Your ocean pulls me under

[Бенехиме]

Название: Your ocean pulls me under
Автор:  Revive Revival
Пейринг: Канда/Аллен, упоминание Тикки/Аллен
Рейтинг: R
Жанр: romance
Размер: 9000 слов
Дисклеймер: права на D.Gray-man принадлежат Хошино Катсуре
Примечания: возможное ООС персонажей, вялый обоснуй, сопливый романс, вольная интерпретация способностей Роад

I know my dreams are made of you
Of you and only for you
Your ocean pulls me under
Your voice tears me asunder
Love me before the last petal falls
(Nightwish, “Beauty and the Beast”)

Аллен не был уверен точно, когда это началось. В какой именно момент борьба с собой перешла на подобный уровень. Он размышлял, глядя в зеркало, присматриваясь к тени, которая стала его постоянным спутником, и чувствовал смятение. Не то, чтобы смятение не было тем, что он никогда не испытывал - но никогда оно не затрагивало данного аспекта жизни. Кажется, вот так и сходят с ума. Или, что вероятнее всего, уставший мозг просто пытался найти замену. Но не являлась ли эта замена намеренной, и не четырнадцатый ли таким образом берет верх над ним - этого он сказать не мог. В приступе злости Аллен еще раз взглянул на себя - возможно, глюк, а возможно, тень и правда злорадно улыбалась. Подавив порыв двинуть по ни в чем не повинному зеркалу, он вздохнул, сосчитал до десяти и отвернулся. Нужно было умыться, одеться, не опоздать на завтрак - вот что точно могло поднять его настроение. Еда - то, что нужно экзорцисту паразитического типа для обретения спокойствия, а там можно думать о чем угодно, на сытый-то желудок.

Утро в Черном Ордене началось привычно. Гора еды, и Аллен весело болтал с Лави, который, в свою очередь, подшучивал над его аппетитом. В глазах друга была обеспокоенность, но там было и нечто гораздо более важное - вера в него, с которой у большинства окружающих определенно были проблемы с тех пор, как к Аллену приставили Линка. Насколько хорошо было раньше, когда его проблемы оставались его проблемами, а теперь многие украдкой косились на него и виновато отводили взгляд, если он замечал это. Они боятся, что он может быть Ноа. Предателем. Врагом. Несмотря на то, сколько времени он уже провел здесь.

- Ты как, нормально высыпаешься? - Лави сжевал очередной кекс и оглянулся. Конечно, высматривая Линали, которая должна была вот-вот спуститься к ним, после обязательного утреннего кофе для брата.

- Неплохо, - Аллен чувствовал тепло внутри и мысленно пнул себя. Это все чай, и нечего развлекаться додумыванием подробностей чужой личной жизни, тем более, что для нее и времени-то у друзей не было. И Комуи давно бы уже натравил на Лави очередного комурина, если бы что-то заметил. Но Аллен определенно был рад за Лави и Линали, и совсем не волновался - скорее, радовался, наблюдая за медленным, почти незаметным изменением в их отношениях.

- А твой надзиратель с тобой и ночь проводит? Я бы точно не смог заснуть в таких условиях. О, Линали! - И Лави уже махал рукой девушке, приглашая ее за стол.

- Нет, он в соседней комнате, но иногда заглядывает. Я привык. Он хороший человек. Мне могло повезти гораздо меньше. - Аллен сдвинул свои тарелки в сторону, освобождая место для мисочки с овсянкой Линали. - Ты слишком мало ешь!

- Мне хватает. Привет, ребята. - Линали положила в овсянку нарезанную клубнику и яблоки. Ее волосы слегка отросли, но она все еще напоминала птичку - маленькую, хрупкую, гладкую и звонкую.

- Аллен, именно поэтому Линали такая стройная. Не у всех калории сгорают в потребности чистой силы, чтоб ты знал! - Аллен подавился крекером, Лави похлопал его по спине. Линали лишь рассмеялась.

- Сказать честно, я просто не думаю о том, сколько есть. Иногда я делаю себе большой сендвич и ем перед сном. Так что все получается ненамеренно. Но если Аллен поделиться со мной печеньем... да, мне теперь точно хочется печенья!

Они смеялись, пока Лави рванул к Джери за печеньем, мотивируя это тем, что нехорошо объедать вечно голодного Аллена, и остаток завтрака провели достаточно мирно. Возможно, поэтому Аллен слишком расслабился, отвлекся от терзавших его мыслей. Оглянулся, чтобы помахать друзьям рукой, прежде чем убежать в библиотеку, где планировал провести остаток утра, и столкнулся с кем-то. Кто-то прошипел сквозь зубы нечто нелицеприятное, прежде чем толкнуть его, и Аллен словно проснулся.

- Обойти сложно было, Канда? - Вот так, делать все, как обычно, не поддаваться панике.

- Не стой на дороге, недомерок. - И, не глядя на него, Канда прошел мимо.

Вроде бы все как всегда, только раньше Аллена бы это задело, захотелось бы вступить в перепалку, за которой наблюдали бы остальные, высказать все, что он думает об этом придурке, но сейчас... Высказать - он мог сорваться и ляпнуть лишнее. И получить Мугеном по зубам, потому что в голову приходили не совсем привычные для него вещи - что-то гораздо более жесткое, а их ссоры все же никогда не переходили на оттенки ненависти, так, стандартные отношения мало подходящих для взаимной дружбы людей, подкрепленные давно существующей связью. Они слишком похожи, как бы там оно не проявлялось. Слишком похожи, чтобы друг друга ненавидеть, слишком похожи, чтобы дружить, и чересчур похожи, чтобы это оставляло равнодушным каждого. Но это оставалось за кадром.

Надо держать себя в руках. Не только для самого себя, но и чтобы не вызывать лишних подозрений, хотя от Канды теперь хотелось максимально дистанцироваться. Не видеть его каждое утро, не пересекаться на тренировочной площадке, и ни в коем случае не встречаться во время купания. Позавчера, когда это случилось, Аллен от неожиданности едва не захлебнулся, поскользнувшись на камнях. Сразу вспомнил свои сны. Выслушал фырканье Канды, который наблюдал за его барахтаньем. Потом отвернулся и провел там 30 минут, ожидая, пока Канда уйдет. И, кажется, все же исхитрился вякнуть что-то не то. Когда Канда перед уходом спросил, не заснул ли еще мелкий, Аллен, не открывая глаз, поинтересовался, не знает ли Канда - есть ли в Ордене где-нибудь пианино. Последовавшая тишина, подзатыльник от Канды ("Совсем охренел?"), и то, что Аллен все же открыл глаза, осознавший, как можно интерпретировать его вопрос. И Канда, в полотенце на бедрах. Остро захотелось удариться головой обо что-нибудь твердое. Захотелось скорее остаться одному, чтобы еще раз пережить в памяти этот эпизод, и этот подзатыльник - несомненно, дружеский, просто иначе Канда не умеет выражать беспокойство. И он его все же выразил. А Аллен воспринял это настолько извращенно, насколько подталкивало свитое в переплетенные узлы воспаленное сознание.

Сидя над книгами, Аллен вспомнил, что послужило толчком к эскалации, и что последовало дальше.

Он спал, и слышал музыку. Ту самую мелодию, которая ассоциировалась у него с Маной, и, с недавних пор, с ощущением отрицания чего-то, существовавшего отдельно от него, но все же в нем. Он подошел к пианино, и с легкостью подхватил ее, видоизменяя, добавляя нотки агрессии, ускоряя темп. Музыка стала совсем иной, а в теле появилась опасная свобода - пальцы казались такими легкими, сердце - таким непривычно-расслабленным, и музыка будто обретала визуальное отображение. Высокие ноты и желтый цвет оборок, пальцы сильно ударяют по клавишам, черно-белые октавы и смуглое личико, зонтик, леденец, ножки в полосатых гольфах. Он играл мелодию для Роад, мелодию, подходящую Роад, которая лежала на пианино и помахивала леденцом, как дирижерской палочкой.

