернутся. Вернутся, несмотря ни на что. И не важно, что Аслан говорил, будто им больше нечему тут учиться! Не имеет значения даже то, что я убедил себя: будет лучше, если они уйдут.

— Каспиан! — Люси, как всегда, светилась от счастья. Когда детей подняли на палубу, мои друзья принесли им пледы из собственных кают, чтобы хоть немного согреть. Девочка, в насквозь промокшей одежде, дрожала от холода, но мужественно улыбалась. — Я так рада тебя видеть!

— И я рад, что ты снова здесь. С возвращением! — я приобнял ее за плечи. А она совершенно не изменилась! Осталась такой же веселой и добродушной.

Эдмунд сдержанно протянул ладонь для рукопожатия и что-то тихонько проговорил. Мне показалось, он был не очень рад меня видеть. Впрочем, скорее всего, Люси тоже радовалась больше самому факту возвращения на «вторую родину», как она иногда называла Нарнию, чем встрече со мной. Вряд ли они вспоминали принца Каспиана, сидя в своем, наверное, не очень волшебном Лондоне. Там, по рассказам Сьюзен, они ходили в школу, носили одинаковую форму вместо расшитых драгоценными камнями бархатных платьев и были самыми обыкновенными детьми; а когда зазнавались и начинали командовать, одноклассники, опять же по рассказам Сьюзен, набрасывались на Питера и дружно учили, как надо себя вести. Я усмехнулся, вспомнив рассказ Королевы и представив эту картину.

— Что ты улыбаешься? — Люси шутливо толкнула меня в бок.

— Я же сказал, рад видеть мою королеву.

Улыбка на лице Люси чуть дрогнула. Она немного помолчала и спросила:

— А как же Сью?

— Что Сью?

— Ее ты был бы рад видеть?

— Конечно, да! Жаль, что ее нет с вами. Аслан так жесток, — я пытался шутить, хотя что-то мне подсказывало, что девочка сейчас задаст тот самый вопрос, которого я боялся больше всего.

И Люси действительно спросила:

— Ты, наверное, скучаешь по ней, да, Каспиан? — девочка смотрела на меня с сочувствием и, желая утешить, слегка поглаживала по руке. — Не представляю, как это — когда тебя бросает любимый человек. Ты ведь ее любил, да?

Я поднял голову и взглянул на Эдмунда, потом на светловолосого мальчика, явно настроенного враждебно. Они смотрели в разные стороны, старательно делая вид, что не слушают наш разговор, но я не был до конца уверен, что им на самом деле неинтересно.

Я перевел взгляд на Люси. Она по-прежнему смотрела на меня с некоторым сожалением и терпеливо ждала ответа.


Глава 2


— Ваше Высочество, тельмарины уже близко, нужно срочно принимать решение. Какой приказ отдать армии?

— Пусть готовятся к выступлению, мы принимаем бой.

Питер был взволнован, я чувствовал это. Король сидел прямо на грязном полу нашего укрытия и меланхолично смотрел в одну точку. Но по тому, как яростно он крутил крышку фляжки, я понял, что он осознает всю тяжесть ответственности, которая ложится сейчас на его плечи.

— Вы правильно поступили, — сказал я, желая его успокоить. Он не откликнулся, только продолжал все так же задумчиво смотреть в пространство и мучить несчастную флягу. Я обернулся к Сьюзен и Люси: — Будет лучше, если вы останетесь здесь, пока все не закончится.

Люси капризно надула губки, но спорить не стала. Сьюзен же посмотрела на меня со злостью:

— Не понимаю, — прошептала она, и ее шепот, отражаясь от стен и колонн зала, прозвучал почти оглушительно. — Не тебе решать, понятно? Я с вами!

— Каспиан прав, — наконец подал голос Питер. — И Люси, и тебе, Сью, лучше остаться здесь.

Сьюзен взглянула на брата так, будто он ее предал.

— Нет, я пойду с вами. Не собираюсь отсиживаться здесь и ждать у моря погоды. Я хочу быть там, сражаться вместе с вами, — Питер собирался возразить, но она не дала ему этого сделать: — Нет, Питер, даже не убеждай меня. Ты не имеешь права мне указывать!

