Порхая в темноте

[Бенехиме]

Автор: witless
Бета: Не имеется… Будет опечатка – подскажите)
Фэндом: 07 ghost
Название: Порхая в темноте
Рейтинг: R *вроде бы*
Жанр: Angst, Romance
Пейринг: Кастор/Лабрадор, Аянами/Лабрадор...ну, разве что еще намеки на фоне затерялись)
Disclamer: Персонажи не мои
Статус: не закончен
Правила размещения: Если найдутся добровольцы… *прослезилась* ну тогда с извещением автора)
Заметка от автора: Приношу свои извинения тем, кто сочтет время, ушедшее на прочтение - потраченным зря. А так же не несу ответственность за логичное развитие сюжета… Тяжеловато писать по онгоингу) за плохое качество иллюстрации на фотке извиняюсь)
Предупреждение: ООС наверное, ну и яой.

Часть I

- Кто счастливее – бабочка, вечно ищущая цветок,
или цветок, который вечно ждет бабочку?
- Цветок.… Потому что он не забывает о пролетевшем счастье.

«Я уничтожу тебя, проклятый епископ… Раздавлю за все, что ты сделал».
Растаявший в промозглом сером ливне несколько дней назад, крик повторился снова. На этот раз, в тесной подвальной тюрьме военного штаба Империи.
Розоволосый мальчик довольно усмехался, разглядывая посиневшую от удара правую часть лица юноши, связанные руки, на одной из которых темнел наручник, больше похожий на браслет. Белая одежда была измазана и помята. Но несмотря ни на что, с губ не пропадала мягкая, грустная улыбка.
- Куроюри, больше твоя помощь не нужна, - проговорил Аянами.
- Позвольте мне убить его! Позвольте пытать!! – мальчишка с диким восторгом сверлил горящими глазами лицо Лабрадора, словно прикидывая, как бы «получше» изуродовать его правильные черты.
- Помолчи, Куроюри, - раздался в ответ ледяной голос. – Этим пленником я займусь лично.
- Отомстите за Харусе, Аянами-сама, – обратился к нему паренек, и опять перевел испепеляющий взгляд на Лабрадора. - Ненавижу!! Во всем виноват ты, ублюдок!! – словно собачонка, вот-вот готовая сорваться с цепи, Куроюри хриплым голосом в исступлении кричал на стоящего в метре от него ненавистного врага. – Если бы не твои жалкие цветы, Харусе сейчас бы не…
Треск пощечины. Ошеломленный, мальчик покачнулся, прижав ладонь к пылающей щеке. Аянами бросил на него презрительный взгляд и поправил перчатку.
- Я приказал молчать. Можешь идти.
Розовые глаза наполнились слезами, брови дрогнули.
- Да, Аянами-сама, - едва слышно промолвил Куроюри, на этот раз беспрекословно выполняя приказ.

- И зачем ты прибыл?
- Ая-тан, вас собираются убить.
- Покушение? Интересно. И кто же?
- А вот об этом у меня нет информации.
Глаза за черными очками смеются.
- И ты говоришь, что прибыл по важному делу?
- Ая-тан. Шифровка с приказанием убить вас была почти уничтожена… Я чудом спас ее из огня.
Рука протягивает тонкую обгорелую бумагу. Пристальный взгляд светловолосого мужчины. Подчиненный тихо проговаривает:
- Думаю, к нам проник кто-то из Церкви. Если бы можно было допросить кого-то из Обители… А лучше бы епископа…
- Весь Военный Совет ополчится, если узнает, что мы провоцируем Церковь.
- Главное сейчас – ваша жизнь. А если убийца – один из Духов… Противник может быть слишком силен, чтоб его недооценивать.
Бледные губы растягиваются в ухмылке:
- Предоставь это дело Куроюри… После пребывания среди святейших отцов, он знает, как и кого похищать. Пусть обратит свою ненависть в дело.
- Я доложу ему, Ая-тан.