- Хей, Аллен, ты сочинил ее для меня. - Поджатые губки расплываются в улыбке. - Ты можешь стать моим братиком, Аллен. - Она спрыгнула с пианино и встала рядом с ним, пока он смотрел на свои руки, спокойно исполнившие последние аккорды. - Но я не хочу, чтобы ты был моим братиком, Аллен~ Или хочу? - Ее губы оказались совсем близко.

- Это всего лишь сон, Роад. Что ты делаешь в моем сне? Нет, не говори ничего, сейчас будет кошмар.

- Ты сам меня позвал. У тебя получается красивая музыка. Тебе стоит написать что-нибудь и для Тикки, Аллен, ты же знаешь, он тебя любит так же, как и я.

- Ну, да, так любит, что я до сих пор помню его пальцы, сжимающие мое сердце. И сделавшие в нем дырку, кстати. Я не звал тебя сюда!

- Тебе плохо, Аллен. Никто тебя не понимает, и никто не может помочь. А я могу. - Роад улыбается мило и проказливо, как тогда, когда она поцеловала его в Ковчеге.

- Поможешь мне скорее сойти с ума? Я не поддамся. Я не стану четырнадцатым. Придется тебе довольствоваться теми братьями, что есть.

- Я же сказала! Я не знаю, хочу ли, чтобы ты стал моим братиком. Тогда я не смогу любить тебя так, как сейчас! И наш последний братик поступил с нами плохо, а ты мне нравишься.

- Уходи, а?

- Без проблем. Но сначала я сделаю то, что тебе хочется.


- Откуда ты знаешь, чего мне хочется?

- Ты пока не понял. Но поймешь. - И она стукнула его зонтиком по голове (обычным зонтиком - наличие Леро он бы не вынес, еще чего не хватало, болтать во сне с зонтиками), и обиженно протянула:

- Жаль, что ты не думаешь так обо мне. Но папочка все равно бы не одобрил. Он отрезал бы тебе руки и ноги, так что наслаждайся, Аллен. Это подарок.

И исчезла.

Он какое-то время смотрел перед собой. Мелодия для Тикки, ха. Почему бы и нет. Это же сон. Но не успел он прикоснуться к клавишам, как его выдернули из-за пианино и кинули на пол.

- Какого черта ты творишь, недомерок? - Канда?!

- Это ты что ли подарок Роад? Я понял, они используют внутренних врагов для деморализации противника.

- Совсем двинулся?

- Дай мне спокойно досмотреть сон, задолбали уже. Кто будет следующим?

- А если не дам? Тебе нельзя этого делать, ты же знаешь.

Таких интонаций он от Канды еще не слышал. Так близко к нему Канда еще не находился. И Канда точно никогда не сжимал его руки, притягивая к себе, но да, это же сон, это же бред, это же то, что на него свалила Роад. Поэтому Аллен не сопротивлялся, и только удивился, насколько осязательная и полная ощущения получилась иллюзия. Канда отпустил его, и теперь лишь придерживал за плечи. Его волосы распущены и спадают тяжелой волной, и Аллен в порыве сложновыразимых эмоций наматывает прядь на руку, слегка дергая, ожидая пинка, но совершенно не ожидая, что их губы встретятся, что губы Канды такие сухие, но мягкие, и очень нежные. Это не может быть Канда, Канда никогда не стал бы так себя вести, и запускать руки ему под одежду, поглаживая ставшую очень горячей кожу, и Аллен точно никогда не стал бы поддаваться этому. Не стал бы?! Диафильмом пронеслись их ссоры, на минимальном расстоянии, когда они кричали друг на друга и чувствовали дыхание друг друга, и - что, действительно не стал бы поддаваться, если бы Канда... Проклятье!

Аллен лежал на полу, запутавшись в одеяле, с прикушенным языком, болью в затылке, и смотрел в потолок широко раскрытыми глазами. Глаз не чувствовал присутствия акума поблизости. Роад не сидела по соседству, и Канды в комнате, разумеется, не было - зато был Говард Линк, вопросительно смотрящий на него. Пять часов утра, а он уже проснулся.

- Приснился дурной сон, - сонно буркнул Аллен, объясняя, и забрался обратно на кровать.

- Как-то связано с четырнадцатым? - Линк, разумеется, попал в точку, иначе как с четырнадцатым это было не связать, но говорить об этом...

- Нет. Это связано с одним придурком, который выводит меня даже во сне.

Остаток утра до завтрака он провел один, Линк ушел, этот сон не возвращался, зато никуда не уходил жар, который он ощущал всем телом, и то, что тянущее горячее ощущение вызывали в нем мысли о Канде. Устав бороться с собой, он обнял подушку и смог впасть в полудрему, и успел подумать - а если сыграть что-нибудь для Канды? Специально для Канды? Тихий девчачий смех Роад зазвучал колокольчиком где-то на периферии и почему-то помог расслабиться. Слишком выматывает сопротивляться четырнадцатому. А сопротивляться собственному телу впридачу - совсем запредельно. И, черт возьми, спать же хотелось.

Тем утром он был взъерошен, ошарашен, нарвался на ссору, понял, что пялится на Канду слишком откровенно, в темные гневные глаза, и думает о том, что будет, если Канда сейчас... И Аллен сбежал. И впервые ухватил хвост мысли, что он ненавидит Ноа, не за то, что они делают с душами, а за то, что они делают с ним.

Удивленно потерев глаза, он понял, что пролистал четверть книги, но даже не помнит ее название, и Лави уже какое-то время сидит рядом с ним.

- Аллен, тест-тест, реальность вызывает Аллена!

- Прости, я задумался. - Спокойные улыбки всегда хорошо ему удавались, но сейчас он чувствовал смущение.

- Так понравилась книга? Я хорошо тебя понимаю! Но нас вызывают, миссия, Аллен должен спасать людей, акума, или кого он там хочет спасти, - Лави потрепал его по волосам.

- А мне... разве можно? В смысле, Линк...

- Линк не поедет с нами - нам уже выдали инструкции на все возможные случаи с тобой. - Лицо Лави омрачилось на мгновение. - Но лишняя пара рук им нужна, сейчас каждый экзорцист на счету, так что проблемы проблемами, а с работы тебя не снимут.

- Да ладно, они хотят себя обезопасить. Их можно понять.

- Пошли, Юу уже собрался, не хочу, чтобы вы, ребята, опять поругались. Из-за нашего опоздания.

- И Канда с нами, - страдальческий вздох.

- Оторвись от книги, я тебе по дороге расскажу, что там дальше было, я ее уже читал. Жаль, что Линали с нами не едет, но ничего - вам с Юу не привыкать работать вместе, а я сделаю все от меня зависящее, чтобы вы друг друга не поубивали.

- Угу. А почему ты продолжаешь называть его Юу, если он от этого бесится? - Внезапно пришедший в голову вопрос.

- Ты сам себе ответил. Приятно иногда его дергать, разве нет? Тебе ли не знать, мелкий.

- Я Аллен! Хоть ты не начинай, - Аллен преувеличенно умоляюще взглянул на Лави, пока они шли за его вещами. - Кстати, куда мы едем?

- В Венгрию, прелестный поселок у озера, практически курорт. Возможно, будет время поплавать, если все закончим быстро. Но до окончания миссии купаться там я бы тебе не советовал.

- Что там происходит?

- Люди пропадают, как раз рядом с этим озером. С ним связывают зловещие легенды о сокровище на его дне, которое охраняет неведомый призрак. Есть основания полагать, что это как-то связано с чистой силой.

- Как в старые добрые времена, да? - Аллен улыбнулся.

- Добрые? Ну, в сравнении с тем, что творилось в Ордене недавно, и впрямь идиллия. Ездить по странам, спасать заблудшие души... Красота, да и только. А зачем ты берешь с собой туалетную воду? Решил очаровать призрака?