Девушка развернулась и пошла к выходу из зала. Я видел, как она остановилась в коридоре, разглядывая какой-то древний рисунок в мерцающем свете факела, и мне показалось, что даже отсюда видно, как блестят на ее щеках слезы злости, обиды и страха. Я был согласен с Питером. Предстоял нелегкий бой, и мне не хотелось думать, даже просто допускать возможность, что Сьюзен может погибнуть там. Но если она не стала слушать брата, то разве обратит внимание на меня? Скорее всего, еще сильнее разозлится. И у меня точно не будет шансов. Впрочем, их не было с самого начала, но я надеялся…

Я заметил, как Сьюзен ладонью стерла со щек слезы, опустилась на землю и прислонилась к стене, обхватив колени руками. Люси поспешила к ней.

— Каспиан, — услышал я тихий голос Питера. Я обернулся и от неожиданности отшатнулся. Король стоял так близко ко мне.

— Да, Ваше Высочество?

— Кто научил тебя называть королей этим дурацким словосочетанием? — он нахмурил брови, кажется, слегка раздраженно. — Зови меня Питер. Мы же вроде за одно, не так ли?

Я не был в этом так уверен, но кивнул:

— Да, конечно.

— Знаешь, я давно хотел тебе сказать… Будет лучше, если ты не станешь больше искать встреч с моей сестрой, — он сказал это шепотом, так, чтобы Сьюзен не услышала. Я смотрел на него и пытался понять, почему он говорит это и почему именно сейчас. Он будто прочитал мои мысли и продолжил: — Я не уверен, что могу тебе доверять, Каспиан, пойми меня правильно. Ни ты, ни я не можем знать, как сложится наша жизнь в ближайшие… — он запнулся, помолчал немного и поправился: — как сложится хотя бы наше сегодня, не говоря уже о завтра.

Это все равно было не то. Мне показалось, или Питер действительно что-то скрывал?

— Мне кажется, я неправильно тебя понимаю, — сказал я, размышляя о том, чего же Король мог так тщательно избегать, прикрываясь сестрой.

— Ну, если с тобой что-то случится, она будет страдать, а я этого не хочу.

Удивительный человек! А если и с ним что-то случится, кто тогда будет оберегать девочек? Питер тем временем продолжил, мне даже показалось, он был по-своему рад, выговаривая следующие слова:

— Хотя, может, и не будет. Она с нами никогда о тебе не разговаривала, знаешь, может, даже и не заметит, что тебя больше нет.

Он даже заулыбался от удовольствия, но вовремя спохватился и вернул на лицо маску сожаления.

— Разумеется, — я почувствовал, что начинаю сердиться. Конечно, он был королем, а я — всего лишь принцем, но разве мог Питер разговаривать со мной таким тоном? Меня раздражали эти его попытки всячески меня унизить и оскорбить. Вечно он пытается доказать всем свое превосходство, а на самом деле вполне заслуживает того, чтобы одноклассники учили его уважать других. — Это ты так хочешь сказать, что я для нее ничего не значу?

— Именно.

— Прекрасно. Ну, а с какой целью ты мне это говоришь? Ты ведь сам прекрасно знаешь, что она не дала бы мне шанс. Какая тебе разница?

— В целом, я мог бы ответить, что никакой, — Питер грустно улыбнулся, — но она есть. Да, Каспиан, разница имеет значение для меня.

— Надо же, очень любопытно. И какое же?

Питер молчал. Я терпеливо ждал его ответа, хотя не был до конца уверен, что дождусь. Король, продолжая ухмыляться — правда, уже не так самоуверенно — слегка повел плечом и, наконец, открыв фляжку, сделал глоток. Я внимательно следил за его действиями: как он задумчиво закрывает сосуд, при этом с его лица, наконец, окончательно спадает улыбка; как он все так же задумчиво облизывает губы, на которых еще оставалась маленькая капелька красного вина.

— Разница в том, что ей это безразлично, а мне нет.

Я хотел поинтересоваться, что он имел в виду, но заметил, что Питер явно был смущен: он опустил взгляд, на щеках появился легкий румянец. Неужели от вина? Король продолжил сам, и было видно, что слова даются ему с трудом, хотя он и старается казаться уверенным в своих действиях:

— Ты никогда не думал, что, возможно, кому-то ты дорог сильнее, чем безразличен моей сестре?