Как только в камере никого не осталось, Аянами с полуулыбкой спросил:
- Ты знаешь, зачем тебя сюда привели?
Лабрадор вздохнул.
- Наемного убийцу послала Церковь?
- Впервые слышу. Твои источники не могут вычислить среди новобранцев подозрительную личность?
- Как и ваша Святая Община, - съязвил Аянами. – Не слишком ли долго вы видели в Куроюри и Харусе всего лишь послушников?
- Чего ты хочешь?.. – почти неслышно спросил юноша.
- Пророчества.
- Жаль, но ты мой враг.
- Глупец. Неужели ты действительно хочешь пыток? – Аянами вплотную приблизился к нему. – Подумать только, какая сила духа в такой неженке.
- Ты всегда ненавидел меня? – спокойно спросил Лабрадор.
- Может быть. Зато ты до сих пор меня любишь… Братец.
Лабрадор вздрогнул. Губы мужчины растянулись в улыбке:
- Как давно к тебе так не обращались… Как бы ты не пытался забыть, но мы все же связаны родством.
Аянами подался вперед. Прижимая к себе безвольного юношу, он опустился на пол.
- Какая ирония… Ко мне ты единственному относишься не как к брату, - усмехнувшись, Аянами провел языком по нежной шее Лабрадора, оставляя влажную дорожку. Тот не издал ни звука. Словно прекрасная кукла, он молча лежал в объятиях хозяина, бесстрастно глядя в пустоту.
- Я добьюсь пророчества. Ты должен будешь мне ответить, братец…
Молчание в ответ. Равнодушное, безучастное молчание.
В глазах Аянами мелькнула ярость. Только на мгновение. И снова холодный, пугающий своей невозмутимой властностью тон:
- Я могу сделать с тобой все, что захочу.
- Мне страшно. Но разве это что-то меняет? – тихо проговорил Лабрадор.
Легкий укус за мочку уха. Горячий влажный шепот:
- Ненавижу тебя за то, что никогда никого так не хотел… Я заставлю тебя стонать о пощаде, дорогой брат.
Рука Аянами опустилась на живот юноши и стала медленно скользить ниже. Лабрадор судорожно заглотнул воздух.
- Даже если ты сделаешь это, я ничего не скажу, - прошептал он, изгибаясь дугой от прикосновений Аянами. Тот вцепился в его волосы и с силой притянул его лицо к своему:
- Теперь… это неважно…
Тяжело дыша, Аянами перевернул узника на живот и взгромоздился сверху.
…Больше не было сказано ни слова.
Военный был безжалостен. Наслаждаясь дрожью жертвы, ее узким, жарким телом, он только удовлетворенно усмехался, заставляя стонать юношу все громче и громче.
Больно… Очень больно… Просто невыносимо…
- Чудесный цветок лишится лепестков… - сквозь зубы процедил Аянами.

- Папа, я буду военным, – неокрепший детский голосок звучит странно уверенно и осмысленно.
Разочарованный вздох.
- Лабрадор, ты ведь любишь нашу семью и заботишься о ее чести? – мужчина сажает мальчика на колени.
- Конечно, папа! Я вас всех очень люблю!
Детские руки тянутся к шее отца, чтоб обнять.
- Какой у вас милый сынишка, - улыбается высокий старик в богато расшитом мундире.
- Строптивый только… И с таким характером еще хочет быть священником, - чуть виновато смеется стоящая рядом молодая женщина. Старик ласково взъерошивает волосы ребенка на голове:
– Если любишь родителей, ты должен дать военную присягу и служить в армии королевства или стать хорошим политиком и…
- Но я не хочу деток убивать как животных или всех обманывать! – широко раскрыв проницательные глаза, восклицает мальчик.
- Лабрадор!! Как тебе не стыдно! – вскрикивает мать, бросая испуганный взгляд на гостя. Кашлянув, тот несколько ошеломленно произносит:
- Смышлен не по годам. Так-то вы его воспитываете…
- Ну что вы, это он просто шутит, - раздается приятный, но бесчувственный голос. Бледный молодой человек с полуулыбкой на тонких губах подходит к собравшимся.
- Это старший, - улыбается мать, с нежным обожанием глядя на него. «Наша гордость» - одобряющим кивком головы как бы говорит отец…
- У вас чудесные сыновья, - заключает военный, откланиваясь.
И родители рассыпаются в благодарностях.