Аллен смутился. Потом покрутил в руках флакон, который купил довольно давно и почти не пользовался, просто не задумывался об этом, для поддержания комфорта хватало душа. И, проклиная себя, все же кинул его в сумку.

- Эээ, я, наверное, подумал, что, раз это курорт, то там, ну, девушки... – Он почесал в затылке, натужно улыбаясь, пока не заболели щеки. Думал Аллен совсем не о девушках, но Лави об этом знать необязательно.

- Мальчик стал взрослым! Я, как старший, полностью одобряю и даже помогу тебе познакомиться, а то ты и не знаешь, что делать! Нет-нет, покер на раздевание - не то, что надо, - Аллен ткнул его локтем, Лави шутливо отмахнулся, а Канда, ожидающий их, бросил им привычный взгляд "И с этими насекомыми мне приходиться работать".

Как бы Аллен не надеялся, Лави решил не оставлять тему девушек и в поезде.

- Юуу, а ты знаешь, что наш мелкий решил покорять новые горизонты? - Лави выжидательно уставился на Канду и смог вовремя увернуться от удара.

- Тупой кролик. Меня не интересует, что там решил делать недомерок.

- Но Юуу!.. Он хочет познакомиться с девушкой!

Аллен усиленно смотрел в окно, стараясь представить, что его тут нет, нет его тут, и это не его сейчас Канда окинул презрительным взглядом. Но все же.

- Меня зовут Аллен! Лави, ничего я не решил, это ты все решил за меня!..

- Не надо стесняться, хотя некоторым девушкам это очень нравится. Что может быть лучше - ты представь тамошних селяночек - такие ножки, кружевные платьица, темные кудряшки! "Ах, Аллен-сан, вы спасли нашу деревню", и Аллен прибывает в Орден с опозданием, получает нагоняй от начальства, и никакого криминала. Кстати, это же может быть хорошим способом отвлечься от того, что на тебя навалилось!

Лави заметил ауру темного Аллена за секунду до того, как предусмотрительно отпрыгнул подальше.

- Лави, еще слово...

- Да понял я, понял. - И он развел руки, признавая поражение.

Канда удостоил их еще одним классическим взглядом и вышел. Аллен решил, что это худшее, что могло с ним случиться, теперь Канда считает его совсем сопляком. (Почему его должно волновать то, что о нем думает Канда?) Настроение было окончательно испорчено, и он решил поваляться с книгой. Может быть, даже поспать.

Канда, в свою очередь, смотрел в окно и не заходил обратно еще час. Недомерок вел себя странно, и это его беспокоило и бесило. Потому что он знал, в чем причина, и не хотел, чтобы эта причина существовала. Каким бы тупым не был мелкий, он не заслуживал того, что с ним происходит. Никто из них не заслуживал, и то, что шпендель мог при всем этом думать о девушках, вызывало чертовски неловкое ощущение, которое Канда не смог назвать иначе, как завистью. Откуда в нем столько жизни? Дело могло быть в возрасте, пятнадцать лет все-таки. И годы с генералом Кроссом закалят кого угодно - еще бы, не стать тряпкой, когда об тебя усиленно и со вкусом пытаются вытереть ноги. Но это до нервной трясучки напоминало того, кого он хотел бы никогда не вспоминать. Его собственный учитель тоже выводил из себя, но иначе - отеческие порывы заботы еще можно было выносить. Когда Канда вернулся, Лави зевал, глядя в книгу, мелкий лежал под одеялом, тоже с книгой. Он-то с каких пор увлекся литературой? Только вздрогнул, когда дверь открылась, колыхнулись от кратковременного сквозняка белые волосы, но не обернулся.

Аллену было жарко, но встать, чтобы попить воды, не хотелось. Чтобы не столкнуться взглядом с тем, перед кем он испытывает чувство вины за свои мысли. Интересно, что сделал бы с ним Канда за них – воображение рисовало картины эпического избиения и брызги крови по стенам. И Канда решил бы, что он ненормальный. И оказался бы прав. Проклятый четырнадцатый. Проклятая Роад. Обвинять Ноа было проще, чем копаться в себе – что будет, если окажется, что Ноа именно тут – ни при чем? Что он просто упустил момент, когда можно разделить привязанность к разным людям по качеству этой самый привязанности? Но всего этого не было до музыки, до Роад, и, значит, ему надо просто поговорить с ней и потребовать прекратить лезть в его голову, и если надо, то он применит силу. Он упал лицом в книгу, решив все же заснуть, и тут книга, скользнув по краю, упала. На Канду.

- Хватить бросаться вещами, недомерок!

- Она случайно упала. Меня зовут Аллен, если ты еще не запомнил. – Аллен спрыгнул и подхватил книгу. Вот и поспал.

- Потому что ты думаешь черт знает о чем, а не о деле!

- Да откуда тебе знать, о чем я думаю? – Накрыло неправильным дежа вю - то же самое он сказал Роад, когда она явилась к нему во сне.

- Мне плевать, но ты забываешь о главном. Если в сражении будешь считать ворон, я тебе не помощник. – Канда замолчал, ожидая ответа, и не получил его. Аллен сосредоточенно рассматривал книгу. - И о чем неведомом ты думаешь? – Сарказм в голосе. И ведь Канда тоже был в том сне, и они…

- О Роад, - машинально ответил он первое, что пришло в голову.

- Ты совсем долбанулся. – Канда отвернулся, не тратя силы на дальнейший разговор с ним, Аллен мысленно снова бился головой о стену. Лави присвистнул.

- Лави, и это совсем не то, что ты воображаешь! Что бы ты там не надумал. – Аллен выпалил главное, потом снова поднялся и зарылся в одеяло. Что за жизнь, и где его самоконтроль? Умудряется портить даже то, что и так не в лучшем состоянии. Он не увидел обеспокоенного взгляда Лави.

Остаток поездки прошел более-менее нормально, и Аллен успел сыграть в карты с Лави, объясняя ему некоторые секреты, но все равно выиграл у того некоторую сумму. Сошлись на том, что Лави угостит его обедом по прибытию на место.

Перебирать карты в руках было увлекательно и отвлекательно. Гладкие кусочки картона стали ему родными – та самая колода, доставшаяся в подарок от Тикки, который не был Тикки. Поглаживая узоры мастей, шапочку джокера, вспомнилась татуировка Канды, о которой он так ничего и не рассказал. Канда вообще мало что ему рассказывал – что, в сущности, знал о нем Аллен? Канда любит собу, свой меч, подчиняться приказам (любит ли?), одиночные задания, тренировочный зал, и шампунь с запахом лотоса. Про шампунь Аллен был уверен точно, во время разминок они оказывались друг к другу очень близко, и сознание само фиксировало происходящее: запах дерева и каких-то натираний для пола, запах свежего пота, запах крови, вызывающий легкую тошноту, и тонкий свежий запах с оттенком слабой горечи, когда волосы Канды задевают лицо Аллена. Должно быть, консервативность касалась и средств по уходу за собой, этот запах не менялся за все время их знакомства (он запомнил этот запах с того времени, почему?)

Начало лета в Венгрии очень красивое. Зелень деревьев, щебетание птиц, и живописные пейзажи, куда ни посмотри. Гостиница им попалась чрезвычайно приятная, льняные полотенца с вышивкой, приветливый хозяин, и комната, которая досталась ему в пару с Кандой. Он больше никогда не доверит Лави договариваться о размещении. Особенно, после того, как обыграет того в покер. Кажется, Канда придерживался того же мнения, и его взгляд не обещал ничего хорошего. Будто это Аллен виноват в том, что Лави так отыгрывается на них!

Канда отказался от ужина, Лави наспех перекусил, и ушел, стараясь не слишком явно ухмыляться, глядя на мрачного Аллена, который, ни слова не говоря, грыз куриную ножку и был слишком мрачен – ну что за реакция для дружеской шутки. Ничего, если они решат друг друга покалечить, Лави в соседней комнате.