— Неужели? — улыбнулся я, хотя еще не до конца осознал, что именно хотел сказать Питер. — Значит, на самом деле тебя волнуют не страдания Сьюзен. Хочешь сказать, что ты…ты ревнуешь меня, да?

— Да. Только не говори, пожалуйста, так громко. Девочки могут услышать.

Я обернулся проверить, не привлек ли внимания Сьюзен и Люси наш разговор, а когда вновь посмотрел на Короля, с удивлением обнаружил, что его лицо находится в опасной близости с моим. Взгляд сам собой упал на еще влажные от вина губы Питера, и Король, похоже, воспринял этот взгляд, как одобрение.

Была битва. И было удивление. Металлический звон скрещивающихся мечей, на мгновение переставшее жить сердце; испуганные возгласы рыцарей, желание крикнуть «Хватит! Перестаньте!» и пьянящее чувство победы, ощущение надвигающейся решающей схватки и вкус вина. Неожиданно для себя, я вдруг понял, что мне страшно не за Нарнию, не за ее судьбу, если бой будет проигран, а за Питера. В его глазах была решимость, отчаяние, радость и в то же время страх. Он пошел на это не только ради справедливости, но и ради меня. Он выполнял свой долг и одновременно выражал то, что у него в душе. Может, Нарния и стала более жестокой с тех пор, как Пэвенси покинули королевский дворец, но сами короли навсегда останутся самоотверженными и твердыми в достижении своих целей.


Глава 3


— Прости меня за вчерашнее. Пожалуйста.

— За что именно?

Мы с Питером стояли в одном из многочисленных коридоров замка. Никому не было до нас дела: нарнийцы, те, что остались в живых после боя, сейчас были заняты скорее своими ранами, чем королями и королевами, а те, кто ждал именно нашего возвращения, похоже, вполне удовольствовались Сьюзен, Эдмундом и Люси.

— За то, что я наговорил про Сью. Я не знаю на самом деле, наверное, ты ей нравишься.

— И все?

— А что еще?

Я внимательно посмотрел Питеру в глаза. Он не отвел взгляд, но быстро моргнул и сказал:

— Нет, Каспиан, правда, я не хотел.

— Неужели? — я улыбнулся, давая понять, что лично я уже перешел к обсуждению другого вопроса. Питер понял, ухмыльнулся и спросил:

— Ну, а что, разве тебе не было хорошо?

Я растерялся. Хорошо? Такая мысль не приходила мне в голову. Я вообще ни о чем не подумал в тот момент, когда почувствовал, как его губы осторожно и нежно касаются моих. Они еще хранили вкус вина…

Воспоминание возникло очень некстати, и я непроизвольно закусил губу. Это движение не укрылось от Питера.

— Каспиан…

— Нет.

Мне казалось, он смотрел мне вслед, когда я уходил. Не оборачиваясь — так было правильно. И хотя потом Питер делал вид, что ничего не произошло, я будто видел его насквозь, знал все его мысли. Когда же они покидали Нарнию, и он отдавал мне меч, в его глазах словно застыл вопрос: «Нет? Почему?». И сейчас, наверное, я понимаю, каких трудов ему стоило сохранить хладнокровие, когда его сестра меня поцеловала.

Эти воспоминания преследуют меня по сей день. Жалел ли я, что тогда так обошелся с Питером? Не знаю, если честно. С недавнего времени размышления на эту тему не давали мне покоя. Больше похожие на наваждение, они не покидали ни днем, ни ночью. Так что я уже и сам не уверен, что в момент долгожданного поцелуя с любимой девушкой я думал о ней, а не о нежных прикосновениях Короля, после которых на губах оставался терпкий вкус красного вина.

И все равно, я был рад, что они уходят. Присутствие Питера заставляло меня сомневаться в истинности каких-либо чувств к Сьюзен. Более того, мне даже дышать стало легче, когда проход между мирами вновь был закрыт. Больше не будет никаких тревог, постоянных, сводящих с ума терзаний. Все они — Люси, Эдмунд, Сьюзен, Питер — останутся всего лишь воспоминанием, которое рано или поздно поблекнет и окончательно сотрется из памяти, будто ничего и не случилось.