- Братик… Почему взрослые не любят слышать правду?
Золотисто-зеленая лужайка сияет в лучах палящего солнца. Рядом бурлит небольшая речка, посверкивая и рассеивая легкую прохладу. Младший из братьев блаженно улыбается, раскинувшись на траве под сенью развесистых деревьев. Старший с непроницаемым выражением лица стоит, опираясь спиной о ствол дуба.
- Просто любая правда – это всегда чья-то ложь, - отвечает он после недолгого молчания.
- Получается, в этом мире лгут все? – задумчиво спрашивает мальчик, любуясь белыми и золотистыми бутонами роз, растущих чуть вдалеке.
- Получается, что правды и лжи не существует, - сухо произносит юноша.
- Я не хочу жить там, где нет истины…
- У тебя есть своя правда. Ты должен быть счастлив. Многие так и не могут ее обрести.
- Но это ведь обман самого себя…
- Это лучше, чем существовать с чужими заблуждениями.
Паренек тяжело вздыхает. Неожиданно на его губах расцветает улыбка:
- Главное, чтоб была вера в правду, а не она сама. Братик… Не уходи пожалуйста. Я сейчас вернусь.
Спустя минуту младший возвращается, держа что-то за спиной.
- Что у тебя? – с усталым вздохом говорит старший, переводя циничный взгляд на радостное лицо ребенка. Тот протягивает на ладонях аккуратно сплетенный венок из малиновых цветов, в середине которого затаились три бабочки.
- Как ты удержал их в руках?
- Они остались с запахом лепестков.
Неожиданно две из них взлетают вверх, игриво прочерчивая тонкими крыльями неуловимый путь в воздухе. Юноша усмехается, отворачиваясь:
- Их манит уже новый аромат… Насытившись, они опять его покинут, увлекшись свежей иллюзией.
- Но одна все-таки осталась с цветком и делает его счастливым, - тихо произносит мальчик, чуть грустно улыбнувшись.
- Думаешь, она разглядела его красоту? – холодная усмешка фиолетовых глаз. Грустная улыбка сиреневых.
- Нет... Она улетит, как и другие. Но счастье цветка продлиться чуть дольше.
Младший вдруг хватает брата за руку и наклоняет к себе. Венок оказывается на светлых волосах молодого человека. На его белой, как снег, щеке запечатлевается нежный поцелуй мальчика. И в сердце льются печальной песней несколько строк…
…Я буду впитывать в себя
Твои слова, как аромат.
Лететь на взгляд манящих глаз,
В их цвета погружаясь ад.

Часть II

Кастор пытался, как мог, сдерживать нахлынувшие эмоции. Какие детали он упустил? Как он мог дать военным похитить Лабрадора? И почему Лабрадор позволил похитить себя? Ведь не осталось даже каких-либо следов сражения. Значит, его вынудили? Что тогда заставило сдаться?
- …В любом случае, нужно скорее спасать его из плена, - донесся до священника голос Фрау.
Синеглазый блондин докуривал сигарету, опираясь на подоконник. Нервно затянувшись в последний раз, он с шумом выдохнул в раскрытое окно – грязноватый дым расплылся в вечерних сумерках.
- Как ты себе это представляешь? – проговорил Кастор, по привычке говоря размеренно и четко, хотя сердце внутри задыхалось в бешеном ритме.
- Пойти и разобраться с этими подонками как следует! Если они только тронут его…
- Мы не можем объявлять им войну. Что, если они будут использовать его, как заложника?
Охлаждая Зехеля, Кастор пытался отрезвить самого себя. Как можно спокойнее, хладнокровнее обдумать ситуацию. Просчитать мелочи. Выработать план действий.
- Нельзя дать им время на обдумывание! - Фрау устремил уверенный значительный взгляд на молодого человека. – Нужно отвлечь и выиграть хоть несколько минут. Никто не должен знать. У нас есть час.
Священники переглянулись и оба решительно кивнули. Каждый понял, что нужно делать. Теперь они снова вдвоем, как когда-то. Снова должны преодолеть препятствие на тернистом пути.
Только теперь права на ошибку уже не было…

Старший опустился на колени перед кроватью брата, не отпуская его руки. Призрачный свет луны серебром разливался по комнате, играя со скользящими от окна тенями.
- Однажды мы станем врагами. Когда это произойдет, ты захочешь…
- Не надо говорить, братик… – детская ладошка коснулась полураскрытых губ юноши. – Я не хочу верить, что все предопределено.
Ядовитая ухмылка:
- А если тебе придется опасаться меня? Если я буду пытаться тебя убить?
Мальчик грустно улыбнулся, откидываясь на подушку. Задумчивый взгляд устремился в пустоту… Куда он смотрел… В будущее? Что он видел? Чего ждал?
- Ты как бабочка, улетишь прочь, - спокойно проговорил младший, сжимая руку брата. – Я буду тебя ждать… Всегда, что бы не случилось. Вечно.
По нежной щеке ребенка скатилась прозрачная слезинка, сверкнувшая в лунном свете. Старший снисходительно усмехнулся, закрыв глаза. Через мгновение он прошептал, скрывая дрожь в голосе:
- Я позову тебя, и тогда…Тогда вернись ко мне. Навсегда.
- Я дождусь, братик, - ласковый шепот на теплых губах. – Обязательно дождусь…