На улице зажгли фонари. Нужно было идти в номер, но Аллен решил дождаться хотя бы полуночи, чтобы быть уверенным, что Канда уже спит. Можно было поболтать с хозяйской дочкой. Девочке лет десять, она никогда не видела экзорцистов, и болтала ногами за соседним стулом, умудряясь в перерывах между болтовней утаскивать с тарелки Аллена то кусочек перца, то картофелинку, не обращая внимания на осуждающее цоканье дедушки («Не отвлекай господина, Вики!»).

- Вы пришли искать сокровище в озере? – Девочка смотрела на Аллена с восхищением. – А вы мне его покажете?

- Покажем, если найдем. Но самое главное не сокровище, а призрак – мы его поймаем и обезвредим.

- Я тоже хочу ловить призраков, когда вырасту! А как вы стали работать в Ордене? А как туда попасть? А мне тоже дадут красивую форму? – Поток вопросов не заканчивался, Аллен пил чай, посмеивался, и отвечал ей, поглядывая на часы. Вскоре Вики забрали спать, а Аллену надо было как-то занять следующие два часа. Он попросил принести что-нибудь из рыбных блюд и еще чаю.

- Малыш, наедаешься на ночь? – Насмешливый вкрадчивый голос не мог принадлежать никому иному, - Я присоединюсь? – Тикки Микк сел на соседний стул.

Первым порывом было вскочить, но в этой гостинице много невинных людей. Начинать сражение сейчас неразумно, лучше переждать, отвлечь Тикки, возможно, вывести его отсюда и потом уже что-то предпринимать. Аллен надеялся, что его рука не слишком дрожит, когда он наполнял чашку себе, и неожиданному собеседнику.

- Спасибо. – Тикки элегантно держал чашечку, рассматривая узоры на ней.

- Спрашивать, что ты здесь делаешь, думаю, излишне. – Напряженно сказал Аллен.

- Почему же. Возможны варианты, и они отчасти зависят от тебя.

- Мы здесь за чистой силой, как и ты. Не вижу вариантов.

- Скажем так, не совсем. Конечно, чистая сила никогда не бывает лишней, но я пришел к тебе. Где твои друзья? – Аллену хотелось ударить по безмятежному лицу, но он знал, что кулак просто пройдет сквозь Тикки, не причинив тому вреда.

- Тебе нужны мои друзья?

- Нет, я же сказал. Я пришел к тебе. Просто хочу убедиться, что нам не помешают. – Тикки склонился к нему ближе, почти касаясь губами уха. – Роад рассказала о своих успехах в налаживании твоей личной жизни, малыш. Почему ты сейчас сидишь один, а не со своим мужественным другом?

- Ты!.. Это все-таки была Роад. – Наконец-то хоть одна загадка перестала быть загадкой. - Даже знать не хочу, зачем вам это надо, но прекратите. Немедленно.

- Что прекратить? Больше в твои сны Роад не приходила, я ей сам велел. Нехорошо маленьким девочкам видеть то, что можно там увидеть. Во сне, или, может быть, не во сне. Да, малыш?

Аллен сидел, краснея от злости и негодования, и ничего не мог сделать. Пока. Это было просто некрасиво, есть убеждения, за которые каждый из них сражается, и есть личное – зачем их смешивать? Есть такая вещь, как уважение к противнику. До нынешней минуты Аллен уважал Ноа. Как противников, с которыми он справится рано или поздно, разумеется.

- Прекратите, потому что это нечестно. – Он хотел, чтобы его голос звучал уверенно, но сам слышал себя со стороны – тихий, сдавленный, почти шепот.

- Ты нечестен сам с собой. Роад может создавать иллюзии, при некоторой помощи со стороны может оказаться во сне того, кто поможет ей там оказаться. Но она не может влиять на твои чувства, малыш. Никто из нас не обладает такой способностью. – Тикки закурил. – А жаль. Было бы намного проще. Лучше подумай, каково бедной девочке – она тебя так любит, и готова отдать, разве не прелесть?

- Это неправда. Она… вы неправильно подумали. Канда – мой друг. Он никогда не сделает того, что… что вы заставили его сделать во сне.

- И тебе совсем не хотелось бы, чтобы он так сделал? – Тикки покачал головой. - Впрочем, это не мое дело. Сыграем?

- Тикки. Ты что делаешь? – Держаться дальше было почти невозможно, какая может быть вежливость - Тебе без собеседников скучно? Ну, так иди к Ноа, или к своим людям, которым ты сердца не выдираешь, и веди там душеспасительные беседы! Что ты ко мне-то прицепился?! - Аллен залпом выпил остатки остывшего чая, и вскочил, намереваясь уйти в свою комнату или, по обстоятельствам, выйти на воздух. Абсурднейшая ситуация, сюрреальнее любого сна. В ночь перед миссией распивать чаи и обсуждать личные проблемы с тем, кто без пяти минут тебя убил. Почему всем от него что-то надо? Казалось бы, куда больше, он всегда выполнял то, что должен, Кроссу, людям и акума, и ордену – если быть откровенным.

- Не торопись. Я могу быть не таким терпеливым, и ты знаешь, что тогда будет, - Тикки не больно щелкнул его по носу. – Что за дети пошли! - Он вздохнул. – Давай договоримся. – Заговорщеское подмигивание. – Сейчас ты пойдешь со мной…

- Никуда я с тобой не пойду! И руку убери, нечего меня держать.

- … ты пойдешь со мной в мою комнату. И продолжим разговор.

- Даже если ты настаиваешь. Есть вещи, которые я ни с кем не хочу обсуждать. Ни с кем и никогда. - Темный Аллен показался во всей красе, - Нет, ну ты, конечно, отличный парень, никаких проблем, я бы даже сыграл с тобой, если бы это не было слишком просто, - он от души похлопал Тикки по спине. Надо же, материальный. Не опасается. Аллен сам не знал, что его дернуло на эффекты. Почти как с Лави, когда тот заходил в шутках слишком далеко, только вот Лави убить его не пытался, в чем вся разница.

- Если бы не война, мы могли бы быть друзьями, ты не думал об этом?

- Здесь не может быть никакого с… - Аллен запнулся, вспоминая, - …сослагательного наклонения.

Тикки широко, по-кошачьи улыбнулся.

- Так пойдем?..

Аллен ударил себя по лбу. Потер глаза. Пнул стул и мрачно взглянул на Тикки. – Раз ты без этого не отстанешь.

Они встали из-за стола, и Аллен приложил все силы, чтобы приветливо помахать рукой порядком сонному хозяину, ожидающему, когда последние постояльцы закончат с вечерней трапезой. После чего направились к лестнице. Напряжение ощущалось в воздухе, который будто потрескивал в преддверии грозы. Аллен был готов активировать чистую силу в любой момент, ничего хорошего от дальнейшего ждать не приходилось.