Если бы я знал тогда, как сильно ошибался. Особенно насчет Питера.


* * *

— Да, конечно, я любил Сью. И сейчас люблю.

Люси даже задохнулась от радости за сестру, но потом, спохватившись, снова грустно улыбнулась и сказала что-то вроде «мне так жаль, что вы не можете быть вместе».

Эдмунд тоже улыбался, и мне почему-то почудилось, будто его улыбка к счастью не имела никакого отношения. Знал ли он о том, что на самом деле было между мной и его братом? Если да, то он вполне мог смотреть на меня именно так — с облегчением, будто именно это надеялся услышать.

Матросы на палубе начали расходиться, возвращаться к своим обязанностям. Я взял на себя заботу об устройстве королей и их кузена в каютах.

— Сколько времени прошло с тех пор, как мы ушли? — поинтересовалась Люси. Пока я подбирал вещи, девочка разглядывала картины на стенах каюты и карты на столе.

— Ровно три года, — ответил я. — В наших мирах по-разному течет время. Наверное, поэтому они так загадочны и притягательны, не правда ли?

— Конечно! — она звонко рассмеялась, я тоже, хотя на душе вдруг стало пусто и тоскливо. Я смотрел на девочку и думал о том, что хочу, чтобы никого из Пэвенси не было сейчас здесь. Безусловно, здорово, что они вернулись, но это пробудило во мне те чувства, с которыми я настолько свыкся, что представлял их какими-то застарелыми и поблекшими.

Пэвенси, конечно, были моими друзьями, которых я любил и ценил. Но их присутствие постоянно напоминало мне о нем, о Питере. О том, как он каждую минуту убирал отросшую лохматую челку с глаз, как с трепетом и одновременно с твердой решимостью смотрел на врагов, с которыми ему предстояло сражаться. О вкусе вина на губах Питера, о его влажной руке, крепко сжимавшей мою ладонь — будто он боялся, что я оттолкну его; о его немом вопросе: «Нет? Почему?».

— Ну, а как поживает Питер?

— О, нормально, — махнула рукой Люси и зачастила: — правда, после возвращения домой он стал каким-то нелюдимым. Завел дурацкую привычку уходить в свою комнату и запираться там на целый день. Сьюзен говорит, он просто очень переживает, что не может больше вернуться. Ведь Аслан сказал…

Люси что-то еще говорила, но я больше ее не слушал. Значит, Питер все-таки думает обо мне. Там, в своем родном Лондоне, в буквальном смысле, по ту сторону реальности, есть человек, которому я «дорог сильнее, чем безразличен Сьюзен». Сомнений больше не осталось: сама Сьюзен в данный момент интересовала меня меньше всего.

— Я не знаю, как долго вы будете с нами, но, когда вернешься, передавай Питеру привет. И Сьюзен, конечно, тоже. Скажи им, что я очень скучаю… они оба очень дороги мне.

Люси понимающе улыбнулась и согласно закивала головой:

— Конечно-конечно, я передам, не беспокойся. Эдмунд, напомни мне, если я вдруг забуду, хорошо? — попросила она вошедшего в каюту брата.

Эдмунд холодно взглянул на меня и медленно кивнул. Скорее всего, если Люси забудет, он никогда ей не напомнит. Думаю, он все знал, Питер сам ему рассказал обо мне. Этот мальчик никогда не был таким простым, каким казался. Он тоже, как и его старший брат, понимал очень многое, однако предпочитал никому не показывать, что знает больше других.

Я был просто прохожим, человеком, появившимся в их жизни всего на несколько мгновений, но успевшим прочно там обосноваться (во всяком случае, так было с Питером). Но, скорее всего, Верховный король никогда не узнает, что, несмотря на тысячи лет, пропастью лежащих между нашими мирами, нашими идеальными реальностями, я тоже закрываюсь в своей комнате и провожу долгие часы, размышляя о нем. Сложно представить, как могло бы сложиться наше завтра, произнеси я такое короткое и такое сложное слово — «да».

@темы: Слеш, Хроники Нарнии, Интернет, Фанфики