«Хорошо хоть туман скрывает нас в какой-то степени» - подумал Кастор, предельно осторожно проникая в военную крепость через старые заброшенные ворота. Охрана без чувств лежала возле них, полузадушенная невидимыми нитями.
Черный бархат ночи рука об руку с беспроглядным туманом, стелившимся в человеческий рост над землей, укрывал молодых людей, рискнувших явиться прямо в логово врага. Просчитав, где приблизительно находятся подвалы с узниками, они надеялись добраться и до Лабрадора. Глупо, отчаянно, спонтанно… Ждать не приходилось.
- Крадемся здесь, как воры… - недовольно проворчал Фрау, подтягивая живот, чтоб протесниться между прутьями решетки.
- Можешь заорать во всеуслышание, что Церковь навещает военных на ночь глядя... Тебя спасать никто не будет, - скептически прокомментировал Кастор.
Сделав несколько шагов вдоль высокой крепкой стены, он неожиданно остановился:
- Должно быть, здесь.
Пока Зехель создавал поглощающий звук щит, Фест обозначил цель на земле:
- Удачи, Кастор.
- Прикрой меня здесь.
Иероглифы сверкнули в воздухе – гулкий взрыв разорвал асфальт, открывая глазам глубокий, казалось, нескончаемый проход во тьму. Кастор без промедлений нырнул в него. Через несколько метров – желанная цель. Главное двигаться как можно быстрее.
И вот, наконец-то, затхлый воздух сменяется прохладным. «Он рядом» - подумал молодой человек, прислушиваясь к звукам, доносящимся из конца прохода… Голос Аянами. Необычайно сладкий. Затянувшееся молчание. Неожиданно глухой звук от удара. Еще один. Слабый стон. В бессильной злобе Кастор до боли стиснул зубы. «Еще немного, Лабрадор… Как только он уйдет».
Едва после затихших шагов наступила тишина, Кастор бросился из укрытия в камеру. Тонкая нить блеснула в тени – и стража с хриплым сопением упала задушенной.
…Обнаженный, весь в ссадинах и кровоподтеках, он сжался на земле. Заметив чье-то присутствие, осторожно поднял взгляд. Мягкая улыбка чуть тронула бледные губы. Опираясь на дрожащие руки, он попытался встать… Кастор подбежал вовремя, – словно подрезанный цветок, юноша, ослабев, упал на его руки. От мысли, что Аянами делал с этим хрупким, нежным телом, в крови закипала бешеная ярость. Потерять благоразумие, обнаружить себя, броситься прямиком к этому грязному, жестокому зверю и отомстить за самое дорогое, что есть в жизни…
Сиреневые глаза посмотрели так ласково и пронзительно грустно, что все кровавые мысли исчезли, оставив лишь одно желание в сердце – защитить. Одной рукой поддерживая измученного Лабрадора, другой накинул на него свой плащ.
- Все из-за этой штуки? – коротко спросил Фест, бросая взгляд на железо, обвившееся вокруг запястья юноши. Тот чуть кивнул:
- Вроде ошейника у Тейто… Только я не могу пользоваться силой вообще…
- Нужно спешить. Разберемся с этим в монастыре.
Не выпуская свое сокровище из заботливых объятий, Кастор аккуратно поднялся с земли. «Потерпи…Скоро вернемся». Лабрадор снова тихо кивнул.
…Оставленная в качестве узника марионетка должна была помочь выиграть время. Пока Аянами ничего не узнал.

- Ая-тан, ты ведь тоже заметил движение в подвалах.
Глаза за очками по-прежнему смеялись, испепеляя человека, к которому обращался вопрос. Ответ прозвучал с холодной размеренностью:
- Если даже это так, ты не получишь информации больше, чем должен.
- Не прикажешь выслать вниз подкрепление? – тонкая бровь насмешливо приподнялась. – Или даже погоню, пока не поздно?
- Ты слишком далеко заходишь. Я бы отдал приказ, будь он нужен. А пока…
Бледные губы растянулись в улыбке:
- Мы будем просто ждать.
- Да, Ая-тан.
«Предлог покушения на меня – всего лишь задумка для прикрытия братской связи.
Ты дождался. Но не смог бы остаться со мной. А потому… Можешь бежать, братец».