Комната Тикки располагалась в другом крыле гостиницы, и Аллен запоздало вспомнил про Тимкапи, и огляделся по сторонам. Голема нигде не было видно, видимо, он остался в комнате с Кандой. И слава богу. Видеозапись дружеских посиделок с Ноа начальству лучше не видеть. Оказавшись на месте, Аллен плюхнулся на диван, мягкий и удобный. Судя по обстановке, номер на порядок выше классом, чем те, в которых остановились экзорцисты. Тикки как-то странно оглянулся на закрытую дверь и ухмыльнулся, прежде чем взять стул и сесть на него прямо напротив Аллена. Повисла тишина. Тикки смотрел Аллену в глаза, высматривая что-то одному ему ведомое, Аллен криво улыбался, не прерывая глазного контакта. По спине пробежались мурашки. Ужасный фарс, глупость, и помутнение сознания. Безопаснее для всех было бы еще раз грохнуть Тикки мечом. Но часы мерно отсчитывали секунды, и ничего не происходило. А потом…

«Ты еще скажешь мне спасибо, малыш. Не знаю, и зачем я тебе помогаю». Аллен помахал руками, но даже оттолкнуть Тикки не смог – руки проходили сквозь плоть. Гребаные способности гребаных Ноа. Только вот губы на его губах были вполне материальны. Тикки лизнул языком ранку в углу пересохшего рта, и еще раз, и еще. Аллен забыл, как дышать. Волосы Тикки пахли чем-то древесным, экзотическим и навязчивым. Его пальцы гладили забинтованную шею, и по телу Аллена прошел озноб. Раны заболели. Они только целовались, и Аллен закрыл глаза, ресницы подрагивали, его трясло, в голове звучала странная музыка, но она быстро заглохла. Остался только шум крови в висках. Это… должно быть противно. Это и на поцелуй-то не похоже, Тикки весь как большая кошка. Но противно не было. Прикосновения языка к его губам, зубам, нёбу, глубокие влажные движения. И снова зализывание ранки. Губы Аллена последние дни постоянно потрескавшиеся, обветрились после частых прикусываний. Тикки то слегка отстранялся, и между их языками протягивалась тонкая ниточка слюны, то снова принимался за губы. В этом мгновении хотелось остаться. Одновременно хотелось стереть его из памяти и завыть. Канда… Канда совсем не такой. Канда напряженный, тонкий, состоящий из острых углов, твердых поверхностей, его губы всегда сжаты в тонкую линию, и Канда никогда так не сделает. Дыхания не хватало. Пальцы Тикки гладили его по волосам, и поцелуй прервался.

- Ну, малыш, тшшшшш. Не вздумай плакать.

- Даже не собираюсь!

Аллен хмыкает, не отрицая происходящее, и сдерживает ком в груди. Он забыл, когда последний раз было, чтобы кто-нибудь так гладил его за ухом, пощипывая мочку. Если Тикки хочет его убить, сейчас – самый подходящий момент. Аллен даже не уверен, что сможет активировать чистую силу, полная дезориентация. И вообще, а чем не замена? Тикки это скоро надоест, и он отстанет. Аллен может просто лежать и расслабляться, и думать о чем угодно, черта с два он будет сам что-то делать. Согласия никто не спрашивал. Тикки расстегнул пуговицы на его рубашке.

- На тебе шрамов больше, чем на мне. – Мурлыкающий шепот.

- Не нравится, не смотри.

Но теплые ладони уже проводят по рубцам на коже. Слишком отвратительно мягко. Аллен плюнул на все, и притянул к себе Тикки ближе.

- Хватит тянуть. – Пусть это будет по-другому, пусть можно будет представить, что это не Тикки, но…

Смешок.

- Не дождешься, мой юный друг. Я помогаю тебе лучше понять себя, а также что можно делать. Ммм, помощь от члена семьи, если такая формулировка удобнее. Но если хочешь все по-другому, почему ты не попросил об этом своего друга?

Кулак пролетает сквозь тело, Тикки продолжает смеяться. Аллена окончательно достало, что он там о себе думает?! Но почему-то голова упала на грудь, и он закрыл лицо руками.

- Он меня убьет. Это отвратительно. А ты мне не семья.

- Ты довольно однозначно реагируешь на то, что, как ты сказал, тебе отвратительно. Позволь не поверить. Или проверить?..

Тикки с болезненной нежностью щипает потемневший напряженный участок плоти на груди Аллена, и склоняется, обводит языком влажный полукруг. Улыбается, и улыбка остро впечатывается в горячую кожу. Со стороны двери раздался еле слышный шорох - должно быть, послышалось.

- Твою мать… - Аллен не отрывает руки от горящих щек, и выдыхает. – Я тебе не девчонка, хватит уже церемониться.

По правде говоря, ему нравится все это. Он больной, грязный и не в своем уме. Канда его друг, но Канда видит больше остальных, Канда не просто так его не выносит. Канда терпеть не может его проклятие, руку, глаза, звезду на лице. Аллен выгибается, и стонет, ощущая прикосновение пальцев через плотную ткань штанов. Тонкий материал белья кажется грубым и неприятным, сильное поглаживание – недостаточно контактным.

- Какой темперамент пропадает.

- Заткнись. Если мы еще раз увидимся, я тебя сразу убью.

- Вот и я о том же.

- Вот это тоже отвратительно? - И Тикки делает так, что Аллен с силой кусает губы, чтобы не стонать слишком громко. Когда он успел расстегнуть кнопки? Хотелось контактности – получите, еще контактнее некуда. Неужели так тоже можно делать? Вот так, языком, ну да, он же почти не человек, и весь мир сосредоточился в горячей влажности рта Тикки Микка. Волной по телу прошло удовольствие, самое обыкновенное, физическое – или необыкновенное, слишком физическое, и это такие искры, впору вспыхнуть факелом.

Аллен протягивает руку, чтобы тут же замереть и одернуть ее. Он тихонько постанывает, до боли сжимая кулаки, и отросшие ногти слишком сильно впиваются в кожу. Если это испытание, Господи, то он его провалил. Дышать становилось все труднее, и разрядка оказалась похожа на сломанную от излишнего сжатия пружину. Аллен всхлипывал, повернув голову в сторону, пряди волос прилипли к влажной коже лба и щек, и не двигался.

- Аллен? – Тикки лизнул тонкую кожу живота. Щекотно.

- Канда… Я…

- Ну, тихо, малыш. Прекрати. – Тикки сам застегивал на нем одежду, пока Аллен безвольно продолжал сидеть, в той же позе, не шевелясь. – Вытри сопли.

- Пошел ты!

- Вот, ты уже приходишь в себя и начинаешь хамить. Все оказалось не так плохо, правда?

- Нет. В смысле, это было ужасно.

Тикки недоверчиво хмыкнул.

- Да нормально все будет. Теперь ты знаешь, чего себя лишаешь.

- А ты совершил преступление. – Аллен против воли улыбнулся, с надеждой, что это не истерика.

- Какое же?

- Ты знаешь, сколько мне лет?

Тикки рассмеялся, и отошел к столу.

- Пить хочешь?

- Спать хочу. И еще – забыть все, как кошмарный сон. И, пока помню – я говорил серьезно. Мне плевать, появишься ты завтра или нет. Но когда мы снова встретимся – я тебя убью. Это обещание.

- Валяй. Почему не сейчас?

Аллен едва не подавился, и закашлялся. И в самом деле, почему не сейчас? «Нет настроения?» - саркастично сказал он себе. Ну да, а целоваться с Тикки настроение было.

Ни слова не говоря, он встал и выбежал из комнаты, не оглядываясь. Никогда еще свой номер в гостинице не казался настолько близким и далеким, а также таким желанным. И шаги никогда не казались такими громкими в тишине.

Наверное, он слишком громко захлопнул за собой дверь. Дыхание вырывалось так шумно, будто он пробежал марафон. Проклятье. Аллен прислонился спиной к стене, и сполз на пол. Он был полностью опустошен, и едва не подпрыгнул от обращенного к нему недовольного голоса.

- Если сам не спишь, хоть другим не мешай, недомерок.

Канда лежал на кровати одетый, и не похоже было, чтобы Аллен его разбудил. Скорее, тот и вовсе не ложился. Или не мог заснуть. Аллен открывал и закрывал рот, борясь с подозрениями и не находя слов для ответа. Ведь не мог же он знать.

- Меня зовут Аллен. – Все, что пришло в голову.

- Ложись уже.

- Прекрати указывать, что мне делать. Я всего лишь прогулялся перед сном, потому что…

- Меня не волнует, чем ты занимаешься. Но у меня есть приказ. Сам знаешь, какой. И он касается твоей маленькой проблемы. Лучше бы Линк с тобой нянчился. – Канда был обычный, но что-то было не так. В его интонациях, в том, что он сказал. Во взгляде. Канда должен присматривать за ним, из-за четырнадцатого. Значит ли это, что он…

Слишком много равнодушия в голосе. Без обычной едкости. Без раздраженной заботы, с которой он обращался к Аллену, с тех пор как стало известно о четырнадцатом. Канда никогда не разговаривал с ним как с пустым местом. Нет, ну то есть, он обзывал его, угрожал, мог ударить, но это всегда было лично направленным, они так общались. Проворочавшись без сна какое-то время и оцарапав до крови болячку на губе, Аллен не выдержал.

- Канда… Ты еще не спишь?

- Сплю.

- Канда ты знаешь, кто еще остановился в этой гостинице, да?

- Мелкий, с хера ли ты ко мне привязался? С четырнадцатым все нормально, с Ноа ты научился договариваться, - последнее было сказано с непередаваемым отвращением, - а нам рано вставать. Заткнись уже.

- Ты все неправильно понял. – Аллен подошел к кровати Канды, чтобы в следующее мгновение оказаться перед острием Мугена и взбешенным взглядом.

- Нам надо кое-что прояснять. – Канда почти шипел. – Если я не лезу в твои дела, это не значит, что я их одобряю. И ты полный идиот, недомерок, если считаешь, что я буду нормально относиться к твоему внештатному кругу общения. Вырвался из-под контроля? Наслаждаешься? Мне не нужна твоя благодарность за то, что я не доложу об этом, но не лезь ко мне. Никогда.

- Да что я должен был сделать? Мне надо было выяснить, что нужно Тикки! - Паника заполнила легкие.

- Выяснил? – Теперь Канда откровенно издевался. Лезвие катаны уперлось в ворот рубашки. – Тебе мало?
Аллен прошептал ответ, и тут же отлетел к стене, откашливаясь. Тупая сторона катаны не поглаживание по голове. Заблокировал на рефлексе следующий удар, ударил ногой, создавая расстояние. Глупый Канда. Глупая миссия. Глупый разговор. Глупый Аллен.

Когда сломался стол, к ним влетел Лави. С дракой было покончено, теперь они лежали, молча, каждый в своей постели, и не предпринимали никаких попыток к общению. Обсуждать было нечего. Аллен прислушивался к дыханию на соседней кровати и заснул лишь тогда, когда оно стало тихим и равномерным. Проснулся он в одиночестве номера, постель Канды была аккуратно заправлена.

За ранним завтраком была приведена в действие политика взаимного игнорирования. Они подчеркнуто не разговаривали друг с другом, а если все же приходилось – были вежливы до официальности. Аллен оглядел зал трактира, с опасением увидеть знакомую фигуру, но Тикки не было в поле зрения. Тогда Аллен стал смотреть на еду – золотистая корочка пирожков, бледно-желтые блинчики с оранжевыми прозрачными пятнами джема, блестящий бок кофейника, бледный розовато-бежевый цвет шербета, похожий на цвет губ Канды. Вкусный шербет. Он зачерпнул еще ложечку и вдумчиво подержал ее во рту, рассасывая сладость. Облизнулся. Все хорошее слишком быстро кончается. Канда уже закончил с едой и излучал недовольное ожидание. Что-то дергало Аллена за ниточки, выпрашивая нарушить перемирие, но ему нужна была реакция. Слегка промахнувшись мимо рта от рассеянности, он моментально сориентировался. Темный Аллен молчать не собирался, что бы там не случилось. Вежливость, учтивость, любезность? Да сколько угодно. Аллен впервые за утро поднял голову и взглянул Канде в глаза. После чего медленно стер со щеки сладкий шербетный след и облизал пальцы, не отводя взгляда. Мгновение они смотрели друг на друга, Аллен медленно растянул губы в ленивой улыбке. Канда с грохотом отодвинул стул и стремительно вышел из зала.

- Эм, Аллен?.. – Что-то в голосе Лави насторожило, и Аллен невинно взглянул на него.

- Что?

- Из-за чего вы вчера поссорились с Юу?

- Как обычно. Не договорились, кто кому мешает спать.

- А… То есть, обычно вы столы не ломаете, и он не гоняется за тобой с Мугеном. – Подозрительно ухмылялся Лави. – А чем вы мешали друг другу спать?

- Лави!! – Аллен ошарашено смотрел на друга, не веря услышанному. Он так запросто шутит на эту тему? – Если ты намекнешь на такое при Канде, знаешь, что он с тобой сделает?

- Догадываюсь. Так вы, ребята…

- И я ему помогу. – Темный Аллен блеснул глазами. – Так что не вздумай даже! Это ерунда. На тебя что, погода влияет? Не весна вроде.

- Нет, просто ты меня поразил в самое сердце устроенной демонстрацией. Понял, понял, нечего на меня так смотреть, ты просто испытывал новые способы выводить Юу из себя.

Аллен внимательно рассматривал серебряную пуговицу. Надо подшить, пока не отвалилась.

- Лави…

- М?

- Как думаешь, он обиделся?

- Скорее удивился. Наш Юу такой невинный, гордый, ну ты понимаешь. Может быть, это было слишком шокирующее для него, - Лави хихикнул. – Думаешь продолжать в том же ключе? А как же девушки?

- А какое отношение они имеют к Канде? – Кажется, Аллен опять сказал что-то не то. Кажется, это становится дурной привычкой. Пора следить за своим языком, чтобы не заставлять друзей давиться до синевы пирожками. – Да о чем ты только фантазируешь, блин! Я все Линали расскажу. – Его лицо излучало приветливость и счастье, какое, наверное, бывает у больных, поправившихся после долгой тяжелой болезни.

Теперь Лави заметно покраснел, что-то начал говорить о Линали, великой дружбе, братских чувствах, и платонических отношениях, пока Аллен, слушая вполуха, не прикончил остатки еды. Слова друга доносились откуда-то издалека и задавали ритм пространству, слишком дерганный, чтобы можно было полностью успокоиться. Может, попробовать как-нибудь сигареты? Аллен нервно засмеялся, похлопал Лави по спине и встал. Их ждало задание.

***

Из всей миссии больше всего запомнились не чистая сила, оказавшаяся заточенной в большую ракушку, и даже не то, что такая большая ракушка оказалась в пресном озере, и не розовая жемчужина, которую перед отъездом торжественно передали старейшине деревни. И не акума второго уровня, вылезшие, как муравьи на пожар. И призрак оказался обыкновенным – акума по какой-то причине не могли преодолеть иллюзорного барьера, создаваемого ракушкой – со стороны это смотрелось как прозрачный морской причал, по которому бродила одинокая девушка, что-то высматривая. Люди пропадали не из-за призрака, который был отголоском воспоминаний ракушки о прежней жизни в море, а из-за акума, который скрывался в облике считавшегося умершим ребенка. Но Аллену показалось очаровательным наложение морского пейзажа на местный ландшафт. А еще он едва не утонул, и не мог даже назвать причину, по которой руки и ноги внезапно стали тяжелыми и отказались двигаться. Это было после того, как он упокоил душу последнего оставшегося акума, который и толкнул его в воду перед смертью. Отлетающая душа смотрела на него с извинением и благодарностью. Он наблюдал за ней из под прозрачной пленки воды, которая становилась все плотнее и плотнее. И улыбался, ловя кожей рассеянный свет от солнечный лучей, которые растекались в воде, как жидкая светлая смола.

Но довольно ярким воспоминанием оказался разбитый нос. Когда его легкие горели огнем, он фыркал и отплевывался, ощущая руки на своей груди, которые давили и помогали избавиться от жидкости. Не успел он отдышаться, как увидел все созвездия разом от сильного удара, и схватился за нос, стараясь не глотать затекающую в саднящее горло кровь.

- Тебе жить надоело, мелкий?! – Таким взбешенным Канду он еще не видел. – Ты что вытворяешь? Еще бы рукой помахал на прощание! - Канда был насквозь промокший, темная змейка волос прилипла к шее, выбившись из хвоста. Захотелось прикоснуться к этой белой коже, поправить ему волосы. Не до конца сознавая свои действия, он протянул руку и нежно провел окровавленной ладонью. «Холодный» - кажется, он сказал это вслух. Красное смешивалось с каплями воды, образуя розоватые разводы. Еще один удар, в этот раз по зубам. Аллен проверил языком их сохранность – вроде все на месте, но губа разбита. Он кашлял, скорчившись на земле, Лави стоял неподалеку, но почему-то не вмешивался.