- …Почему ты пошел с ними?
Он молчал. Кастор непонимающе смотрел в непроницаемое лицо юноши, пытаясь найти в нем хоть какой-то ответ.
«Я обещал ему…Они сказали, что он ждет» - как бы извиняясь, подумал Проф, так и не произнося вслух ни слова.
Умчавшись как можно быстрее от владений военных, епископы поспешили попасть в монастырь через подземный ход – не хотелось, чтобы ученики, которые пусть и должны были спать ночью, заметили отлучавшихся святых отцов, да еще и в грязном потрепанном виде.
Погони не было. Сложилось впечатление, что их даже не почувствовали. Напрашивалась странная догадка – Аянами просто позволил им уйти нетронутыми. И снова назревают вопросы, на которые не суждено найти ответы.
Наручник был снят без особых усилий. Мощный ограничитель, сдерживающий огромную силу Профа на территории темных сил, в обители света сразу прекратил свое действие. Другое дело, ошейник Тейто – он оставлял владельцу лазейки, через которые можно было силой управлять, а, значит, ограничитель Тейто был куда слабее браслета Лабрадора.
…Начинался рассвет. Пелена тумана, окутывавшая прекрасный сад, постепенно таяла в розовато-серых лучах восходящего солнца.
- Уже утро, - тихо заметил Лабрадор, оглядываясь на светлеющее небо, сплошь покрытое кучевыми облаками. Приблизившись к юноше вплотную, Кастор осторожно взял его за руку:
- Если не хочешь – не говори. Значит, были на то причины.
Сиреневые глаза радостно блеснули, улыбка благодарности озарила красивое лицо.
Кастор готов был не слышать оправданий и даже не требовал доверия – одного мгновения, согретого теплом взгляда Лабрадора было достаточно, чтобы сердце со счастливым вздохом спокойно отбивало ритм в груди, позабыв обо всем насущном.
Фрау с умилением разглядывал пару, нежно обнявшуюся у окна. Неожиданно он напоролся на предельно красноречивые глаза Кастора, бурящие его из-под очков. Встрепенувшись с невинным видом, Зехель поспешил удалиться, пробормотав:
- Пойду-ка покурю.
Уже в дверях он расслышал сладкий звук поцелуя и шелест скользящей в руках одежды.
«Ты подумай, и мне ни слова благодарности…» - устало подумал блондин, пожимая плечами.
Едва он сделал шаг в сторону коридора, его окружили откуда-то взявшиеся дети.
- Вы ведь уезжали? Только…
- С епископом Лабрадором все в порядке??
- Он был болен?! Вас видели, можно…
- Мы только проведаем его!..
Едва Фрау успел что-то сообразить, толпа взволнованных учеников бросилась к комнате Профа.
- Стояяяяяять!!! – прогремел мужской голос, поглотивший общий гам.
В воздухе повисла мертвая тишина. Чья-то рука застыла в сантиметре от дверной ручки. Оцепенев, каждый из молодых священников чуть испуганно покосился на обладателя баритона. Тот, в свою очередь, облегченно вздохнул.
- Даже епископ Лабрадор может разозлиться, если оторвать его от очень важного дела… - значительно проговорил Зехель.
- Почему он был в ссадинах и ушибах? – вдруг спросил Тейто, пробираясь сквозь ряды сверстников к Фрау.
Блондин озадаченно взглянул в огромные изумрудные глаза, настойчиво требующие ответа. «Так вот, значит, кто умудрился-таки за нами проследить…». Все взгляды устремились на священника. Зехель почесал за ухом, неестественно улыбнувшись:
- Пфф… Упал. Да, упал с крыши. Скользкое нынче время …

По пыльному воздуху комнаты медленно распространялся аромат тучного, дождливого неба, пронзаемого золотом солнечных лучей.
Он стоял у распахнутого окна, вдыхая этот далекий, незнакомый солоноватый запах, расстегнув верхние пуговицы удушливого ворота. Набирал в легкие до краев этот сочный воздух, вспоминая пьянящий аромат летних цветов. Его аромат.
Неожиданно на руку, положенную на раму, садится ярко-малиновая бабочка. Будто совсем не боится… Складывает воедино пестрые крылья, обличая их темную тыльную сторону.
Одним смертельным движением ладонь накрывает тельце насекомого.
Что-то дрогнуло в бесстрастных фиолетовых глазах…
Пальцы ослабевают, раздвигаясь в стороны. Вздрогнув остатками обломанных крыльев, с громким хлопаньем бабочка отрывается от руки и летит прочь.
Обжигающая влага скапливается у ресниц.
«Ты все еще не понял, Лабрадор? Все это время…бабочкой был ты».

@темы: Яой, 07-Ghost, Интернет, Фанфики