- Прекрати кулаками махать, Канда. Ты идиот, в курсе? – Голос звучал гнусаво, хрипло и слабо. Канда схватил его за грудки и приподнял.

- Еще раз спрашиваю, что это было. Мало получил? – Смотреть на Канду слезящимися глазами оказалось неожиданно приятно, вперемешку с болью. Почти как тогда, в воде, на солнце.

- Я плавать не умею. – Аллен и не ожидал, что придумает ответ сходу. Но оно того стоило.

Канда смотрел на него с непередаваемым выражением лица. Если бы не было так больно, Аллен бы рассмеялся. Потом, все еще не отпуская, Канда буркнул что-то, похожее на «тупой недомерок».

- Идти сможешь? – Больше Канда его не встряхивал, и бить по лицу, по всей видимости, не собирался. Аллен собрался было ответить, как его совсем скрутило. Он оттолкнул Канду и отполз на четвереньках чуть в сторону. Его вырвало. Ему всегда не нравился вкус крови, а пока они болтали, он ее все же наглотался. С кровью выходила вода, теперь уже не кажущаяся такой чистой – привкус крови смешивался с чем-то, похожим на тину, и остатками завтрака, не успевшего перевариться. Жалкое зрелище. Вот вам и малиновый шербет.

Подбежал Лави, и протянул ему платок. Потом заботливо потрогал лоб, придерживая за плечи.

- Юу, ты его убить хотел? У него все лицо в крови, зачем…

- Отойди, тупой кролик.

И Канда подхватил Аллена на руки, не рискнув просто перекинуть через плечо. «И правильно, меня бы еще раз вывернуло» - последнее, что успел подумать Аллен прежде чем отключиться, прижимаясь щекой к мокрой ткани. Сил держаться за него не было, но Канда его не уронит. Почему-то он был в этом уверен.

Как потом рассказал Лави, они перенесли возвращение на пару дней, из-за начавшейся у Аллена сильной лихорадки. А в тот день сам Аллен проснулся только к ночи.

Он лежал в чистой постели, но простыни были влажные от пота, его знобило. Он сморщил нос, пытаясь угадать причину странного запаха, и чихнул. Нос будто стянуло чем-то, и, попробовав его почесать, он потрогал лишь налепленный толстый пластырь. Возле кровати стояла мисочка, от которой поднимался травянистый пар. Канда лежал в своей кровати в пижаме – Аллен тихо засмеялся и тут же ойкнул, разбитая губа еще даже близко не зажила. Одежда Канды просто не успела высохнуть, иначе он точно не надел бы эту пижаму. Она была розовая. Аллен подумал, что Канде идет розовый. Судя по полотенцу на лбу, это Канда присматривал за ним, пока он валялся без сознания. И заснул совсем недавно, раз вода не остыла.

Аллен попробовал перевернуться, отыскивая на кровати место суше, но оно не находилось. Очень хотелось пить. Преодолевая сонную истому, он откинул одеяло и поежился. Он лежал тут совсем без одежды. А кто его раздевал, Канда или кто-то из прислуги? Или доктор? Нет, доктора должны были вызвать после того, как уложат его в постель. Или Лави. Или они вдвоем. Аллен задрожал, испытав какую-то брезгливость. Он бледный, как брюхо лягушки. Бесцветный, весь в шрамах, и с проклятой рукой. В этом смысле с Тикки они куда больше подходят друг другу, черное и белое, чтоб его. Но то, что Канда видел его совсем, полностью раздетым, вызвало очередной приступ дрожи. Аллен тихонько позвал Тима, который выпрыгнул из-под кровати и взволнованно стал крутиться вокруг него. – Тимкампи, покажи мне, что было, когда меня принесли.
Он смотрел кадры без звука: Канда приволакивает его в гостиницу, что-то коротко говорит засуетившемуся хозяину, выставляет из комнаты крутившегося рядом Лави. Стягивает с него одежду, укладывает под одеяло. Смотреть, как Канда переодевается сам и откуда достает эту милую пижаму, Аллен не стал. Если Канда проснется, будет очень неудобно.

Аллен стянул с кровати одеяло, чтобы как-то завернуться и не идти три шага до стола голым. Взял стакан с водой и жадно выпил. Вернулся в кровать. Она была влажная и теплая, а теперь, пока он вставал, остыла, и стала влажная и холодная. Пока он вертелся, захотелось в туалет, и он невольно чертыхнулся вслух.

- Что там у тебя, мелкий? – Канда спросил сонно и совсем без злости. Капелька раздражения, без которой Канда не был бы собой.

- Эээ, ты не мог бы дать мне какую-нибудь одежду? Мне надо выйти.

- Далеко собрался? - Тем не менее, Канда встал с кровати и, пошарив на полке, кинул ему свою рубашку.

- В туалет. Провожать не надо, я как-нибудь дойду! – Панически добавил он, заметив встречное движение.

- Давай.

- Канда… - Аллену стало совсем жарко, он горел весь до кончиков ушей. – Ты не мог бы отвернуться, пока я оденусь?

- Мелкий, ты… - Канда не договорил, увидев покрасневшее лицо, и руки, вцепившиеся в одеяло. – Да что я там не видел. – И все же отвернулся.

Уже за дверью Аллен прислонился к стене, стараясь унять сердцебиение. Он обнял себя руками, наслаждаясь ощущением сухой материи. Возможно, очередной крен сознания, но от чистой рубашки все равно еле уловимо пахло Кандой. Он совсем расклеился, и Канда был прав, ударив его. Поспешно, насколько получилось, он дошел до уборной и вернулся.

Ворох постельного белья на полу заставил сердце совершить еще один кувырок. Канда перестелил ему постель, и смотрел хмуро и с вызовом.

- Не привыкай. Это первый и последний раз, когда я тебя обхаживаю.

Горло сдавило спазмом.

- Спасибо. – Он оглядел себя. – Можно, я в ней посплю?

Канда ничего не ответил, только подошел и небрежно толкнул его к кровати. Потом отжал полотенце, положил ему на лоб, и сел рядом.

- Канда, ты решил побыть моей личной медсестрой? Можно было просто извиниться, нет?

Аллен провоцировал Канду вполне сознательно. Его просто пугало то, что было, с одной стороны, таким желанным, но с другой, гораздо более противоречивой, то, что он был слишком уверен в том, что это не то, абсолютно не то, что ему хотелось. Не нужны ему были извинения, если Канда это делал из чувства долга, между ними до сих пор стояла последняя ссора, и хотелось убедиться, что она осталась в прошлом, что она не имеет никакого значения. Что Канда… что он простил его. Или хотя бы понял. Аллен до сих пор не знал, что именно видел тогда Канда. Но наблюдал, что сейчас, после его фразы, в глазах Канды появляется жесткая отстраненность, и хрупкое подобие затишья рушится.

- Подожди! - Он ухватил Канду за рукав, не давая тому отойти. Канда попытался вырвать руку, но Аллен держал слишком крепко. – Канда!..

Они столкнулись взглядами, и вся напускная шелуха Аллена облетала, как семена одуванчика. Он пытался выразить все взглядом, то, что он бесконечно виноват, в предательстве самого себя и дружбы, но он абсолютно ничего, ничего не может с этим поделать. В темных зрачках Канды отражались светлые блики глаз Аллена, и ничего не происходило. Аллену казалось, что если бы Канда не ощущал себя виноватым за инцидент после озера, он бы его ударил. Аллену хотелось, чтобы Канда его снова ударил. И Аллен, преодолевая головокружение, встал с кровати и сделал то, что оставалось единственно возможным для него сейчас. Он прижался к Канде, крепко обхватив его за талию, уткнулся лицом в грудь и замер. Нужные слова не хотели находиться, тиканье часов, казалось, вот-вот порвет ему барабанные перепонки. Тело, прижатое к его телу, было напряженным и неподвижным.

- Ничего не хочешь сказать, недомерок? – Спросил Канда с обманчивым спокойствием.

Открыть глаза Аллен боялся, отпускать Канду – боялся еще больше, потому что это мог быть их последний разговор. Он вздохнул, и, приподнявшись на цыпочки, прижался губами наугад, попал в щеку. В следующее мгновение его с силой швырнули на кровать. Канда сел прямо на него, прижимая катану к горлу. Аллен судорожно сглотнул, ощущая, как лезвие плотнее прижимается к коже, одновременно ощущая теплую тяжесть. В этом весь Канда. Канда, Канда, Канда, вертелось в голове. Он никогда не называл его по имени. Но он сейчас такой… красивый, и даже хотелось бы протянуть «Юуу», попробовать это имя, перекатывать его во рту с разными интонация, выбирая нужную, и Аллен думал, что бы Канда сейчас не сделал, он сможет это принять. Ближе, чем сейчас, они никогда не находились.

- Почему ты пытаешься сдохнуть? - Давление металла уменьшилось, но не исчезло. – Если не терпится, то сделай это сам – я не буду тебе помогать, как бы ни хотелось.

- Я не пытаюсь.

- Не можешь справиться с четырнадцатым.

- Я прекрасно с ним справляюсь! - Обвинение было несправедливым.

- Тогда что это сейчас было, мелкий?

- Я просто… Это не четырнадцатый. Это я.

- Лечиться надо!

Аллен медленно и отстраненно погладил Муген, невинно улыбаясь переливам на гладком лезвии. Канда скривился, и отбросил меч в сторону. Тим крутился вокруг них, взволнованно размахивая крылышками, пока не приземлился рядом с Алленом, щеря зубастую пасть.

- А тебе стоит научиться думать. «Все повторяется, гребаная цирковая карусель. Неужели он совсем ничего не понимает?!»

- Повтори, что ты там пищишь, шпендель.

- Тебе идет эта пижама, Юу.

Канда моментально до боли сжал его плечи, вжимая в подушку. Ну да, сейчас Аллен перешел еще один запрет, ну же, Юу, что ты сделаешь? Веселое упрямство не отпускало, от окон потянуло прохладой, начался дождь, нудный и нелепый. Юу позволит ему залезть дальше дозволенного в свою душу? Юу, какой ты сложный. Бледность Канды отступала, окрашивая румянцем ярости щеки. Он сощурил глаза, явно размышляя, нужна ли недомерку еще какая-нибудь травма, совместимая с жизнью.

- Ты понимаешь, на что сейчас нарываешься?

- Ммм. Я – да. А ты? «Юу, твою мать, ну сделай хоть что-нибудь! Тебе же не все равно, ты же не просто так разозлился из-за Тикки, ты же… оу». – Нет, я зря спросил. Ты у нас чистый телом и духом, да, Канда? Во всех смыслах образец, - Аллен ехидно закинул еще одну удочку, стараясь не морщиться от вжимающихся в тело пальцев. «Все плечи будут в синяках, ты знаешь, Юу?»

- Хм.

Канда склонился ближе, и прошипел в ухо: «Тебе мало Ноа?», и Аллен ответил, стараясь не слишком сиять, «Мне не нужны Ноа».

Канда, дойдет до тебя или нет? Аллен, обняв его за шею, прижался губами к виску. И можно откинуться и целоваться, но что-то мешает, яростная настороженность? Но мы все же просто люди, Канда, ты помнишь?

«Что бы ни происходило раньше, я не буду трогать то, что причиняет тебе боль, пока ты сам не будешь готов это рассказать. Не запирай себя от всех, Канда. Не отгораживайся от меня. Я не смогу выдержать еще и это». Повернуть голову, куснуть мочку уха.

Канда выпустил его слишком резко, тени заплясали на стене от тусклого мерцания ночника.

- Ну, так что, Канда? - Аллен приподнялся и торопливо расстегивал пуговицы от верха пижамы, такие приятные, гладкие пуговки.
- Заткнись уже, мелкий.

И вот уже ничего больше не имело значения. Кажется, Канда все же не был уверен в происходящем. Такая неловкость, при всей его колючести. Но он помог стянуть с себя лишнюю одежду, пока Аллен выцеловывал дорожку от ключицы к животу, прикусывая кожу, поднимаясь, чтобы погладить плечи, и снова возвращаясь к поцелуям, потому что то, что он чувствовал, требовало выражения, и это было слишком сложно облечь в слова. Когда ощущение, потребность, достигают ноты столь высокой, что разобьет бокал, слова становятся лишними и мешают. Когда-нибудь он узнает и о смысле татуировки, которая притягивала прикосновения магнитом. Но Канда просто не был бы собой, если бы все так и тянулось, и Аллен вновь оказался прижат к постели. Он тяжело дышал и не знал, от временной болезни или того, что они делали.

Это больно – когда впиваются в разбитые губы, не жалея. Они прервались, чтобы отдышаться, и только тогда Аллен снова ощутил привкус крови от не успевшей зажить за день ранки, но в этот раз вкус не вызывал тошноты, а Канда лишь хмыкнул, мол, сам напросился, прежде чем снова вернуться к оборванному раньше времени поцелую. Аллен наконец-то мог пропускать тяжелые пряди волос сквозь пальцы, зарываясь в них, путая, и запоминая каждый момент отдельным кадром. Даже в грубости Канды было что-то необходимое, такое направленно-личное, что она воспринималась гармонично, как нечто, идеальное для их синхронизации.

И то, что было после, было странной смесью боли и удовольствия, и это было одновременно дико и необходимо, но они не смотрели друг другу в глаза, или – Аллен говорил за себя – он не смотрел, но был полностью уверен в том, что это взаимное. Резкие движения и руки, скользящие по влажной коже. Аллен старался не прикасаться к Канде проклятой рукой, это было бы слишком - на ней даже не было перчатки, и это…

… Но Канда с какой-то злостью сжал его ладонь в своей. Они переплели пальцы, удерживая их плотно сжатыми, и Аллену впервые захотелось плакать, только слезы не шли, и он жмурился, стонал, и знал, кого в его снах уже точно никогда не будет. Разве что, разок – чтобы передать «спасибо» и «пошли к черту».

Утро вышло довольно примечательное. Тем, что у Аллена болело вообще все, что могло и не могло болеть, что ему было при этом спокойно, что он прижимался к теплому телу Канды, пока они оба не проснулись окончательно и не шарахнулись друг от друга.

Лави сначала спросил, не бил ли его во сне Канда. Потом он вытаращился на рубашку Канды на самом Аллене, который успел к ней привязаться и отказался отдавать законному владельцу (спор на эту тему был бурный, горячий, с участием джентльменского набора взаимных оскорблений, и закончился, когда Аллен протянул умильным тоном «Юууу! Тебе жалко для меня рубашки после всего, что между нами было?» ). Потом все же перевел разговор, когда мрачная аура Канды распространилась на небывалое расстояние вокруг.

***

- Жаль, ты пролетел с девушками, Аллен.

- Угу. Но, на самом деле, все не так плохо, потому что я отдохнул дольше, чем планировал, и …

Канда еле слышно фыркает, пока Аллен болтает в поезде с Лави.

- И миссия оказалась проще, но если бы Юу…

- Прекрати трепать мое имя, тупой кролик.

-… Хорошо, что нам не мешал никто из Ноа, иначе так легко мы бы не отделались.

- Ну… да, - Аллен не успевает договорить.

Канда с непередаваемым выражением лица сообщил о том, что очень хотел бы встретиться с некоторыми из них, и Аллен с усилием сдержал улыбку. Солнце сквозь стекло светило особенно ярко.

@темы: D. Gray-man, Аллен Уолкер/Канда Ю, Яой, Интернет, Приколы, Фанфики